Через какое-то время Дарен спросил:
— Почему Вэн и Фанд не возвращаются?
— Думаю, они мирятся после ссоры, — ответил Джерин, улыбаясь.
— А у вас тут действительно весело, — подал голос Араджис.
Он тоже улыбался, но несколько потрясенно.
— У меня в крепости более, м-м, спокойно.
«Другими словами, любой, кто не придерживается твоего мнения, должен молчать», — подумал Джерин. Но то, как Лучник ведет себя в своем поместье, никак его не касалось. Дарен свернулся калачиком на месте, освободившемся после ухода Вэна с Фанд, и уже спал. Джерин взъерошил волосы мальчика:
— Кое-кто все же считает, что здесь скучновато.
Он опять взглянул на сынишку, все еще не веря, что тот уже дома, а потом поднял кружку в знак почтения к Араджису Лучнику. Великий князь вернул ему Дарена, что с лихвой компенсировало его многочисленные недостатки.
Некоторое время спустя Вэн и Фанд вернулись. Фанд выглядела помятой и взъерошенной, Вэн — самодовольным. Обнаружив Дарена, занявшего их места, они опешили.
— Не волнуйтесь, — сказал им Джерин. — Я отнесу его наверх.
Он взял сына на руки. Тот выгнулся и что-то забормотал, но продолжал спать.
Силэтр осушила свою кружку, поставила ее на стол и, зевая, прикрыла рот рукой.
— Я тоже иду спать, — объявила она. — Я поднимусь с тобой, если не возражаешь.
— Как я могу возражать против такой компании, ты ведь знаешь, что я всегда тебе рад, — сказал Джерин.
Он поднял Дарена как можно выше, чтобы свисающие ноги мальчика не задели кого-нибудь из пирующих, и стал пробираться к лестнице. Силэтр шла за ним.
Дарен снова вздохнул, когда Джерин опустил его на кровать в своей спальне. Малыш все что-то бормотал, но Джерин не мог разобрать слов.
— Он похож на тебя, — сказала Силэтр.
Лис кивнул, выпрямляясь.
— У него мой цвет кожи, это уж точно. Черты лица вроде бы тоже мои.
Он с нежностью снял башмаки с маленьких ног и поставил их у кровати.
— После того что случилось, я не хочу оставлять его одного. Даже на секунду.
— Я тебя понимаю, — сказала Силэтр, — Но если в твоей спальне небезопасно, то где же тогда?
— Исходя из того, что творится сейчас вокруг, нигде, — ответил Джерин уныло. — В наше время никто не может чувствовать себя в безопасности.
Он сделал пару шагов к Силэтр, обнял ее и поцеловал.
— Нам просто нужно делать все возможное, чтобы оберечься.
Она кивнула.
— Как думаешь, ты сможешь оставить его ненадолго, чтобы пойти со мной?
От удивления он даже не сразу ответил. Она никогда раньше не приглашала его в свою спальню. А сам он после того, как предоставил ей комнату, никогда туда не заходил. Не желая нарушать ту уединенность, которая была так ей необходима. С другой стороны, теперь им обоим понадобится приют. Дарену все-таки четыре года. Если она и выросла в такой обстановке, где все спали в одной кровати и занимались чем вздумается, то это не для него. Он обнял ее за талию.
— Думаю, я рискну.
Однако потом он быстро оделся и вернулся в свою спальню. Желание убедиться в том, что с Дареном все в порядке, было не единственной причиной его поспешного ухода. Комната Силэтр находилась в южном крыле здания, и ее окна выходили на юг. Свет лун струился в окно, отбрасывая тысячи дрожащих теней. А Джерин, учитывая предстоящие события, и так слишком много думал о них.
Первой полнолуния достигла золотая Мэт, но та ночь прошла спокойно: Тайваз до полнолуния не хватало двух дней, румяной Эллеб и Нотос — одного. Последние все взошли раньше, чем Мэт, поэтому их лучи почти затмевали ее сияние.
После ночи оборотней, случившейся пять лет назад, Джерин знал, кто из его людей может принять звериный облик. Но двое из них беспокоили его особенно сильно. Вайден, сын Симрина, бывший совсем мальчишкой во время тех страшных событий, и Пэрол Горошина. Интересно, подумал Лис, как там дела у Пэрола в крестьянской деревне? Вайдена он запер в погребе с элем. Первая ночь прошла для малого безболезненно.
По поводу людей Араджиса он беспокоился больше, чем по поводу собственных, так как те были ему незнакомы. Он спросил Лучника, кто из его людей более склонен к перемене обличья, но тот ушел от прямого ответа:
— Принц Джерин, мне трудно что-то сказать, потому что большинство моих вассалов находились в собственных крепостях во время той ночи. Трокмуа не дошли до моих земель, поэтому у нас все было в порядке. А потом у меня имелись более неотложные дела, чем выяснять, кто из моих воинов принял облик зверя. Я просто не видел в этом необходимости.
Джерин посмотрел на великого князя поверх носа.
— Это означает, что теперь мы рискуем, — сказал он с упреком, однако по возможности мягко.
Нет, предусмотрительным Араджиса назвать было нельзя. Он никогда не учитывал прежний опыт.
Накануне другой ночи, когда Эллеб и бледная Нотос должны были сделаться полными, к чему стремилась и быстрая Тайваз, а Мэт только-только пошла на ущерб, он отослал всех людей Араджиса, кроме самого Лучника, Мэрланза Сырое Мясо и Фэборса, сына Фабора, за пределы крепости в их собственный лагерь. Пусть сами справляются с возможными неприятностями. К его облегчению, единственным замечанием, которое сделал Араджис по этому поводу, было:
— Разумная предосторожность, милорд.
Лис снова отправил Вайдена, сына Симрина, в укрытие, успокаивая:
— Если сегодня ночью ты не обратишься в зверя, то завтра, наверное, тоже все пройдет хорошо. Но на всякий случай мы и завтра тебя изолируем.
Вайден лишь кивнул. Он понимал, что это необходимо.
Первой над восточным сектором горизонта показалась Тайваз. Она была почти круглой. Затем, когда солнце село, поднялись бок о бок Эллеб и Нотос. Джерин наблюдал их восход с крепостной стены. Переполоха при появлении двух полных лун нигде не возникло, за что он был искренне благодарен богам. Вскоре появилась золотая Мэт. Поскольку она переходила из одной фазы в другую медленнее, чем Тайваз, ее яркий диск был даже ближе к абсолютному кругу.
Когда все четыре луны поднялись повыше, а никаких криков ужаса не послышалось ни из крепости, ни из лагеря, разбитого людьми Араджиса, Лис решил, что может спокойно спуститься вниз и перекусить. Он не забыл позаботиться о том, чтобы из погреба, прежде чем запереть там Вайдена, принесли побольше эля, и не сомневался, что ему будет чем запить ужин.
Араджис, который уже глодал говяжьи ребра, политые острым соусом, приветствовал его взмахом руки и чем-то вроде презрительной усмешки.
— Здесь все тихо, как в могиле, лорд Джерин. Сдается мне, ты беспокоился зря.