— Зачем я покинул тебя? — крикнул он, обращаясь к лежащему перед ним в ожидании краю. — Отец Даяус, тебе ведь известно, что я предпочел бы быть полуголодным учеником в южной столице, чем королем всех северных территорий!
— Если ты и вправду так считаешь, почему бы тебе не остаться здесь навсегда? — спросила сочувственно Элис.
Красота, развернувшаяся перед ними, успела очаровать и ее.
— И впрямь, почему бы и нет? — удивленно произнес Джерин.
Он осознал, что подобная мысль ни разу не посещала его, и задумался. Потом вздохнул и покачал головой.
— Если бы опасность за спиной была не так велика, я вцепился бы в этот шанс, как оголодавший длиннозуб. Но так случилось, что я живу по другую, прохладную сторону гор. От меня там зависит слишком многое. Если я останусь здесь, то предам не только своих людей. Земля достанется Баламунгу, но я сомневаюсь, что это его остановит. Угроза очень серьезна, тем более что боги предрекли северным землям мрачное будущее. В том, что Баламунг стал тем, кем он сейчас является, есть и моя вина. Если в моих силах что-либо изменить, я обязательно сделаю это.
— Думаю, у тебя все получится, — твердо сказала Элис. — Слава обычно приходит к тем, кто ее вовсе не ищет.
— Слава? Да мне наплевать на нее, лишь бы остаться в живых и на свободе. А все лавры пусть достанутся Вэну.
— Ха! — воскликнул тот. — Хотите знать истинную причину его нежелания покидать север, миледи?
— Ну-ка, ну-ка, я сам хочу послушать, — сказал Джерин.
Ему и впрямь не терпелось узнать, какую очередную чушь выдумал о нем его спутник.
— Капитан, даже колдуну не под силу оттащить тебя от книг, хранящихся в твоем замке, и тебе это известно не хуже меня.
Сказанное вполне соответствовало действительности, и Джерин лениво ткнул Вэна в бок. Львиная доля его серебра утекала на юг, в столицу Элабона, к переписчикам и книготорговцам.
Друзья начали спускаться с гор по извилистым дорожкам, надеясь к ночи добраться до какого-нибудь городка. Правда, по эту сторону гор мысль о призраках тревожила Джерина гораздо меньше, поскольку вот уже многие годы на землях южан царил мир, и духи вели здесь себя довольно спокойно. Что касается Вэна, то он принялся вдохновенно распространяться о преимуществах комфортабельного ночлега. Свежая еда, кружка эля (или даже вина!), удобная постель и, возможно (хотя вслух он об этом и не упомянул!), девушка, чтобы согреть ее.
Дорога теперь бежала через рощу фруктовых деревьев, совершенно неизвестных на севере. Не очень высоких, с серо-коричневой корой, блестящими светло-зелеными листьями и желтыми фруктами в форме яйца. И листья, и фрукты издавали приятный аромат, однако Джерин отчетливо помнил, насколько кислыми были эти плоды. Они назывались… он раздраженно щелкнул пальцами, но так и не вспомнил название.
Когда деревья стали редеть, сквозь их аромат начал пробиваться другой запах, слабый, но отчетливый и весьма неприятный. Вэн скривил губы в унылой гримасе.
— Сдается мне, город уже близко.
Дорога повернула, деревья исчезли, и они действительно оказались у въезда в город. Он был так мал, что даже не имел крепостной стены. Лис решил, что люди, живущие в десяти милях от него, даже не подозревают о его существовании. Тем не менее этот карлик стремился утвердить свое отличие от села, избрав для того самый жестокий из способов. Вдоль дороги стоял целый ряд крестов, на которых медленно разлагались человеческие останки. Прямо под ними играли дети, время от времени швыряя вверх камни. Бродили там и бездомные псы в неустанных поисках хоть какой-нибудь пищи.
Некоторые из распятых преступников были еще живы. Потрескавшимися на солнце и покрытыми волдырями губами одни молили о воде, другие — о смерти, в зависимости от количества оставшихся сил. Один из них даже, то ли распятый недавно, то ли невероятно выносливый, громко проклинал и людей, и богов.
Его стенания вспугнули птиц-падальщиков. Зажав в сильных черных клювах куски зловонной плоти, они лениво поднялись в воздух, чтобы оттуда беспристрастно обозреть город, путешественников и поля. Они знали, что рано или поздно все, копошащееся под ними, достанется им или таким, как они.
Вэн смотрел на несчастных с окаменевшим лицом. Элис побледнела, ее глаза расширил ужас. Губы беззвучно шептали: «За что?» Джерин пытался отделаться от воспоминаний о собственном шоке, в который он впал, впервые столкнувшись с жестокостями элабонского правосудия, во многом перенятого у ситонийцев.
— Быть может, я правильно сделал, что вернулся домой, — мрачно произнес он.
Городишко (который, как выяснил Джерин, назывался Фибис) совсем не походил на те славные южные поселения, воспоминания о которых он хранил в своем сердце. Домишки, стоявшие вдоль дороги, тянувшейся строго на юг, мало чем отличались от избушек его крепостных.
Единственная гостиница Фибиса прекрасно вписывалась в окружающее. Вывеска снаружи поблекла настолько, что на ней невозможно было ничего разобрать. Внутри запах старого прогорклого жира безуспешно боролся со стойким запахом мочи, исходящим от расположенных по соседству красилен, и отвратительной вонью распятых тел.
А жители! Их образ жизни, казавшийся таким изысканным Джерину лет десять лет назад, теперь представлялся ему пустым и угрюмым. Он попытался завести разговор с хозяином постоялого двора, старым мрачным чудаком по имени Гризард, но в ответ услышал одно лишь ворчание. Уяснив, что задушевной беседы не выйдет, Лис вернулся за шаткий стол, где ожидали ужина его друзья.
— Если бы я не знал этих людей, — сказал он, — то решил бы, что старик меня побаивается.
— Он, наверное, думает, что ты успел попробовать его вино, — предположил Вэн, разбиравшийся уже с третьей кружкой. — Ну и помои!
Он хлебнул, сделал вид, будто собирается плюнуть, но затем проглотил то, что было во рту.
Еда была не лучше вина. Гризарда, очевидно, спасало от разорения лишь отсутствие конкурентов. Устав после долгого, бесплодного дня, Джерин уже собирался на боковую, как вдруг чей-то голос весело произнес:
— Привет, я смотрю, вы приезжие! Какой выпивкой угостил вас старик Гризард?
Без лишних церемоний парень взял стул и подсел к ним за столик. Он понюхал вино, скривился и бросил крутящийся серебряный кружок хозяину, который тут же спрятал его.
— Я знаю, ты способен на большее, старый скряга, — сказал незнакомец.
К удивлению Лиса, Гризард действительно оказался способен на большее.
Джерин с любопытством рассматривал нового знакомого: одно в этом человеке не вязалось с другим. Несмотря на разбитной вид, малый при надобности без труда понижал голос так, что старый Гризард не мог его слышать. Речь свою он пересыпал словечками из столичного сленга, и это при домотканой тунике и деревенского вида штанах. А вот горделиво вздернутый подбородок и загнутые носки туфель выдавали в нем ситонийца. Хотя он назвал себя Тевисом. Просто Тевисом, без фамилии или прозвища. Это было одним из трех-четырех наиболее распространенных имен по эту сторону гор.