– Нормалы – это люди с обычной физиологией, не имеющие особых свойств, – пояснил Виктор.
– Ну, вот... – Вивека взяла с оранжевого лакированного журнального столика номер «Teen Vogue» и раскрыла его на первой попавшейся странице. – Вот такие, как они.
Она ткнула пальцем в рекламу H&M с фотографией трех девочек в лифчиках и коротеньких шортах: блондинки, брюнетки и рыженькой. Все три были кудрявые.
– А я тоже нормал? – спросила Фрэнки, испытывая не меньше гордости, чем сияющие фотомодели.
Вивека покачала головой.
– Почему? Потому что у меня волосы прямые, да? – спросила Фрэнки. Это был самый трудный из всех уроков!
– Нет, не поэтому, – ответил Виктор, устало усмехнувшись. – А потому, что я тебя сделал.
– Ну, так ведь всех же детей родители делают, разве нет? – спросила Фрэнки. – По крайней мере, обычно так говорят.
Вивека вскинула темную бровь. Дочь была отчасти права...
– Да, но я тебя сделал буквально, – пояснил Виктор. – Прямо тут, в этой лаборатории. Из идеальных частей тела, которые я изготовил своими руками. Я запрограммировал твой мозг, заполнил его информацией, собрал и сшил тебя, вставил тебе в шею контакты, чтобы тебя можно было заряжать. Ты не нуждаешься в пище, разве что для удовольствия. И, видишь ли, Фрэнки, поскольку в твоих жилах нет крови, твоя кожа... э-э... зеленая.
Фрэнки взглянула на свои руки так, будто впервые их увидела. И в самом деле: они были цвета мятного мороженого, как и вся она.
– Ну да, я знаю, – сказала она. – Разве это не высоковольтно?
– Да, конечно! – усмехнулся Виктор. – Именно поэтому ты не такая, как все, ты особенная. В твоей новой школе нет ни одного такого ученика, как ты. Ты будешь единственной в своем роде!
– А что, в школе и другие дети будут?! – Фрэнки окинула взглядом фабулаторию, единственную комнату, где она бывала на самом деле.
Виктор и Вивека кивнули, виновато и озабоченно хмурясь.
Фрэнки вглядывалась в их влажные глаза, пытаясь понять, неужели они это всерьез. Что, они правда собираются просто взять и бросить ее? Отправить ее в школу, полную кучерявых нормалов, где ей придется самой о себе заботиться? Неужели им хватит жестокости бросить ее образование и уйти в какие-то аудитории учить совершенно посторонних людей?
И, несмотря на то что губы у них дрожали и на щеках виднелись дорожки от слез, похоже было на то, что это действительно так... В животе у Фрэнки внезапно образовалось чувство, которое можно было измерить разве что по шкале Рихтера. Это чувство поднялось по груди снизу вверх, пролетело через горло и вырвалось наружу воплем:
– ВЫСОКОВОЛЬТНО!!!
Фрэнки вскочила на ноги и принялась танцевать босиком под песни Леди Гаги, звучащие у нее в голове.
– Так что, тебя это устраивает?! – паучьи черные ресницы Вивеки изумленно затрепетали.
– Конечно!!! – Фрэнки вскинула руки над головой и завертелась волчком, хлопая в ладоши. – Подружек заведу! Буду с мальчиками встречаться! Буду сидеть в кафе! Буду гулять на улице и...
– Погоди минутку! – перебил ее Виктор, серьезный, как математика и физика вместе взятые. – Все не так просто.
– Да, действительно! – Фрэнки бросилась к голубому гардеробу, на котором ядовито-розовым баллончиком было написано: «ЮБКИ И ПЛАТЬЯ». – В чем же я буду ходить?
– Вот в этом!
Виктор подался вперед, поставил к ее ногам кожаную сумку и поспешно отпрянул назад, как будто предлагал миску с мясом голодному льву.
Фрэнки тут же сменила курс и устремилась к сумке. Ну да, заранее купить ей одежду для школы – это так похоже на ее родителей! «Интересно, что там? Плиссированная юбочка с черной кашемировой маечкой? Ну пусть это будет плиссированная юбочка с кашемировой маечкой, а? Пожа-алуйста!»
Она расстегнула «молнию» и нетерпеливо полезла внутрь, надеясь нащупать тонкие лямочки и прикольную декоративную булавку, на которую застегивается такая юбка.
– Ой! – она отдернула руку, как будто сумка ее укусила. – Что это?! – спросила она. Она никак не могла прийти в себя после того, как дотронулась до этого, колючего...
– Шерстяной брючный костюмчик.
Вивека собрала волосы в пучок и перекинула их через плечо.
– Ничего себе костюмчик! – фыркнула Фрэнки. – Он на ощупь как терка!
– Он очень милый! – настаивала Вивека. – Померяй его!
Фрэнки вытряхнула сумку на пол, чтобы не дотрагиваться руками до гадкой кусачей тряпки. На ковер плюхнулась большая, шоколадно-коричневая коробка с косметикой.
– А это что?
– Грим, – ответил Виктор.
– «Sephora», да? – с надеждой спросила Фрэнки – быть может, для родителей еще не все потеряно?
– Нет.
Виктор провел рукой по своим зачесанным назад волосам.
– Это привезли из Нью-Йорка. Великолепный набор театрального грима, называется «Fierce&Flawless», рассчитан на самые яркие театральные прожекторы на Бродвее! И при этом смотрится вполне естественно.
Виктор достал из сумки губку, пропитанную мылом, и протер себе предплечье. На губке осталась желтовато-розовое пятно, а на руке у него – зеленая полоска.
– Так у тебя тоже зеленая кожа? – ахнула Фрэнки.
– И у меня тоже, – Вивека провела губкой по щеке, и на ней тоже осталась полоска.
– Что-о?! – руки у Фрэнки снова заискрили. – Так вы всегда были зеленые?
Они гордо кивнули.
– Зачем же вы это скрывали?!
– Затем, что, – Виктор вытер палец о штанину, – мы все живем в мире нормалов. И многие из них боятся непохожих людей.
– Непохожих? На кого? – вслух удивилась Фрэнки.
Виктор опустил глаза.
– Не похожих на них.
– Мы – часть весьма специфической группы, являющейся потомками тех, кого нормалы зовут монстрами, – объяснила Вивека. – Однако мы предпочитаем говорить о себе как о ЛОТСах.
– Людях, отвергающих традиционные свойства, – пояснил Виктор.
Фрэнки потянулась к швам у себя на шее.
– Не ковыряй шов! – в один голос рявкнули родители.
Фрэнки опустила руку и вздохнула.
– А что, так всегда было?
– Нет, далеко не всегда!
Виктор встал и принялся расхаживать взад-вперед.
– К несчастью, наша история, как и история многих других людей, была полна жестокостей и преследований. Но, по счастью, Средневековье осталось позади, и мы смогли наконец открыто поселиться среди нормалов. Мы работали вместе, общались, влюблялись. Однако к началу тридцатых годов двадцатого века все переменилось.