«Будь что будет» – решил лейтенант и тоже устроился спать, подложив под голову свернутую плащ-палатку.
А в ожидании представления на площадке высились стопки кирпичей, четырехсантиметровые доски, сложенные аккуратной стопкой, с десяток бетонных плиток, которыми выкладывают тротуары. Тяжелые облака летели над верхушками деревьев, осыпая землю мелким моросящим дождем, вылизывавшим последние пятна грязного мартовского снега.
* * *
Японцы на полигон приехали, естественно, не одни. Их сопровождал высокий чиновник из аппарата Совета безопасности. Пятеро японцев и два славянина – переводчик и шофер – вот и вся делегация, прибывшая на микроавтобусе в этот день к КПП.
Все уже было договорено. Стоило лишь показать временный пропуск, как ворота распахнулись.
«Уазик» Брагина ждал, развернутый поперек дороги, единственной, по которой можно было проехать от ворот к полигону. Когда до микроавтобуса оставалось метров пятьдесят, «уазик» вздрогнул и неторопливо поехал, указывая дорогу.
Брагин, сидевший на переднем сиденье, снял микрофон автомобильной рации и стал вызывать капитана, командовавшего ротой, в составе которой находился демонстрационный взвод.
– Ты смотри, – бросил Брагин в микрофон, – через четыре минуты прибудем. Чтобы все стояли в строю и нигде ни единого бычка на траве не валялось!
– Есть! – донеслось из динамика.
Когда делегация прибыла, возникло небольшое недоразумение. В общем, докладывать следовало тому из прибывших, кто выше по званию. Но в каком звании находится чиновник из Совета безопасности было не понять. Он приехал в штатском.
Но и это затруднение быстро решилось.
Полковник Брагин быстро представил Комбата и лейтенанта гостям, а сам отошел в сторону.
Имен японцев называть не стал, не укладывались в памяти, а доставать список, напечатанный на машинке, ему показалось неудобным.
Вид японцев насторожил Комбата. Он ожидал увидеть тщедушных, низкорослых азиатов, которые смотрятся нормальными людьми только в телевизоре, когда рядом нет объекта для сравнения, а оказавшись среди европейцев, тут же превращаются в карликов. Трое из японцев оказались высокими, довольно крепко сложенными мужчинами лет тридцати-тридцати пяти, а вот двое соответствовали классическому представлению о жителях зарубежного Дальнего Востока.
«Технари, наверное, – подумал Комбат, – в очках. Такой и подтянуться на перекладине, самое большое раза три, сумеет».
Не понравилось Рублеву и то, что человек из Совета безопасности представляться не стал.
– Они по-русски понимают? – осведомился Рублев у чиновника СБ.
Тот кивнул:
– Понимают, но не очень хорошо.
– То-то, смотрю, переводчика нет.
– Для того, что вы, майор, будете показывать, переводчик не требуется.
Строй спецназовцев и впрямь выглядел внушительно. Все парни под два метра ростом.
Для таких и автоматы надо было бы изготовить специальные, а то стандартные смотрелись в их руках, как уменьшенные копии боевого оружия.
Все японцы были одеты в камуфляжные костюмы с простыми матерчатыми погонами без знаков отличия. На головах были надеты кепки с длинными козырьками. Несмотря на то, что погода стояла холодная, никто из них не прихватил даже бушлата. При этом, казалось, они совсем не мерзнут.
Чиновник из Совета безопасности суетился, пытаясь угодить гостям, говорил по-английски, заискивающе улыбаясь. И единственные слова, которые понимал Комбат из его разговора были «пожалуйста», «вы добры», «с удовольствием».
«Еще немного, и задницы лизать им начнет, – подумал Рублев, с отвращением глядя на штатский костюм чиновника. – И таких-то людей ставят над нами!» – он вновь считал себя принадлежащим к армии.
– Начинайте, начинайте, майор! – зашептал чиновник СБ, при этом в его глазах проскальзывал страх не за то, что спецназовцы не справятся с демонстрацией приемов рукопашного боя, а в связи с тем, что японцы начинали скучать.
От Рублева исходила уверенность, будто бы он знал этих ребят в камуфляже не один год. В общем, так оно и было – не этих, так других.
Во многом спецназовцы одинаковы – одна программа подготовки. Рублев знал, существует с десяток нормальных стоящих инструкторов, и все спецназовцы, если, конечно, они достойны носить это звание, являются их учениками.
А вот дальше он повел себя совсем не по-уставному. Присел на деревянную лавку возле стола, используемого как кафедра, и махнул рукой.
– Что ж, начинайте демонстрацию, – и, достав сигарету, закурил.
И не ошибся. Демонстрационная программа сидела в головах спецназовцев не хуже, чем таблица умножения у выпускника средней школы. Командир подразделения отдавал команды, а бойцы их выполняли. Команды предназначались больше для гостей, чем для участников, те ориентировались и без них. Построившись в квадрат, спецназовцы синхронно демонстрировали умение владеть оружием в рукопашном бою.
– Ну и гадость! – думал Комбат, глядя на отполированные до зеркального блеска штыки. – Они бы еще ребятам бантики на шею повязали, как котам на выставке!
Новенький, не выбеленный потом и солнцем камуфляж, приводил Комбата в бешенство. Куртка, которую он надел, пахла сыростью и уксусом.
Так скованно он не ощущал себя даже в гражданском костюме с запонками, галстуком и заколкой.
Рука сама собой потянулась к воротнику и расстегнула лишнюю пуговицу.
Сверкающие штыки автоматов под крики вонзались в прохладный весенний воздух, со свистом рассекали его. Это было чем-то вроде разминки, ритуального танца, который должен предшествовать представлению. Убедившись, что ребята выдрессированы как следует, Комбат переключил свое внимание на японцев. Те пытались изобразить на своих лицах бесстрастность, но скука проступала даже через маски безразличия.
«Ни хрена с вами не станет, – подумал Комбат, – посмотрите этот балет».
Командир вновь построил подразделение в шеренги. Массовка закончилась, наступило время «солистов». Двое парней вышли из строя, сбросили гимнастерки, тельняшки, оставшись с голым торсом. У одного из них на плече красовалась двухцветная татуировка – морда тигра, выполненная синим и красным. При каждом движении парня морда тигра меняла выражение. То хищно оскаливались клыки, то суживались глаза. Стоило ему напрячься, как тут же глаза хищного животного открывались шире и дергались уши.
Татуировка заинтересовала японцев куда больше, чем то, что этот парень умел делать. Двое гостей зашушукались. Четверо из спецназовцев, самые низкорослые, хотя рост у них был сантиметров сто восемьдесят, установили обрезки половых досок на подставках и отбежали в стороны.
– Хак! – крик слился с треском досок мгновенно ощетинившихся желтыми щепками, причем удары были нанесены так молниеносно, что подставки даже не качнулись.