— Может быть, да, — отвечал Атвар через переводчика. — А может быть, Вячеслав Михайлович, и нет. Мы знаем, что вы сделали бомбу из захваченного у нас девяносто четвертого элемента. И не пытайтесь отрицать очевидное; наш анализ не оставляет в этом ни малейших сомнений. Когда вы сможете самостоятельно производить бомбы?
— Если вы возобновите свои предательские атаки, заверяю вас, вы очень скоро получите на свой вопрос ответ, который вам совсем не понравится, — без колебаний заявил Молотов.
И снова на его лице не отразилось и тени страха, который он ощущал. Истинный ответ на вопрос ящера прозвучал бы так: через три года. Но если враг узнает правду, Советский Союз окажется в тяжелейшем положении.
Однако его мгновенный ответ заставил Атвара задуматься. Молотов почувствовал облегчение, когда адмирал решил отчасти изменить тему разговора.
— Вы понимаете, что разрушаете свою планету, применяя атомное оружие?
— Забота об экологии не помешала вам разбомбить Берлин и Вашингтон, — парировал Молотов. — В такой ситуации неужели вы полагаете, что нас остановят ваши доводы? К тому же, если вы одержите победу в своей империалистической войне против человечества, Земля перестанет быть нашей планетой. Естественно, мы будем использовать любое оружие, чтобы вам противостоять.
— Такой курс приведет к вашему полному уничтожению, — заявил Атвар.
«Возможно, так оно и будет».
Однако по выражению лица Молотова даже его жена не сумела бы понять, что он думает на самом деле, — не говоря уже о ящере.
— Нам известно, что вы уже поработили две расы и хотите, чтобы мы стали третьей. Мы знаем, что вы держите их в рабстве тысячи лет и уготовили нам такую же судьбу. Поскольку сказанное мной — правда и вы даже не пытаетесь отрицать очевидное, нам нечего терять.
— Вы можете сохранить свою жизнь и частную собственность… — начал Атвар.
Тут Молотов не выдержал и расхохотался, чем изрядно удивил переводчика, да и самого себя.
— В Советском Союзе нет частной собственности. Частная собственность есть результат кражи. Средствами производства владеет государство.
Атвар и переводчик довольно долго обсуждали заявление Молотова. Когда они закончили, переводчик посмотрел на Молотова и сказал:
— Смысл вашего утверждения от нас ускользает.
— Я понимаю, — кивнул Молотов. — Причина в том, что классовая борьба в вашем обществе еще не успела развиться, и переход от капитализма к социализму недоступен вашему сознанию.
Как мог, переводчик попытался воспроизвести незнакомые ему понятия. Адмирал Атвар произнес звук, который вполне мог бы издать клапан мощной паровой машины. Через переводчика он ответил:
— И вы, тосевиты, осмеливаетесь называть Расу примитивной? — Он рассмеялся.
— Если речь идет о вашей социальной организации? Безусловно, — заявил Молотов.
Несмотря на уверенность, с которой он произнес последние слова, он не мог не видеть парадокса: технические достижения ящеров говорили о развитом обществе. Советские люди называли инопланетян империалистами, но Молотов понимал, что они прилетели на Землю вовсе не для того, чтобы расширять рынки, как поступали капиталистические государства, жаждущие отдалить неизбежную пролетарскую революцию.
Социальное устройство ящеров больше напоминало древние империи, где хозяева эксплуатировали своих рабов. Однако экономическая система древних империй считалась не совместимой с развитием передовых технологий. Теоретики марксизма-ленинизма до сих пор спорили о том, как ящеры вписываются в законы исторической диалектики.
Атвар снова смеялся над ним, возможно, из-за его самонадеянности.
— Ну, нас мало интересует, что тосевиты думают о нашем внутреннем устройстве, — сказал Атвар, — и я не стал бы приглашать вас для дискуссий на данную тему. Я готов признать, что вы доставили нам массу неприятных минут. Однако вы усложнили и свое собственное положение. Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что мы не нанесем вам ответного удара.
— Вы нас не запугаете, — ответил Молотов. «Во всяком случае, не Сталина». — Мы поступим так, как посчитаем нужным, — в соответствии с ситуацией, в которой окажется наша страна. Отведите свои силы с территории Советского Союза, и мы сразу же перестанем представлять для вас опасность.
Атвар снова рассмеялся, и Молотову его смех показался не слишком приятным.
— Невозможно. Однако я буду милосерден и не стану обращаться с вами как с преступниками, пришедшими к власти после убийства императора.
Адмирал и переводчик испытывали очевидное отвращение к тому, что произошло в те бурные времена. Атвар не совсем точно охарактеризовал исторические события, но Молотов не стал с ним спорить. Чтобы удержать власть, большевики не могли поступить иначе; любое другое решение явилось бы предательством интересов рабочих и простых солдат и матросов, которые помогли им сбросить классово чуждый режим Керенского.
— Наступит день, когда вы подниметесь на соответствующую ступень развития и поступите точно так же, — заявил Молотов.
Если раньше ящеры испытывали явное отвращение к обсуждаемому вопросу, то теперь они пришли в ярость. Они снова начали производить звуки, которые напоминали Молотову кипящий самовар. Атвар буквально выплевывал слова. Переводчик продемонстрировал мастерство владения русским языком, осыпав Молотова градом оскорблений.
— Вы, Большие Уроды, самые необразованные и одиозные существа, каких только можно себе представить. А уж советские люди выделяются своей особенно извращенной дикостью. Сделать такое предположение… — Атвар снова начал пускать пузыри и шипеть.
Молотов не обращал внимания на оскорбления, однако ему с трудом удавалось удерживать очки, норовившие соскочить с носа из-за невесомости. Когда Молотов наконец справился с ними, он ответил:
— Мы не любим друг друга. Это для меня не новость. Неужели вы призвали меня только для того, чтобы освежить мне память, или у вас есть серьезные дипломатические предложения?
Слова Молотова заставили Атвара почувствовать профессиональное уважение к противнику и вынудили вернуться к предмету переговоров.
— Я призвал вас сюда для того, чтобы предупредить: ни при каких обстоятельствах мы не станем терпеть использования ядерного оружия любой тосевитской империей и оставляем за собой право нанести ответный удар в удобное для себя время.
— Я могу говорить только от имени Советского Союза. Миролюбивые рабочие и крестьяне, несомненно, отвергнут требования, сделанные с позиции силы, — ответил Молотов. — Мы также оставляем за собой право нанесения ответных ударов, в особенности учитывая, что ваши войска вторглись в нашу страну без всякой на то причины и без объявления войны. Кроме того, я могу предположить, что и остальные нации поведут себя аналогичным образом.
— Остальные империи… — Атвар сделал небольшую паузу, а потом продолжал: — Мы уверены, что остальные тосевитские империи также работают над созданием атомного оружия. Откуда вы знаете, что они применят его против нас, а не против вашей страны? Дойчевиты, например, уже построили ракеты, которые могут доставлять бомбы к месту назначения.