Вот он весь, подумал Джерин с презрением. В первую голову у него выгода, а не люди.
— Не беспокойся об этом, — сказал он. — Если я увижу, что твои крестьяне действительно делают все возможное, я не стану обвинять их в том, что они собрали чуть меньше положенного.
— Вы очень добры, милорд, — воскликнул Безант, хватая руку Джерина и поднося ее к губам.
Лис вырвал руку. Он подозревал, что староста воспользуется послаблением, чтобы его как-нибудь обмануть, но тут же решил, что у него есть все шансы выжать из Безанта максимум в этой игре.
— Милорд, — кто-то тихонько дотронулся до его руки.
Это был крепостной, в лачуге которого он сражался.
— Я хочу поблагодарить вас, милорд. Если бы не вы, эта чудовищная тварь сожрала бы Арабель или меня, а может, и нас обоих.
— Пруанз прав, — сказал женщина, стоявшая рядом. — Спасибо вам, господин.
— Не могу позволить, чтобы моих крепостных поедали, — серьезно проговорил Джерин. — После этого они уже не так хорошо работают.
Райвин улыбнулся бы или хотя бы понял, что это шутка. Но Пруанз и Арабель не отреагировали никак.
— В словах мало толку, — сказал Пруанз. — Мы хотим предложить вам нечто получше, чтобы вы не сомневались в нашей благодарности.
— Пруанз прав, — подтвердила Арабель, — Пойдемте со мной в дом, и вы в этом убедитесь. — Даже в темноте было видно, как призывно подрагивают ее пышные бедра.
— Милорд, она то, что надо, — сказал Пруанз. — Вам понравится.
Джерин переводил взгляд с него на нее и обратно. Пара была абсолютно серьезна. Он действительно прежде не раз сходился с крестьянками, но сейчас ему вовсе не хотелось ничего в этом роде, ведь в крепости ожидала Силэтр. Как можно мягче он сказал:
— Не хочу отбирать у тебя жену, Пруанз. Я поступил так, как следовало сеньору. У меня есть женщина.
Пруанз ничего не ответил, Арабель же возмутилась:
— Ха! Мне это нравится! И что же у нее есть такого, чего нет у меня?
Она шустро шагнула вперед и, припав к Лису, медленно выгнулась, дабы он понял, что все женские стати при ней.
Лис страшно смутился и на миг даже пожалел, что не оставил эту парочку на съедение упырю. Кое-как отклеившись от прилипчивой Арабель, он сказал:
— Порадуйте лучше друг друга.
Арабель громко и презрительно хмыкнула.
— Отлично! Наверное, мне и впрямь следует отпустить вас к вашей замечательной госпоже, хотя не думаю, что ей будет от этого много проку.
— Арабель! — зашипел на нее Пруанз. — Так не разговаривают с тем, кто тебя спас.
— А кто спас его самого, огрев эту тварь кувшином по голове? — парировала она. — Да и меня заодно?
И крестьянка чуть ли не силой потащила мужа обратно к лачуге. Вероятно, решив, по мнению Джерина, претворить его предложение в жизнь, раз уж дело не выгорело с другим партнером.
Он собрал своих солдат. У них не было факелов, чтобы без большой опаски вернуться в Лисью крепость, но призраки вели себя достаточно спокойно. И неудивительно, подумал Лис, подходя к подъемному мосту, ночные духи наверняка лакомятся новым подношением в виде крови убитых крепостных и чудовищ.
Некоторые воины сразу же отправились спать. Остальные задержались в главной зале, чтобы пропустить перед сном кружку-другую эля. После того как Джерин повесил обратно на гвозди свои доспехи и подобранный по пути лук, Вэн ткнул его локтем в бок так, что он даже пошатнулся.
— Лис, ты уже дважды отказался от заманчивого предложения, когда у тебя была возможность им воспользоваться, — сказал он. — Ты, наверное, стареешь.
— О, ты все слышал, да?
Джерину пришлось поднять глаза, чтобы взглянуть на своего более рослого товарища, который посмеивался над ним.
— Если хочешь и сам дожить до старости, займись своими делами, а мои, сколько бы их ни было, оставь мне.
— О да, дела есть дела.
Вэн осушил свою кружку, наполнил и снова выпил. Затем он направился к лестнице с решительным выражением лица. Джерин очень надеялся, ради его же блага, что Фанд в настроении или что ее можно уговорить. Если нет, катастрофа неминуема.
— Так близко они еще не подбирались, — сказал Драго Медведь, зевая. — Мне это не нравится. Ни чуточки.
Он произнес это таким спокойным тоном, будто речь шла о чересчур жарком летнем деньке.
— Мне тоже это не нравится, — ответил Джерин. — Мои военные силы истощены — кажется, последнее время я только об этом и твержу направо-налево. Одних я отправил в поместье Шильда, других — на юг, сражаться с Бевоном и с его ублюдками…
— Насколько я знаю, они родились в браке, — возразил Драго, подчас воспринимавший все слишком буквально.
— Все равно они ублюдки, — сказал Джерин, — Якшаться с трокмуа само по себе плохо, но те, кто стакнулся еще и с чудовищами, заслуживают самого худшего. Я лично собираюсь стать этим самым худшим для Бевона, Бевониса и Бевиона, но, пока я разделываюсь с ними, кто будет противостоять Адиатанусу и его монстрам? А вдруг моим парням не удастся отвоевать у Бевона дорогу на Элабон и если солдаты Араджиса не придут, что тогда? Другого выхода тут не дано, мы неминуемо проиграем.
— Никогда, — сказал Драго и заснул прямо за столом, уронив голову на руки.
Лису тоже хотелось быть столь же уверенным в себе и столь же наивным, как Драго. Но он слишком хорошо сознавал, что поражения в войнах — вполне реальная вещь, а его живое воображение, порой приносившее немало пользы, сейчас рисовало ему страшные картины с кровью, предательством, крахом. Каких только несчастий не может произойти. Вот почему человеку так трудно вообразить что-либо хорошее.
Он тоже осушил свою кружку и отправился наверх. Добравшись до двери спальни, Лис постарался открыть ее как можно тише, думая, что Силэтр спит. Но та сидела на постели возле зажженной лампы. Явно ожидая его, но не теряя при этом времени даром. Как видно, она сходила в библиотеку, потому что перед ней лежала старинная рукопись. Отложив ее, Силэтр сказала:
— Слава Байтону и другим богам, с тобой все в порядке. Теперь, каждый раз, когда ты уходишь сражаться…
— Ни царапины, — сообщил он и запер дверь. — Чудовищам досталось больше, чем деревне, и это… ну, не то чтобы хорошо, но лучше, чем могло бы быть.
Ему не хотелось говорить о схватке, наоборот, хотелось забыть обо всем.
— Что ты читаешь?
Она показала на заголовок.
— «О передвижениях лун» какого-то Волатэна из Элабона. Это было первое, на что я наткнулась в библиотеке, а все потому, что ты оставил ее на столе, вместо того чтобы поставить на место.
И она пристально посмотрела на него суровым взглядом библиотекаря, призывающего к порядку нарушителя правил обращения с книгами.