«Найди его злейшие страхи», подумал Киль, «и обрати против него самого».
Из люка послышалось звяканье тарелок, и внутрь вкатился сервировочный столик. Молодой человек, его вкативший, неприкрыто восторгался Гэллоу. Глаза его ловили каждое движение своего кумира, а руки, когда парень расставлял тарелки на столе, дрожали. Он разложил порции по тарелкам, и Киль уловил восхитительный запах рыбного рагу. Когда же хлеб и маленькие пирожные были уложены, парень взял маленькую тарелочку и отведал от всех яств по кусочку.
«Ах, так», подумал Киль, «Гэллоу опасается, что его отравят.» Он с удовлетворением отметил, что его порция была испробована подобным же образом. «Дела обстоят совсем не так, как Гэллоу пытается меня заверить». Киль не мог упустить момент.
— Вы пробуете, чтобы разнообразить ваши кулинарные познания? — спросил он.
Парень озадаченно оглянулся на Гэллоу, и Гэллоу улыбнулся в ответ.
— Каждый человек при власти имеет врагов, — сказал он. — Даже и вы, как мне говорили. Я предпочитаю привыкать к мерам предосторожности.
— Предосторожности от кого?
Гэллоу смолчал. Официант побледнел.
— Какое упрямство, — сказал Гэллоу.
— Вы подразумеваете, что убийство — это нынешний способ политической деятельности, — сказал Киль. — Это и есть новый порядок, который вы несете миру?
Гэллоу пристукнул ладонью по столу, и официант уронил миску. Она разбилась. Один осколок упал к ногам Киля и там уже разлетелся на кусочки. Гэллоу отослал официанта резким движением руки. За ним тихо закрылся люк.
Гэллоу отшвырнул ложку. Она угодила в край тарелки и забрызгала Киля едой. Гэллоу промокнул одежду Киля краем свисавшей со стола скатерти.
— Тысяча извинений, господин судья, — сказал он. — Обычно я не так неловок. Вы… вы восхищаете меня. Расслабьтесь, прошу вас.
Киль потер больные колени и умостил их под стол.
Гэллоу отломил кусок хлеба и вручил Килю весь остальной каравай.
— Вы захватили Скади Ванг? — спросил Киль.
— Конечно.
— А этого молодого островитянина, Нортона?
— Он с ней. Им не причинили вреда.
— Это не сработает, — заявил Киль. — Если вы начинаете свою власть с убийств, захвата людей и террора, вы обрекаете себя на вечную их власть над вами. Никто не захочет считаться с отчаявшимся человеком. Короли делаются из лучшего материала.
При слове «короли» Гэллоу навострил уши. Киль видел, как он безмолвно повторяет это слово.
— Вы не едите, господин судья.
— Как я уже говорил, у меня проблемы с желудком.
— Но ведь вам надо есть. Как же вы собираетесь выжить?
— Никак, — улыбнулся Киль.
Гэллоу осторожно положил ложку и промокнул губы салфеткой. Его брови озабоченно сошлись к переносице.
— Если вы не будете есть, вас будут кормить насильно, — предостерег Гэллоу. — Избавьте себя от этой неприятной процедуры. Я не дам вам заморить себя голодом.
— Мой выбор тут не при чем, — ответил Киль. — Вы тут ничего не в силах сделать. Еда вызывает боль и просто выходит непереваренной.
Гэллоу отодвинулся от стола.
— Это не заразно, мистер Гэллоу.
— А что это?
— Врожденный дефект, — ответил Киль. — Наши биоинженеры в известной степени мне помогли, но теперь другой, всевышний Комитет берет дело в свои руки.
— Всевышний Комитет? — переспросил Гэллоу. — Вы хотите сказать, что наверху есть группа, более влиятельная, чем ваша? Тайный клан?
Киль расхохотался, и хохот его только усилил смятение и растерянность на всегда столь безупречном лице Гэллоу.
— Всевышний Комитет носит много имен, — ответил Киль. — Самых разнообразных. Одни называют его Кораблем, другие — Иисусом (не тем Хесусом Льюисом, о котором вы читали в хрониках). Как видите, этому комитету трудно противоречить. И он обращает угрозу моей смерти от ваших рук в ничто.
— Вы… умираете ?
Киль кивнул.
— И независимо от того, что вы сделаете, — добавил он, — весь мир поверит, что вы меня убили.
Гэллоу ставился на Киля долгим взглядом, затем утер губы салфеткой и встал из-за стола.
— В таком случае, — объявил Гэллоу, — если вы хотите спасти этих сопляков, вы будете делать в точности то, что я вам велю.
…приходится заметить, что одни и те же беды и напасти преследуют человечество во все времена.
Никколо Макиавелли, «Диалоги»,
из Корабельных архивов
Сидя за пультом управления, Бретт смотрел, как послеполуденное солнце просвечивает сквозь облачный покров. Судно легко скользило по штормовым волнам, набирая скорость с каждым спуском с гребня и немного теряя ее, когда приходилось взбираться на следующий. То был ритм, который Бретт научился понимать, не уделяя ему сознательно внимания. Его тело и чувства приспособились.
Серая дождевая стена в паре сотен метров от них смещалась вправо. Похоже, линия шторма уходила в сторону.
Бретт, чье внимание раздваивалось между монитором над головой и открытым морем, внезапно сбросил скорость. Судно сбавило ход, продолжая еле двигаться вдоль ложа келпа, уходящего куда-то в штормовую полосу.
Эта перемена хода разбудила остальных, которые, за исключением Теджа и пленного морянина, которого Тедж запер в грузовом трюме вместе со спасенными с аэростата, лежали на палубе, пользуясь кратковременной передышкой для сна. Тедж восседал в царственном одиночестве на сидении в дальнем конце рубки. Глаза его странно ввалились, лицо его представляло собой маску сосредоточенности. Он не переставая поглаживал обрывок келпа, лежащий у него на колене. Этот кусочек келпа зацепился за спасательный трос, когда Твисп вытягивал его из моря, и не привлекал особого внимания, покуда Тедж не подобрал его.
— Что-то не в порядке? — спросил внезапно разбуженный Паниль с места второго рулевого.
Бретт показал на мигающий зеленый индикатор их положения на курсе на экране монитора.
— Нам осталась пара километров, — ответил он, — Станция вот здесь.
— Тедж, ты не раздумал предпринимать все это? — спросил Твисп у него за спиной.
— У меня нет выбора, — ответил Тедж каким-то отстраненным тоном. Он погладил обрывок келпа, который высох и начинал крошиться. Тот зашелестел под пальцами.
Твисп кивнул на целую сеть, набитую оружием, отнятым Теджем у пассажиров аэростата.
— А не лучше ли нам тогда вооружиться как следует?
— Я подумаю над этим, — отозвался Тедж. И снова рука его погладила умирающий обрывок келпа.