Выбирая место для ночлега, он съехал с дороги к небольшому пруду, рядом с которым росли молодые деревца: они неплохо укроют лагерь от глаз тех, кто решается на ночные прогулки. Вэн вылез из повозки и принялся собирать хворост для костра.
Джерин тоже слез с козел. Подойдя к повозке сзади, он обратился к Силэтр:
— Пожалуйста, подайте мне эту надоедливую утку. Пора ее съесть, тем более что она нам уже отомстила. У меня голова раскалывается от ее криков.
Бывшая Сивилла подняла птицу за ноги, подала ее Джерину и сказала, руководствуясь чисто практическими соображениями, а не своим провидческим даром:
— Берите осторожней. Она обязательно постарается вас ущипнуть.
— Знаю.
Было довольно непросто взять у Силэтр из рук вертлявую утку так, чтобы руки их не соприкоснулись, но он с этим справился. Разумеется, он не стал ничего говорить о лишних неудобствах, которые доставляют ему ее предрассудки. Раз уж Силэтр так устроена, надо с этим смириться.
Как только утка оказалась у него, он положил ее на землю. И еле сдержался, чтобы не подать руку девушке, выбирающейся из повозки. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы сдержанность по отношению к ней превратилась в привычку? Но тут Силэтр споткнулась о корень, ойкнула и пошатнулась. Не раздумывая, Джерин подскочил к ней и поддержал.
— Благодарю, — машинально сказала она, но, смутившись, умолкла, а потом отпрянула от него, словно от прокаженного.
— Простите, — сказал он, хотя извиняться за то, что ты уберег кого-нибудь от падения — полнейший абсурд.
Девушка вздрогнула, глядя на руки, которые ее поддержали, а затем кивнула с той же сосредоточенностью, с какой Джерин пару секунд назад подавлял в себе инстинктивное желание помочь ей спуститься на землю.
— Все в порядке, — сказала она. — Как бы я ни стремилась уберечься от этих вещей, они все равно неизбежны, раз уж я так неожиданно оказалась в миру. Наверное, мне лучше начать привыкать к ним.
Лис поклонился.
— Леди, едва познакомившись с вами, я понял, что вы обладаете здравым смыслом. Все, что вы делаете, особенно ваши последние слова, доказывает, что я не ошибся.
— Неужели? — Силэтр отрывисто засмеялась. — Почему же тогда я ощущаю себя так, будто теряю часть себя, а не приобретаю нечто новое и хорошее?
— Перемены — любые — очень часто напоминают удар в челюсть, — ответил Джерин. — Когда трокмуа убили моего отца и старшего брата и я стал хозяином Лисьей крепости, мне казалось, будто на мои плечи возложили непомерный груз: я намеревался стать ученым, а не бароном. А потом… — Он осекся.
— Что потом? — спросила Силэтр.
Джерин пожалел, что произнес последние слова. Но раз уж он затронул эту тему, пришлось продолжать:
— Потом, несколько лет назад, жена сбежала от меня с лошадиным лекарем, оставив мне на воспитание нашего сына. Его похищение и привело меня в Айкос.
— Да, вы говорили об этом. — Силэтр кивнула, словно напоминая самой себе. — Но если бы вы не приехали туда, то, согласно вашим рассказам, те твари из подземелий храма Байтона съели бы меня после землетрясения.
— Возможно, землетрясения вообще бы не случилось, если бы я не приехал, — ответил Джерин, вспомнив роковые слова из последнего пророчества Байтона, которые изрекла Силэтр.
Из-за повозки показался Вэн.
— Я уже разжег костер, — объявил он. — Ты бы лучше занялся уткой, а не болтовней, а то призраки лишат тебя последних мозгов.
Он повернулся к Силэтр.
— Не обращайте на него внимания, леди. Он сейчас в мрачном расположении духа. Набейте ему карманы серебром, и он все равно найдет повод грустить.
— Да иди ты ко все чертям, — откликнулся Джерин.
Вэн лишь рассмеялся. Шпилька, которой он уколол Джерина, оказалась еще острее оттого, что была не лишена справедливости.
Лис кинжалом вырыл ямку в земле, затем достал меч и положил конец сердитому кряканью ударом, вполне способным отрубить человеческую голову, не говоря уже о птичьей. Он сцедил кровь из тушки в ямку для призраков, а затем уткой занялся Вэн.
Мясо будет жирным и с душком, но что поделаешь? — сказал он, распарывая птице брюхо, чтобы выпотрошить ее.
— Пусть с душком, но мне нравится запах утятины, — сказала Силэтр, — Утиные яйца тоже хороши, вкуснее куриных.
— Это верно, но куриц легче выращивать — они просто роются в отбросах, как свиньи, — сказал Джерин.
Он огляделся вокруг.
— Хотя мы и припозднились с угощением, призраки все еще молчат. Леди, я думаю, дело в вас, несмотря на то, что мы вновь случайно соприкоснулись.
Силэтр склонила голову набок, прислушиваясь к завыванию и гудению духов.
— Возможно, вы правы, — сказала она, прикинув. — Помню, когда я еще жила в своей деревне, до того, как Байтон сделал меня своей Сивиллой, они обычно вели себя громче и более неприязненно. Но теперь я перестала быть Сивиллой. Так сказал сам бог, а ваше прикосновение окончательно укрепило его слова…
Она смущенно покачала головой, разметав во все стороны темные волосы, струившиеся по ее плечам.
Джерин сказал:
— Не думаю, что святость можно взять и задуть, как свечу. Мое прикосновение не так уж важно — я ведь совершал его не из похоти или желания осквернить вас. Главное, что вас коснулся бог. Мое прикосновение продолжалось одно мгновение, а влияние Байтона останется с вами навсегда.
Силэтр обдумала сказанное и медленно кивнула, сохраняя задумчивость на милом личике. Глядя на нее при свете костра, Джерин решил, что Вэн был прав: она достаточно привлекательна, чтобы вызвать ревность у Фанд. Но кто из них привлекательнее? Они были такими разными, что сравнивать их не имело смысла. Но само то, что он задумался над этим, навело его на мысль, что, возможно, недавние слова Рикольфа не так уж глупы.
Он нахмурился, разозлившись на самого себя за то, что вообще об этом думает.
— Что случилось? — спросила Силэтр. — У вас такой вид, будто вы только что раскусили что-то кислое.
Не успел он придумать какой-нибудь правдоподобный ответ, как Вэн спас положение, крикнув:
— Идите сюда к огню, вы оба, и попробуйте нечто жирное и с душком, как я и обещал. Но все равно это лучше, чем бурлящая бездна в животе.
Утка оказалась именно такой, как предсказывал Вэн, но Джерин был рад и этому. Набитый рот позволил ему не отвечать на вопрос Сивиллы, а набитый желудок — забыть, хотя не до конца, о том, чем этот вопрос был вызван.
Повозка выехала из-за последней группы сосен, скрывавших собой Лисий замок.
— Вот он, — сказал Лис, указывая на него. — Конечно, эта крепость не сравнится с теми, что возвели элабонские императоры на перевале за Кассатом, но она простояла уже много лет и, если будет на то воля богов, простоит и еще.