Бурные ручьи струились по тротуару, и дождевая вода собиралась в воронках, превращая их в грязные маленькие пруды. Если по невнимательности провалишься в такую воронку, можно промокнуть до пояса — а если не повезет, окунешься с головой. Говорят, в них даже утонуло несколько человек.
Часовые прятались под крышей у входа в Кром, чтобы не промокнуть и чтобы ящеры не засекли их с воздуха. Древняя псковская крепость приняла несколько бомбовых ударов в начале войны с ящерами, потом инопланетяне оставили ее в покое. Все в городе надеялись, что ящеры больше не будут бомбить Псков.
— Кто идет? — окликнул немецкий часовой, а его русский напарник поднял автомат.
Бэгнолл откинул капюшон плаща.
— Англичанин, — сказал немец на своем языке, а потом повторил по-русски.
Его напарник кивнул и жестом показал, что Бэгнолл может проходить.
— Спасибо, — сказал Бэгнолл по-русски.
После месяцев постоянной практики он почти свободно говорил по-немецки, чего нельзя было сказать о русском, поэтому Бэгнолл использовал любую возможность, чтобы потренироваться.
Он поднялся в кабинет командующего немецкими войсками, генерал-лейтенанта Курта Шилла.
— Добрый день, мистер Бэгнолл, — сказал Шилл на превосходном английском. — К сожалению, командиры Герман и Васильев еще не пришли. Благодарю вас за пунктуальность.
Бэгнолл пожал плечами. Если ждать пунктуальности от русских, можно легко сойти с ума.
— Они придут, генерал, — сказал он.
Они придут — через пять минут, полчаса или два часа. Если вы договорились с ними на 9.00, они считают, что должны прийти утром. Ничто другое человеку с русским менталитетом недоступно.
Партизанские лидеры появились без двадцати десять. Если они и поняли, почему рассержен Курт Шилл, то виду не подавали.
— Итак, — сказал Николай Васильев, — давайте обсудим наши действия против империалистов из другого мира. Мы сумеем изгнать их из Пскова, пока нам помогает зимняя погода.
Его товарищ Александр Герман перевел слова Васильева на идиш, который был достаточно близок к немецкому, чтобы Шилл и Бэгнолл его поняли.
От себя Александр Герман добавил:
— Они слабеют зимой даже еще больше, чем вы, немцы, в первый год войны.
Шилл успел привыкнуть к подобным выпадам и в долгу не остался.
— Однако у нас хватило сил, чтобы не пустить вас в Псков, — с холодной улыбкой ответил он, — а с тех пор мы сумели приспособиться к холоду. Надеюсь, ящерам не удастся.
— Думаю, ящерам будет трудно зимой, — по-немецки сказал Бэгнолл; Александр Герман перевел его слова Васильеву. — Ящеры очень медленно приспосабливаются к изменяющимся обстоятельствам.
— Однако они достаточно опасны, — заявил Васильев при помощи Германа. — Им не хватает воображения. — Неожиданное заявление в устах русского, которые славились косностью своих военных доктрин. — Однако, обладая таким преимуществом в оружии и технике, им не о чем беспокоиться Нам еще повезло, что мы так долго сопротивляемся.
— Ну, должен заметить, что они не слишком здесь стараются, — заметил генерал Шилл. — Приложив определенные усилия, они могли бы легко прорвать линию фронта. Ясно, что их гораздо больше интересуют другие направления.
Николай Васильев выпятил широкую грудь. Темная курчавая борода делала его похожим на главаря разбойников — что во многом соответствовало истине. Мерцающая керосиновая лампа лишь усиливала впечатление. Но он оставался советским гражданином и гордился этим.
— Смертоносная бомба великого Сталина, сброшенная к югу от Москвы, научила ящеров, что им лучше с нами не связываться, — заявил Васильев.
Бэгнолл посмотрел на генерал-лейтенанта Шилла. Офицер вермахта выглядел так, словно съел что-то очень кислое. Немцы всегда гордились своими научными достижениями. Слушать рассуждения русских о превосходстве советской науки было для него унизительно — к тому же нацистам пока не удалось создать свою бомбу.
— Мы не можем рассчитывать на то, что ящеры будут вечно оставаться на одних и тех же позициях. Нам необходимо заставить их отступить, отобрать у них территории, принадлежащие нашей родине. Генерал Шилл, не могли бы ваши люди вместе с нами сражаться против общего врага — как в прошлом году?
«Вот только в прошлом году вы стреляли друг в друга», — отметил про себя Бэгнолл.
Несмотря на это, он посмотрел на генерала Шилла, рассчитывая, что тот поддержит русского. В противном случае зима не принесет им ничего хорошего. У русских в Пскове больше солдат, чем у немцев, но они вооружены лишь винтовками и автоматами. Пулеметов совсем мало. А у немцев имеются артиллерия, грузовики, бронетехника, которую они очень берегут, и даже бензин.
— Я должен оценить стратегическую ситуацию, — заявил Шилл. — Возможно, занимать оборонительные позиции до начала весны будет разумнее.
Васильев и Герман принялись орать на генерала. «Трус» — один из самых мягких эпитетов, которыми они его наградили. Бэгнолл потерял дар речи. До сих пор Шилл всегда действовал агрессивно и с готовностью платил жизнями своих солдат за отвоеванную территорию. Конечно, в районе Пскова и русских погибло очень много…
Но Шиллу приходилось мириться не только с потерями в живой силе. Немцы были ограничены в ресурсах. Немецкий гарнизон в Пскове уже давно участвовал в тяжелых сражениях, а ящеры заняли Польшу и отрезали войска Шилла от родины (когда-нибудь Бэгнолл обязательно попытается сравнить немецкое и русское понимание слова родина, но не сейчас).
— Как обстоят ваши дела с запасами продовольствия и оружия? — небрежно спросил Бэгнолл.
— Если учитывать общую ситуацию, совсем неплохо, — ответил Шилл.
Бэгноллу доводилась слышать и более определенные ответы. Однако по лицу немецкого офицера он прочел истинный ответ; оно напомнило ему взгляд опытного игрока в покер, у которого образовалась сильная комбинация, и ему необходимо убедить соперников, что у него всего лишь пара девяток.
Голос Александра Германа перестал быть пронзительным, он заговорил спокойно и убедительно.
— Генерал-лейтенант, вероятно, мы сможем вам предложить ресурсы Советского Союза. Конечно, объемы поставок не так велики, как нам всем хотелось бы, но они существуют. Не сомневаюсь, что ваши хорошо подготовленные солдаты сумеют быстро приспособиться к советскому оружию.
— Конечно, мы хорошо с ним знакомы, нам удалось захватить не один ваш арсенал, когда мы продвигались к Пскову.
Шилл говорил с апломбом, но Бэгнолл понимал, что он не настолько уверен в собственных силах, как ему хотелось бы. Да, генерал Шилл — очень не простой человек. Когда он заговорил вновь, то сразу перешел к обсуждению главной проблемы:
— Если я соглашусь взять ваше оружие, то стану от вас зависеть. Очень скоро мне придется выполнять советские приказы.