Его мрачное настроение, к тому же стремительно портившееся, похоже, подействовало и на Вэна.
— И почему ты не убил этого оленя ближе к закату, чтобы мы могли отдать призракам его кровь?
Вэн поднялся, вытянувшись во весь свой гигантский рост, и взглянул на него сверху вниз:
— Может, ты еще начнешь жаловаться на то, что трава зеленая, а не голубая, или все-таки поможешь мне срезать мясо с этого зверя?
Как и всегда, благодаря грубоватой прямолинейности друга, Джерин понял, что переступил черту и в своем дурном настроении скатился до мелких придирок. Он пристыженно кивнул и принялся за работу.
Раффо сказал:
— Я тут вот что подумал, лорд Джерин. — Он подождал, пока Лис что-то промычит, затем продолжил. — Что, если нам спрятаться в засаде где-нибудь неподалеку от туши оленя и посмотреть, не придет ли на запах крови одно из тех чудищ, которых мы ищем?
— Мы продвинулись на запад дальше, чем остальные отряды, — задумчиво произнес Джерин. — И, если засядем здесь, значит, завтра нам придется наверстывать упущенное. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Ты верно сказал, приманка хороша, все равно что червяк на рыболовном крючке. Йо, давайте попробуем, но я тем не менее хочу найти воду.
— И я, — согласился Вэн. Руки у него были по локоть в крови.
— Мы скоро вернемся, — сказал Джерин. — Устраивайте засаду, но смотрите, в кого вы целитесь, прежде чем выпустить стрелу.
Они с Вэном нашли ручей шагах в четырехстах западнее того места, где упал олень. Когда они подходили к нему, какой-то отважный зимородок кинулся в воду и через секунду выскочил из нее, держа в клюве мелкую рыбешку. Тут же то ли лягушка, то ли черепаха скатилась с мшистого камня и осталась сидеть под водой.
Кровь оленя уже начала подсыхать. Смыть ее было непросто.
— Нам бы пригодилось мыло, которое делают из жира и золы к югу от Хай Керс, — сказал Джерин, скребя ногтями то правую, то левую руку. — Возможно, я и сам начну его варить, когда мы вернемся в Лисью крепость.
— А мне оно кажется слишком жестким, — ответил Вэн. — Снимает слой кожи вместе с грязью. — Он взглянул на Джерина. — У тебя пятно крови около носа, Лис. Нет, с другой стороны. Да, вот здесь.
— Отлично. — Джерин деланно передернулся. — Вода жутко холодная.
Он снова бросил взгляд на запад. Грязно-серые облака сгущались.
— А вскоре у меня намокнут не только руки. Похоже, и вправду будет дождь. Крестьяне ему обрадуются, а я бы не возражал, повремени он до тех пор, пока мы вновь не окажемся под какой-нибудь крышей.
— Погода тебя не послушается, это все равно что женщина, — сказал Вэн. — Давай возвращаться: посмотрим, привела ли к чему-нибудь идея Раффо.
— Если бы привела, мы бы услышали, — ответил Джерин, но все же последовал за Вэном обратно к отряду.
Пусть посидят в засаде, пока не придет время разбивать лагерь на ночь, решил он. И, обращаясь к другу, добавил:
— Мне тут пришло в голову… слишком поздно, конечно… что падаль может привлечь не только чудовищ. Если длиннозуб вдруг захочет перекусить, надеюсь, у них хватит ума позволить ему наесться досыта.
— Ты прав, — сказал Вэн. — Я рад, что Райвин сейчас не с нами. Он неплохой парень, но он не знает, как брать медведя. Или длиннозуба. Если ты меня спросишь…
Но Джерин не успел ничего у него спросить. Впереди раздался шум: крики людей и жуткий вопль, который они слышали ночью. Лис выхватил меч из ножен, Вэн вытащил булаву из ременной петли, и оба со всех ног помчались в сторону гвалта.
— Это мы! — кричал на бегу Джерин. — Не стреляйте, мы не чудовища.
Сохранил ли кто-нибудь из его людей достаточно спокойствия, чтобы обратить внимание на его крик, оставалось неизвестным.
В результате он ни удивился, ни разозлился, когда между ним и Вэном просвистела стрела, а на мгновение даже обрадовался, что она никого не задела, и тут же выскочил из кустов на полянку, где лежал освежеванный мертвый олень.
Некоторые воины тоже выбежали из укрытия.
— Это существо направилось туда, — воскликнул Раффо, указывая на юг. — Мы все в него стреляли и попали минимум дважды, а может, и трижды. — Пережитое словно только сейчас, совершенно внезапно дошло до его сознания. — Лорд Джерин, простите, что я сомневался в ваших словах, прошу вас. Эта тварь именно такая, как вы описывали, и даже хуже.
— Да, да, — нетерпеливо сказал Джерин. — Хватит болтать, надо догнать ее и убить. Веди нас, Раффо, раз уж ты знаешь дорогу.
Довольный, хотя и не слишком, пожалованной ему привилегией, Раффо углубился в лес. Идти по пятам зверя было несложно: помогали следы крови и отпечатки огромных ног. Вскоре Джерин уже слышал, как чудовище с треском ломится впереди сквозь кустарник.
— У этих тварей все же есть свои слабые стороны, — сказал Вэн, тяжело дыша. — Они не чувствуют лес так, как дикие звери, и быстрыми их тоже не назовешь.
— Ты не знаешь наверняка, — ответил Джерин. — Думаешь, ты смог бы двигаться бесшумно и быстро с двумя или тремя стрелами в теле?
Вэн не ответил, из чего Джерин заключил, что правда на его стороне.
Вдруг чудовище с ревом выскочило из-за старого вяза. Четверо воинов выпустили в него стрелы. Две из них прошли мимо: сказывалось большое волнение. Но две другие достигли цели, и чудовище закричало. Однако, несмотря на новые раны, терзавшие его плоть, оно накинулось на своих преследователей.
Страшные когти царапнули по бронзовым накладкам на латах Джерина. Хотя они и не поранили его, он смог оценить мощь натиска. Как и предполагалось, чудовище обладало большей силой, чем человек. Джерин ударил мечом. Тварь снова вскрикнула.
Вэн хватил ее своей булавой. Такой удар запросто размозжил бы череп любому мужчине. Чудовище же только упало на землю и тут же поднялось вновь, хотя кровь так и хлестала из страшной раны на его голове. Изрытая проклятья на полудюжине языков, Вэн ударил снова, еще сильнее, чем раньше. На этот раз тварь упала и больше не поднялась.
— Отец Даяус на небесах, — проговорил воин по имени Пэрол, прозванный Горошиной из-за бородавки около носа.
У Джерина бешено колотилось сердце. Его преследовало странное ощущение, что он дрался с трокмэ, а не с загнанным монстром. Эта странность была вызвана, с одной стороны, живучестью чудовища, продолжавшего биться, несмотря на страшные раны, а с другой, что более важно, — степенью его сходства с людьми.
— Вы только посмотрите на него! — сказал Раффо удивленно. — Возьмите самого уродливого негодяя, которого только можно себе представить… например, старину Вольфара… сделайте его в пять раз страшней, чем он был… во всех отношениях, я имею в виду… и вы получите эту вот тварь.
— О, не совсем, — сказал Пэрол. — Я бы не возражал против такой красоты, клянусь.