– Серьезный меч, – прошелестел здухач и честно добавил: – Мой против него не тянет.
– Значит, все, – мертвым голосом сказал Вовкулака и уперся лбом в крышу «уазика». – Будет, как в прошлый раз.
– А что было, когда Дикая Охота приходила в прошлый раз? – настороженно поинтересовалась Танька.
– Засуха, чума, голод, города проваливались. Войны между княжествами, а потом монголо-татарское нашествие, – скорбным голосом сообщил Вовкулака военную сводку «от древнерусского информбюро».
– Да кто он такой, этот скелет на скелете? – рявкнула Ирка.
Вовкулака воровато оглянулся, будто боясь, что его услышат, и одними губами прошептал:
– Костей Бездушный. В сказках его еще называют Бессмертным, но это неправильно. Как же он может быть бессмертным, если он в какой-то мере и есть… смерть! Костей – это война, бунты, взрывы, мятежи! А конь под ним – Моровица, смерть скота и зверей лесных!
Земля под «уазиком» содрогнулась. Сзади послышались крики. Асфальтовая дорожка пошла волнами. Заскрипели вздыбливающиеся пласты земли. «Уазик» тряхнуло. Само собой включилось радио. Трескучий голос диктора зачастил:
– Необычные возмущения в слоях атмосферы… Сильное влияние на людей… Всплески немотивированной агрессии… В Крыму усилились столкновения между русским и татарским населением… Конфликт на границе с Польшей… Драка в парламенте… – радио заглохло.
– Все, – снова повторил Ментовский Вовкулака. – Костей Бездушный спустился на землю. Недаром на рынке народ так на вас накинулся – когда Костей приближается, у всех планка падает. А уж что начнется теперь, когда он здесь! – Вовкулака покрутил головой. – Даже ОМОН не поможет – на них ведь тоже действует.
Ирка представила себе, как решительные парни в шлемах и с пластиковыми щитами врываются в середину уличной потасовки… и со всем внушенным Костеем жаром, помноженным на отличные профессиональные навыки, начинают метелить всех без разбору. Для собственного и Костеева удовольствия. Похоже, здухач тоже представил себе не менее выразительную картинку.
– Я лечу, – решительно сказал он. Смерч вытянулся, готовый прянуть в небо.
– Стоять! – Танька рявкнула так, что Ирка дернулась, чувствуя, как уши невольно прижались. Рядом точно так же прижал уши Ментовский Вовкулака, а вихрь здухача опал, будто прихлопнутый ладонью. – Куда собрался? – в лучшем Иркином стиле прорычала Танька.
– Костея останавливать. Бездушного, – недоуменно прошелестел здухач.
– Интересно, как ты предполагаешь это сделать? – иронически приподняла брови Танька. – Под самолет его больше не подставишь, он уже на земле. Разве что крушение организуешь и самолет ему прямо на башку свалится…
– Костей из-под любого самолета выберется, – вмешался Вовкулака. – Вы поймите, убить его вообще нельзя – как убить смерть? Его можно только изгнать или пленить.
– Кощей на цепях висит… – вспоминая сказки, пробормотала Танька.
– Ага, а потом идиот Иван-царевич его сдуру освобождает! Тот Ивана мочит, жену его ворует, чтоб скучно не было, и снова начинает свою террористическую деятельность! – вскинулась Ирка. – Сразу предупреждаю, на мой подвал не рассчитывайте! Не хочу, чтоб у меня там смерть на цепи сидела!
– Не понимаю, чем тебе плохо, – фыркнула Танька. – Твоя бабка его огородик охранять приспособит…
– Вы прежде чем на цепь сажать, сперва его поймайте! – возмутился Вовкулака. – А то делят тут кости неубитого Костея!
– Которого убить нельзя вообще, – закруглила ситуацию Ирка. – А если его сперва как-нибудь оживить?
– И убить! – припечатал здухач.
– Гениальное решение! – ехидно протянула Танька. – Допустим, мы его оживляем – хотя я понятия не имею, как это сделать. Потом здухач его убивает – в чем я лично сомневаюсь. На него же сейчас только дунь – он и развеется! – Словно в подтверждение ее слов порыв сильного ветра встряхнул деревья, врезался прямо в воронку смерчика, в который превратился здухач, и разметал того в разные стороны. Танька подождала, пока ветер стихнет, а смущенный таким оборотом дела воин сновидений стянулся обратно в небольшой компактный вихрь, и продолжила: – Но допустим, Костей умрет… и тут же снова станет тем самым Костеем Бездушным, которого убить нельзя!
– Мы четверых уже уделали! Пожаров, чумы, голода, землетрясений по-любому не будет! Последний остался! Так что, пусть гуляет? – вскипела Ирка. – Крымских татар на нашествие подбивает? Или еще кого найдет для разнообразия?
– Обязательно найдет, – с грустной покорностью сообщил Вовкулака. – В прошлый раз он так и гулял. Как хотел, – вздохнул старый оборотень.
– Вот и не может быть, чтоб после того раза ничего против него не придумали! – упрямо бросила Ирка.
– У тогдашних соседей Руси, у половцев, был метод, – неохотно сообщил Вовкулака. – Не против Костея – наш Бездушный на их территорию даже не совался. Против собственных полубогов и героев. В те времена, знаете ли, свои понятия о героизме были. Приграничную деревеньку вырезать под корень, включая стариков и младенцев, очень даже за подвиг сходило. А в случае неожиданного возвращения из мира иного герои вообще различать переставали – где чужая деревенька, где родное стойбище. Вот чтоб погибшие воители со свойственным им героизмом из мира иного обратно в мир здешний не совались, половцы над ними курган насыпали, а сверху каменных стражей ставили, мамаёв. Те покойничков держали… скажем так, намертво. Откуда, думаете, вообще обычай пошел на местах сражений монументы устанавливать? Одна беда… По половцам монголо-татарское нашествие еще раньше, чем по Руси, ударило – не иначе как Костей лично позаботился. Почитай, ничего от их народа не осталось, – вздохнул Вовкулака.
– И стражей тоже ни одного не уцелело? – горестно вопросила Танька.
– Почему «не уцелело»? – удивился Вовкулака. – Вон, у нас за историческим музеем целый отряд выстроился!
– За музеем? – переспросила Танька. – Так это вы что, половецкие скульптуры имеете в виду? Которых каменными бабами называют?
– Ну, – подтвердил Вовкулака. – А кого ж еще! Только там не все они бабы, среди них и мужики имеются.
– А чем Костея под землю загнать, у нас есть. Говорила же – голова в любом деле нужна! Даже если хранится в багажнике! – довольно сообщила Танька. – Значит, так, – она наконец открыла заднюю дверцу «уазика» и деловито поглядела на часы. – Как только стемнеет, идем договариваться с каменными бабами, чтоб они Костея под себя взяли…
– Раньше нельзя? – напряженно поинтересовалась Ирка. – До заката еще часа полтора, неизвестно, что он за это время натворить успеет.
– Нельзя! – отрезала Танька. – Чтоб с ними договориться, надо рядом спать лечь! Ну и как отреагируют сотрудники музея, если мы под их «бабами» среди бела дня задрыхнем?
– Ничего Костей не наделает, – успокоил Ирку здухач. – Я сейчас лечу к нему. Обещаю, до заката он будет о-очень занят!