— Совершенно с тобой согласен, — сказал Джерин, — Раффо, езжай по проселкам, пока светло. Главное, чтобы они забирали на восток и на север. На большой дороге мы можем нарваться на неприятности.
— Да, лорд Джерин, — ответил Раффо и через минуту добавил: — Мне очень жаль, что мы не нашли вашего сына.
Джерин вздохнул.
— Мне тоже. Остается только молиться о том, чтобы Райвину, Драго или Вайдену повезло больше, чем нам. — Он пытался не думать о том, что сейчас может происходить с Дареном. Слишком уж мрачные картины рисовало ему его воображение.
— Да, мы ведь были так уверены в том, что именно трокмуа украли его, — сказал Вэн.
Другой на его месте сказал бы «ты был уверен». Но как истинный друг чужеземец готов был делить с ним не только успехи, но и ответственность за поражения.
— Вот вернемся в замок и узнаем больше, — сказал Лис, очень надеясь, что ему удастся не сойти с ума до той поры.
Райвин Лис развел руками.
— Лорд Джерин, стражники Шильда Крепыша отказались пустить меня дальше пограничного камня. Не знаю, чего стоят их слова, но они сказали, что Тассило въезжал в его владения, однако никакого маленького мальчика с ним не было.
— Чего стоят их слова, — повторил Джерин. — Если Дарен лежал связанный в глубине его повозки, то их слова вообще ничего не стоят. Или, с другой стороны… — Он умолк, уныло и расстроенно качая головой.
В Лисьей крепости он надеялся получить хоть какие-нибудь ответы на мучивший его вопрос, а вместо этого нашел еще больше загадок. Последних было хоть отбавляй. Обратившись к Вайдену, сыну Симрина, он спросил:
— А тебе удалось что-нибудь узнать?
Вайден, несмотря на молодость, носил бороду в старом стиле — длинную и раздвоенную. Он отрицательно помотал головой.
— То же, что и Райвину, принц. Пограничные стражи Араджиса сказали, что не видели никого. Ни Райвина, ни Тассило, ни Отиса. Они отказались впустить меня на земли своего господина.
— Что касается Отиса, сына Энджлерса, лорд Джерин, — взял слово Драго Медведь, — насколько я могу судить, он просто исчез с лица земли. На востоке нет ни малейших его следов, это точно.
— Что же с ним случилось? — взревел Джерин.
Но он знал, что ответов может быть тысяча. Ювелир мог нарваться на бандитов, мог заболеть и лежать в какой-нибудь крошечной крестьянской деревеньке, через массу которых проезжал Драго, а мог вообще передумать и направиться не на восток. Выяснить, что с ним, теперь практически невозможно, особенно после того, как Драго прекратил поиски и вернулся в Лисью крепость. Джерину хотелось бы, чтобы Медведь проявил больше усердия, но, с другой стороны, тот выполнил в точности все, что ему было велено: это у него получалось лучше всего.
Почувствовав, что хозяин им недоволен, Драго забеспокоился и решил сменить тему:
— Лорд Джерин, ты не должен терпеть дерзости, которые Шильд позволяет себе в последнее время. После того как ты убил Вольфара, он преклонил перед тобой колено и присягнул тебе на верность, но по его поведению этого никак не скажешь. Он имеет наглость не пускать твоих вассалов на свои земли, тогда как сам он такой же твой вассал, как и они.
— По закону ты прав, — ответил Джерин. — Плохо то, что у нас, к северу от Хай Керс, законы не очень-то соблюдаются. Пока он не идет на меня войной и не нападает в мое отсутствие на мои земли, у меня есть дела поважнее, чем сбивать с него спесь.
— Но теперь речь идет о твоем сыне, принц, — мягко напомнил Вайден.
Джерин вздохнул.
— Да, теперь речь идет о моем сыне, хотя я и не думаю, чтобы его похитил Тассило. Я отправлю к Шильду курьера с письмом. Его пограничные стражи не осмелятся задержать моего гонца.
— Лучше им так не поступать, это уж точно, — сказал Драго. — Это не лезло бы ни в какие ворота. — В сердце империи, подумал Джерин, из Драго получился бы замечательный буквоед.
Он жил в мире, где прецедент имел гораздо большее значение и вес, чем реальное положение дел. Это часто его выручало, избавляя от необходимости думать, в чем он был, мягко говоря, слабоват. Все же новое и непривычное его буквально обезоруживало.
— Надеюсь, просмотр письма не заденет, ах-ах, нежных чувств Шильда, — сказал Райвин Лис.
— Ты хочешь сказать, его может разозлить то обстоятельство, что мой курьер грамотен, а он не очень? — уточнил Джерин.
Райвин кивнул.
— С этим не должно быть сложностей, — сказал Джерин. — Хотя Шильд сам не очень-то образован, его нельзя упрекнуть в ненависти к тем, чей кругозор несколько шире, чем у него. В противоположность тем, кого я не стану сейчас называть. — «Моим вассалам», — подумал он.
— Если ты и вправду хочешь разозлить его, капитан, пошли вместо курьера одного из тех крепостных, которых ты обучил письму и чтению, — предложил Вэн.
— Меня это тоже бы разозлило, — пробурчал Драго, но так, чтобы Лис его слышал.
— Нет, я пока не хочу, чтобы о них знали за пределами моих владений, — сказал Джерин. — Время для этого еще не пришло.
— Я до сих пор не пойму, почему ты занялся этим. Это же безумие, — сказал Вайден.
— Почему? Потому что северные земли слишком погрязли в невежестве, вот почему, — раздраженно ответил Джерин.
Вайден и Драго недоуменно уставились на него. Вэн покачал своей массивной головой. На протяжении многих лет он был посвящен во все затеи Джерина и никогда не возражал против них, однако это вовсе не означало, что он его полностью одобряет.
Даже Райвина, который был не только грамотен, но и получил формально лучшее образование, чем Джерин, казалось, одолевали сомнения.
— Одна из вещей, о которых крепостные пребывают в счастливом неведении, есть их собственная жалкая участь, — заметил он. — Стоит только научить их размышлять и делать выводы, как они тут же усомнятся в справедливости существующего порядка, в результате которого они живут в своих лачугах, тогда как бароны, управляющие ими, в больших крепостях.
— Они и так над этим задумываются, — возразил Джерин. — В северных землях всегда вспыхивали крестьянские бунты. А с тех пор, как сюда из-за Ниффет пришли трокмуа, стало еще хуже. Но мои крепостные, включая тех, кого я обучил, по-прежнему преданы мне, тогда как другие лорды имеют неприятности.
— Быть может, это и так… пока, — сказал Вэн. — Но часто случается, что человек, слишком голодный и изнуренный, чтобы бороться, продолжает тянуть свою лямку там, где даже вьючный мул упал и не встал бы. Но дайте этому человеку крошечную надежду и накормите досыта, а потом попробуйте ударить его кнутом… уж лучше после этого не приближаться к нему, вот какое дело.
Джерин щелкнул языком. Слова чужеземца были отчасти верны, в учебниках по истории такого навалом. Но он ответил:
— Я должен попытаться. Если я этого не сделаю, весь этот край через два поколения снова вернется к варварству, и единственное отличие элабонца от трокмуа будет заключаться в цвете усов — черном вместо рыжего.