— Нет, это не рука Цикаста, — уверенно сказал Маниакис. — Клянусь Господом нашим, я хорошо помню его почерк. Записка написана кем угодно, только не им. Но поскольку ему все-таки пришлось взять ее в руки, чтобы передать вестнику…
—..понятно, почему на краях пергамента проверка дала положительный результат, — закончил за своего господина Багдасар. — Если малый, доставивший сюда записку, не видел своими глазами, как Цикаст ее писал, думаю, у тебя есть все основания доставить сюда высокочтимого генерала и призвать его к ответу.
— Посмотрим, — сказал Маниакис и отдал Камеасу распоряжение вернуть вестника в резиденцию.
— Нет, величайший, я не видел, как он писал ответ, — признался гонец. — Генерал прошел в другую комнату, а затем вернулся с готовым посланием. Но никто не говорил, что мне следует наблюдать за тем, как он пишет… — растерянно закончил вестник.
— Все в порядке, — успокоил его Маниакис. — Ты ни в чем не виноват. Немедленно доставьте сюда высокочтимого Цикаста! — возвысив голос, приказал он страже.
Стражники выслушали своего императора с напряженным вниманием, как и в тот раз, когда он приказал привести в резиденцию Парсмания.
— Хлопотливый нынче выдался денек, — подытожил один из стражников, отправлявшихся выполнять поручение. Маниакис коротко кивнул. Он уже думал о другом. Доставить в резиденцию Парсмания было нетрудно. Цикаст — совсем другое дело. Если он не захочет подчиниться, найдется немало преданных ему людей, готовых защитить его силой оружия. При мысли о возможной новой вспышке гражданской войны, уже в самой столице, Маниакис нахмурился и недовольно тряхнул головой.
Он ждал. Стражники отсутствовали долго, а когда вернулись, Цикаста с ними не было. С плохо скрываемой тревогой их командир доложил:
— Величайший! Мы искали высокочтимого Цикаста повсюду. Кроме того, мы расспрашивали тех, кто хорошо с ним знаком. Генерал бесследно исчез вскоре после того, как отправил с вестником в резиденцию некое послание. С тех пор его никто не видел.
— Меня это ничуть не удивляет, — сказал Маниакис. — Ступайте в казармы, соберите всех свободных воинов и приступайте к розыску. Выкрикивайте имя генерала на всех улицах. Особое внимание обратите на припортовые районы.
— Слушаюсь, величайший, — отсалютовал капитан стражников. — Ты говоришь, припортовые районы? Опасаешься, что он попытается бежать к макуранцам в Акрос?
— Опасаюсь, что он к ним уже бежал, — ответил Маниакис.
Отпустив капитана, он вернулся в резиденцию, чтобы сообщить неприятные известия отцу.
— Что ж, как вышло, так вышло, — с кислой миной проговорил старший Маниакис. — Генерал не дурак. Получив твой запрос, он наложил в штаны. А потому, отправив ответ, немедленно отбыл к дальним берегам. Вернее, к ближним, на тот берег Бычьего Брода. Что ты намерен делать дальше?
— Еще раз попытаюсь выяснить, как много известно Парсманию, затем велю выбрить ему тонзуру и отправлю в ссылку, — ответил Автократор.
У него снова мелькнуло желание отправить брата в руки заплечных дел мастера, но он снова подавил это желание. Вот Парсманий на моем месте не испытывал бы никаких колебаний, подумал Маниакис, входя в комнату, где под усиленной стражей содержали предателя.
— Пришел позлорадствовать? — зло и горько поинтересовался Парсманий.
— Нет. Пришел сообщить, что твой сообщник Цикаст удрал к макуранцам. Интересно, с кем ему выгоднее иметь дело, с ними или со мной? Ведь я не собирался его казнить — это было бы несправедливо, раз уж я намерен сохранить жизнь тебе. Вы вполне могли отправиться в Присту вместе. Вдвоем веселее.
— Великолепно! — процедил сквозь зубы Парсманий. — Какая бездна великодушия!
Неужели он нарочно подталкивает меня к тому, чтобы вместо Присты я послал его к палачу, подумал Маниакис, но решил не обращать внимания на выходки брата.
— Значит, твоим сообщником был Цикаст?
— Раз знаешь, зачем спрашиваешь?
— А как зовут колдуна? — продолжал настойчиво расспрашивать Автократор. — И кто его нанял?
— Его имя мне неизвестно, — нехотя ответил Парсманий. — Можешь втыкать в меня иголки и жечь раскаленными щипцами, все равно не скажу. Просто потому, что не знаю. Я и Цикаст встретились с ним в одном полузаброшенном доме, неподалеку от площади Быка. Не думаю, что дом принадлежал ему. Скорее всего, проклятый паразит жил там на птичьих правах, а Цикаст его на этом накрыл. Генерал знал его раньше и вполне мог бы обойтись без меня, но тот сказал, что мое присутствие сделает его магию сильнее. Может, так оно и было, но, к моему несчастью, она все же оказалась недостаточно сильной.
Даже если все сказанное являлось чистой правдой, толку от нее не было никакого. Маниакис, будто между прочим, задал еще один вопрос:
— А ты не помнишь, как выглядел тот колдун?
— Помню, — ответил Парсманий. — Мужчина твоих лет, может, чуть старше. Не тощий, не толстый. Эдакий длинный нос. Говорил по-ученому, но ведь неученых магов не бывает, верно?
— Я тоже так думаю, — рассеянно согласился Маниакис.
Поняв, что колдун, нанятый Цикастом, не был тем ужасным стариком, который прежде служил Генесию, он испытал огромное облегчение. Еще бы. Ведь тот колдун дотянулся до него через половину империи и едва не прикончил. Маниакис был счастлив, что тот пропал неизвестно куда, а еще счастливее он почувствовал бы себя, если бы старик канул в небытие навсегда. Против любого обычного мага его достаточно хорошо защищал Багдасар, да и члены Чародейской коллегии кое-чего стоили.
— Если когда-нибудь надумаешь вызвать в столицу из провинции моих жену и сына, не ставь им в вину мои дела, — вдруг попросил Парсманий.
— Ты сейчас не в том положении, чтобы просить о подобных вещах, — отрезал Автократор. Парсманий замолчал, глядя в пространство. Подумав, Маниакис немного смягчил свои слова:
— Я не причиню им зла только из-за того, что ты повел себя как последний идиот.
— Идиотов в Видессии полно, — вскинул голову Парсманий. — Я далеко не единственный. — Упрямство, фамильная черта Маниакисов, было свойственно ему в полной мере. — Империя битком набита красавицами, которые рады сбросить с себя все свои тряпки, стоит тебе мизинцем шевельнуть. Но нет, ты предпочел вываляться в грязи. Пусть мне не удалось то, что я замышлял! Все равно в конце концов ты попадешь в лапы к Скотосу!
Маниакис торопливо сплюнул на пол, чтобы отвести от себя злобное пророчество.
— Она мне не сестра, и ей не десять лет от роду! — гневно воскликнул он, но осознав, что с таким же успехом может убеждать в своей правоте крепостную стену, махнул рукой:
— Быть посему, Парсманий. Пусть последнее слово останется за тобой. Можешь наслаждаться этой мыслью всю дорогу до Присты.
Автократор круто повернулся и, ни разу не оглянувшись, покинул помещение, где сидел под стражей его брат.