Экраны мигнули и погасли. Запись кончилась.
Флэттери выключил голо и зажег свет. Неви сидел молча, и на его ужасном лице застыло все то же бесстрастное выражение. Наконец он спросил:
— Выходит, этот келп заморочил их, а потом съел?
— Именно.
— По команде?
— Да. И команду дал я!
Наконец-то Флэттери довелось увидеть мелькнувшую буквально на секунду ухмылку своего всегда непоколебимого помощника. Выходит, и страшный Спайдер Неви изредка позволяет себе подобные вольности.
— Мы оба хорошо знаем, что будет, если поднимется шум. — Директор секунду помедлил, вздохнул и продолжил: — Начнутся всякие там призывы к мести… А в конце концов нас просто вынудят по всенародной просьбе выкорчевать этот келп. Ты видел, что он сделал?
— Да. Но я всегда думал…
— Вот-вот! — перебил его Флэттери. — Все думают именно так. Мы все прекрасно знаем, что келпы сверхчувствительны. А тут еще добавь к этому всякие там религиозные заморочки и суеверия… — От возбуждения Флэттери заговорил быстро, почти захлебываясь и сопровождая свою речь бурной жестикуляцией. — Я должен достичь двух целей: первая — обрести полный контроль над течениями и вторая — я должен найти способ пробудить в келпах сознание. И мне вовсе не обязательно, чтобы они были умницами, мне достаточно будет, если они просто проснутся. И если кто будет разевать рот, мы их заткнем. Пора делать высшие ставки! Мы и так уже потеряли десятки отличных келпопроводов за годы пустой болтовни.
— Так вы таки подобрали к ним ключик?
— Огонечки! — жестом экскурсовода Флэттери указал сквозь огромное плазовое окно на раскинувшуюся внизу опытную станцию. — Когда келп начинает подмигивать, это вовсе еще не значит, что он проснулся. Он в этот период больше похож на неразумное дитя и знает только то, что ему скажут взрослые дяди. А язык общения с ним — химия плюс электричество.
— И вы уже с ними говорили?
— Конечно. Но самым первым делом надо оградить «ребеночка» от общения с его дикими и невоспитанными собратьями. Это необходимо. Иначе они начинают общаться через соприкосновения и обучать друг друга. А для этого у них есть келпопроводы. И они — ты только представь себе! — по километру в ширину. Эта чертова трава общается посредством оторванных и посланных друг другу по течению листьев. Но информация с листочков облетает по пути слишком быстро, а благодаря километровому келпопроводу она не так выдыхается.
— Но как вам… Каким образом вы можете научить их тому, что вам от них надо?
— А я их и не учу. Я ими манипулирую. Это очень древний метод, господин Неви. Все очень просто: я применяю метод кнута и пряника. Сначала поглажу, потом побью…
— И как же они относятся к подобному… предательству?
Флэттери расхохотался:
— Ну да, предательство — это же по твоей части. Профессиональный интерес. Ну хорошо, одного мы подрезаем и держим на свету. Поэтому он не способен запомнить много. По последним исследованиям, можно считать доказанным, что способности келпа к запоминанию начинают развиваться после того, как он вступает в стадию спорообразования. Да ты и сам только что видел, до чего эта водоросль сумела додуматься. Но мы не будем ей позволять заходить так далеко. А еще мы недавно выяснили, что и споры тоже могут стать переносчиками информации от особи к особи.
— Нет, вы меня разыгрываете! Я не могу поверить в то, что вы всерьез можете называть их разумными.
— О, еще как могу! Вы что-то позабыли, господин Неви, что я капеллан-психиатр. И если я не молюсь каждые пять минут, это еще не значит, что меня не интересуют проблемы сознания. Да меня интересует абсолютно все, что оказывается у меня на пути. Вот и выходит, что к келпам у меня двойной интерес.
— «Двойная опасность» — так прикажете вас понимать? — вновь ухмыльнулся Неви.
— О нет, чепуха, — рассмеялся Флэттери в ответ. — Пока ничего подобного. Если исходить из того, что я уже о нем знаю, он должен меня очень сильно удивить, чтобы я начал его расценивать как «двойную опасность». Это не более чем очередная интересная проблема, требующая оригинальных решений.
Неви поднялся. Цивильный пиджак не мог скрыть рельефность его мускулатуры.
— Что ж, решайте свои проблемы, а мне пора решать свои. Пошел искать девчонку и Озетта.
Флэттери чуть было сам не встал, чтобы проводить гостя, но тут же опомнился и важно благословил его движением руки (впрочем, не ощущая ничего похожего на благочестие).
— Да-да, дела, дела… — пробормотал он и, уже не глядя на уходящего, снова включил головизор: вот-вот должна была начаться сводка новостей Беатрис Татуш. Ей предстоит также освещать следующий рейс челнока на орбиту, поскольку событие предстоит поистине историческое: наконец-то органический мозгопроцессор доставят в космос и подключат к безднолету. В последнее время Флэттери привык думать об ОМП как о вещи. Он больше не называл его «она». «Она» — это Алиса Марш. А ОМП — это «это».
И все же настроение у Флэттери было поганое. Он весь кипел. Вовсе не того он ожидал от разговора с Неви. Ему хотелось его… одобрения, что ли? Директор не любил демонстрировать свои слабости, а тут не просто продемонстрировал — разошелся вовсю!
— Все, что тебе понадобится… — буркнул он уже в спину выходящему помощнику, так и не окончив фразу.
Но Неви, видно, пока ничего не было надо — он лишь поклонился и молча вышел. Флэттери вздохнул с облегчением, но тут же машинально проверил причину подобного проявления эмоций. Оказалось, что это чувство облегчения вызвано тем, что он начинает доверять Спайдеру Неви. А уж кому, как не ему — капеллан-психиатру, знать, что доверие рано или поздно заканчивается кинжалом у горла. Ну уж свое-то горло он никому не подставит!
И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла. [3]
Христианская «Книга мертвых».
Тропа заваатан пролегала по пляжу в километре от Теплицы. Ее протоптали ноги праведников во время постоянных паломничеств к морю, где они собирали листья келпа для обрядов, проводимых в их высокогорной пустыне. Тропа была кое-где укреплена, а кое-где огорожена — заваатане все делают на совесть. На некоторых площадках были даже установлены скамьи для отдыха, с которых открывался изумительный вид на панораму необъятной Теплицы Флэттери и Калалоча. А от акватории порта до самого горизонта море буквально кишело кораблями, лодками, яхтами, и то тут то там мерцали пятнышки акваферм. Но сегодня взгляд на пейзаж внизу вызывал скорее тревогу, нежели мирную благостность: над портом колыхалось несколько черных султанов дыма, сверкали вспышки взрывов, и вопли боли и страха доносились даже сюда — на овеваемую ветром площадку высоко в горах.