Здесь жил и Моуз. У Твиспа тоже имелась своя ниша на третьем ярусе справа от главного входа. Но он очень редко ночевал там. Уже более года старец жил в потайной пещере вместе с теми, кто был известен Теням под именем Операторов.
Твисп c Моузом поднялись в одну из келий на втором ярусе. Ее стену украшал старинный гобелен островитянской работы. Но никто (разве что детишки во время игры) ни за что не догадался бы, что за ним скрывался ход в другую пещеру. Сделав несколько шагов, монахи оказались в зале — базальтовые стены были сплошь покрыты фресками, рассказывающими о различных стадиях взаимоотношений человека и келпа. Они остановились у барельефа «Эффект Лазаря», который изображал человеческую руку, касающуюся указательным пальцем келпового стебля, протянутого ему из моря. Твисп поддел палец на барельефе ножом, камень со щелчком отодвинулся, и огромная каменная плита в казавшейся монолитом скале развернулась, открывая проход. Этот каменный лабиринт был создан Операторами, когда они решили подключить к своей работе заваатан. Во время очередных геологических пертурбаций на Пандоре многие ходы засыпало, и их приходилось восстанавливать. Единственным человеком, кто знал этот лабиринт в совершенстве, был глава Операторов — островитянин Твисп.
Моуз побледнел от волнения — даже до него доходили слухи о тысячах крестьян и беженцев, которые приходили за помощью к заваатанам и исчезали без следа. Да молодой монах своими глазами видел около сотни людей, которые входили в большую пещеру, а потом не возвращались. Операторы называли их посланцами к обиженным и намекали, что все они ушли во внешний мир. Моуз слушал, но до сих пор у него не было случая увидеть то, что скрывалось за слухами и легендами.
Юноша редко позволял себе вспоминать о том, что родился и провел первые годы своего голодного детства всего в пяти километрах от того места, где сейчас стоял.
«Они никогда не возвращались!»
Твисп почти физически ощутил страх, исходящий от молодого монаха.
«И зачем я его мучаю? А вот Бретту здесь понравилось…»
Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Сейчас не время тосковать по умершим друзьям. Лучшей тризной по ним будет уничтожение гнезда их убийц.
— Идем, — сказал Твисп. — Со мной тебе нечего бояться. Пора и заваатанам размять мускулы. Он ободряюще улыбнулся и первым шагнул в ярко освещенный коридор. Но Моуз стоял как вкопанный и жалобно смотрел на своего спутника. Старец обнял юношу за плечи и потянул за собой. Как только молодой монах оказался в коридоре, каменная плита со скрежетом встала на место.
— Я хочу, чтобы ты запомнил все, что сегодня видел и еще увидишь.
Моуз проглотил слюну и кивнул:
— Да… старец.
Ему удалось взять себя в руки, лицо порозовело, а ритуальные шрамы на голове и шее налились кровью. Он поплотнее закутался в плащ, словно ему было холодно, и двинулся вслед за наставником.
Здесь, в коридоре, царила какая-то первозданная тишина. После непрерывного живого гула первой палаты она не успокаивала, а настораживала. Освещали проход старинные зеленые лампы морянской работы, горящие ровным холодным светом, без копоти и тепла. Стены здесь сходились под правильными углами, что было характерно для морянской архитектуры и совершенно чуждо островитянам. Весь коридор был облицован пласталью и уходил далеко вперед, сверкающий и прямой как стрела.
Откуда-то с потолка донесся электронный голос, и Моуз снова в испуге застыл на месте, втянув голову в плечи.
— Охранный код для спутника?
— Один-три, — ответил Твисп.
— Продолжайте движение.
Лишь пройдя еще какое-то расстояние, Моуз наконец отважился спросить:
— Что это за место?
— Сам увидишь.
— А что значит «охранный код»?
— Это дополнительная проверка, — объяснил Твисп. — На тот случай, если бы ты был врагом, а я — твоим пленником. Назови я другой код, эту часть коридора полностью перекрыли бы. Не знаю, удалось бы мне тогда спастись, но тебя-то уж точно убили бы.
И Твисп усмехнулся про себя , заметив, что молодой монах ускорил шаг, пытаясь держаться к нему поближе.
— Операторы находятся глубоко под нами. Они живут под морским дном.
— Это все построили моряне? — спросил Моуз.
Коридор резко свернул налево и закончился тупиком. Твисп прижал ладонь к преграждавшей путь блестящей стене, и панель скользнула в сторону, открыв небольшую комнатушку, в которой могло уместиться не больше полдюжины людей.
— Это все построили люди, — ответил старик. — А моряне они были или островитяне… какая, в конце концов, разница?
Панель скользнула на место, и Твисп произнес одно-единственное слово: «Операторы». И комнатка почти бесшумно поплыла вниз.
— Ой, старец… — Моуз ухватился за руку Твиспа и прижался к нему всем телом.
— Не бойся. Здесь нет никакой магии. Сегодня ты увидишь еще много разных чудес. Но все они — дело рук человеческих. Со временем все наши братья и сестры узнают о них. Ну как, я был прав? Щечки-то у тебя вон как разрумянились!
Моуз улыбнулся, но до конца спуска продолжал цепляться за надежную руку наставника.
Я, как и все мои соотечественники, боюсь будущего — полного загадок и новизны, но время неустанно подталкивает нас к нему навстречу.
Пьер Тейяр де Шарден, «Гимн вселенной».
Библиотека заваатан.
Доуб изо всех сил жал на педали своего трака, чтобы заставить его вползти на очередной холм по бегущей в безлюдной гористой местности проселочной дороге. Конечно, ехать по ней было то еще удовольствие, зато она была не такой узкой, как две другие, хоть и ровные. Правда, сегодня трак не так часто брыкался, как обычно. Наверное, боялся взбучки. В этом месяце Доуб и Грэй уже в третий раз отважились на подобное путешествие, и все ради того, чтобы узнать, не украли ли с причала лодочку Стеллы — старушку «Кашет».
— Да сядь ты этой твари на голову! — окончательно выйдя из себя, гаркнул Грэй.
Оба мужчины насквозь промокли под дождем. Мокрые, коротко стриженные волосы облепили их головы, словно толстый слой влажной краски.
— А может, мне нравятся такие упражнения! — заорал в ответ Доуб. — Мамуля говорит, что это развивает мускулатуру.
— Это о сексе так говорят, дурень!
Сегодня Доуб впервые услышал от напарника что-то похожее на шутку. Грэй зашел к нему с полчаса тому назад, когда закончил работу. Но вместо рубахи-парня, жившего по соседству, Доуб увидел угрюмого незнакомца с плотно сжатыми губами. Грэй работал в личной охране директора, и Доуб знал, что, когда он в таком настроении, лучше не задавать ему вопросов.
А сегодня, как назло, вопросы так и лезли из него. Огромные клубы дыма над городом явно означали, что сегодня там творится что-то невероятное.