Завод находился на улице Де-ла-Круа-Верт, в северо-восточной части города. По дороге к ней Ягер и Скорцени миновали театр и Национальный парк. Они шли не спеша, засунув руки в карманы, словно им было совершенно нечем заняться. Скорцени подмигнул хорошенькой девушке, та вздернула носик и гордо прошествовала мимо. Скорцени громко расхохотался.
Когда Ягер и Скорцени подошли к заводу по производству противогазов, из ворот выезжали грузовики. Они направлялись на восток, чтобы спасти ящеров от немецкого газа. Сам завод располагался в огромном, малопримечательном здании из оранжевого кирпича. Снаружи здание не производило никакого впечатления, и только охрана с оружием в руках указывала на то, что здесь размещается что-то очень важное.
Ягер даже головы не повернул в сторону ящеров-охранников, лишь искоса взглянул на них, когда они со Скорцени проходили мимо. Что касается Скорцени, тот вел себя так, словно шел мимо пустыря. Природа наградила его высокомерием и завышенным самомнением, но дело свое он знал великолепно.
Они с Ягером позавтракали в маленьком кафе, в нескольких кварталах от завода. Жаркое из цыпленка — практически без цыпленка — было ужасным, даже по меркам военного времени, но вино, которое здесь подавали, оказалось просто превосходным. После нескольких стаканов вы переставали замечать одинокие плевочки моркови и картошки, которые составляли компанию крошечным кусочкам курицы — или кролика, а может быть, кошатины.
Закончив есть, Ягер и Скорцени тем же путем отправились домой. Ящеры не обращали на них никакого внимания. Скорцени принялся насвистывать, но через несколько тактов Ягер сильно пихнул его локтем в бок — Скорцени насвистывал веселую немецкую песенку.
Оказавшись в квартире, Скорцени начал от нетерпения подпрыгивать на месте, точно ребенок, получивший новую игрушку.
— Я хочу заняться ими прямо сейчас! — говорил он. — Ну, давай, сейчас! Хочу сейчас!
— Лучше подождать ночи, — без устали твердил ему Ягер. — У нас больше шансов, что никто не заметит, как мы устанавливаем миномет в Национальном парке.
— Но они скорее обратят внимание на двух парней, которые что-то тащат на себе ночью, — возражал Скорцени. — Если куда-то идешь с ящиками средь бела дня — ты рабочий. Если таскаешься с ящиками и коробками по ночам, лучшее, что про тебя подумают: ты грабитель, который отправился на дело. А не повезет, прохожие решат, что ты уже все провернул, и попытаются отнять у тебя добычу.
— Нет, — стоял на своем Ягер. — Парк недалеко от нашего дома — именно по этой причине мы и сняли здесь квартиру. Мы прихватим все наше имущество за один раз, устроимся в чудесных зарослях вязов, которые нашли, и начнем стрелять. Мы выпустим восемь или десять снарядов за одну минуту, а потом сделаем оттуда ноги. По-моему, отличный план.
— Было бы здорово посмотреть, как они взлетят на воздух, — мечтательно проговорил Скорцени. — Боюсь, не удастся нам полюбоваться на дело рук своих. Уходить из города придется так, чтобы оказаться как можно дальше от завода.
— Почему? — с деланно удивленным видом спросил Ягер. — Только потому, что мы сбросим на завод и окрестности десяток бомбочек, начиненных табуном [34] ? Подумаешь, постараемся просто не дышать, когда будем проходить мимо, и все.
— Ты прав, может быть, нам удастся проскочить. — Но прежде чем Ягер начал возмущаться, Скорцени расхохотался. — Да шучу я, сынок. Шучу.
— С табуном шутки плохи.
Ягер бросил опасливый взгляд на снаряды с отравляющим газом, которые они со Скорцени пронесли через границу из Германии во Францию под самым носом у ящеров. Если хотя бы в одном из них нарушилась герметичность и произошла утечка газа, Ягер никогда не добрался бы до Альби.
— Ну, с этим не поспоришь, — ответил Скорцени. — Жуткая штука, тут ты прав. Фюрер не собирался его использовать, даже против ящеров, пока Британия не начала швырять в них бомбы с ипритом. Думаю, тогда он решил, что и ему можно.
— Фюрер знает, как действует отравляющий газ, — сказал Ягер. — Он ведь побывал в окопах Франции.
Он помнил ту войну. Крики страха, которые раздавались со всех сторон, когда начинали падать бомбы, начиненные газом, попытки быстро достать противогаз и натянуть его на лицо, прежде чем щупальца отравляющего вещества доберутся до тебя и начнут пожирать твои легкие, вопли твоих товарищей, не успевших надеть спасительную маску… Ты задыхаешься в липнущем к лицу противогазе, каждый вдох дается с трудом, и ты готов сорвать его — и будь что будет, потому что больше нет сил терпеть. Прошло четверть века, а воспоминания о тех минутах остались такими же живыми и яркими, словно все произошло вчера, настолько яркими, что Ягер почувствовал, как его охватывает страх, а по спине побежали струйки пота.
— Ладно, Ягер, — проворчал Скорцени, — сделаем по-твоему, сегодня ночью, когда будет темно и тихо. Не похоже, что небо затянут тучи, а нам будет только на руку, если мы сможем увидеть сквозь деревья Полярную звезду. Самый лучший ориентир, когда идешь на север, лучше компаса, в особенности если кто-нибудь испортил наши метки.
— Точно, — сказал Ягер.
Место для миномета они выбрали заранее. Благодаря отличным картам Альби и французским друзьям (нет, партнерам: французы были врагами виши, когда Петен стал сотрудничать с немцами, и остались таковыми, когда коллаборационисты примкнули к ящерам) они знали точное расстояние от Национального парка до завода по производству противогазов. Нужно было только навести миномет в нужном направлении, прицелиться и начать стрелять.
Чтобы убить время до наступления ночи, они играли в скат. Как и всегда, Скорцени выиграл у Ягера, впрочем, они играли на франки, так что потери не казались Ягеру реальными. Ягер считал, что хорошо играет в карты, и порой ему казалось, что Скорцени мухлюет. Однако ему ни разу не удалось его поймать, да и Скорцени непременно обратил бы все в шутку. Так что ничего не поделаешь.
Когда спустились сумерки и небо стало пурпурно-серым, Скорцени засунул карты в карман и сказал:
— Приготовить ужин?
— Мне казалось, ты хотел уйти сегодня ночью, — ответил Ягер, и товарищ по оружию наградил его мрачным взглядом.
Как и всякий человек, который проводит много времени вне дома, Скорцени научился относительно прилично готовить: жареное мясо, жаркое… Он бросал все, что оказывалось у него под рукой, в котелок и немного тушил на огне. Ягер особыми талантами в этой области не отличался и просто кивнул, предлагая Скорцени заняться делом.
Впрочем, не нужно особого таланта, чтобы смешать бобы, капусту, лук, морковку и картошку. Жаркое получилось скучным и совсем не вкусным, но утолило голод. А сейчас Ягера ничто другое не интересовало. В квартире, которую они снимали, окна закрывались плотными черными маскировочными шторами, и после ужина Ягер включил свет, предоставив Скорцени возможность выиграть у него еще немного дурацких алюминиевых денег.