Глубоко вздохнув, Лис сказал:
— Попробуем еще раз. Теперь мы направимся вниз по склону, к Ниффет. Если лесные разбойники следят за нами с той стороны реки, как они это обычно делают, то и им будет над чем призадуматься.
И все понеслись вниз к Ниффет, повинуясь приказу, а затем, дав лошадям немного отдохнуть, помчались обратно вверх к Лисьему замку крепости. Часовые на крепостном валу приветствовали их радостными криками. Джерин решил, что это добрый знак. Зачастую столь кровожадный настрой споспешествовал удачному бою.
— Знаешь что, Лис? — сказал Вэн, когда Раффо не спеша направил упряжку к подъемному мосту. — К тому времени, когда здесь будет верховодить сын Дарена, большинство его воинов пересядут на лошадей. Они будут слушать старые песни менестрелей о сражениях на колесницах и недоумевать, почему певцы все перевирают.
— Ты думаешь? — спросил Джерин.
Вэн закивал своей большой головой. Его слова удивили Джерина. В том, что касалось военного искусства, чужеземец был почти так же консервативен, как Дранго.
— Ну что ж, возможно, ты и прав, но бьюсь об заклад, что барды к тому времени тоже изменят свои песни. — Обдумав сказанное, он покачал головой. — Нет, беру свои слова назад. Ты, скорее всего, ближе к истине. У менестрелей заготовлен огромный запас строф и куплетов о колесницах, так же как о крепостях, любви и обо всем, что только можно представить. Если им придется воспевать лошадей вместо колесниц, они запутаются в собственных стихах.
— А если учесть, что большинство из них так же ленивы, как и все остальные, они не сумеют сами придумать ничего новенького, так что нам придется слушать все те же старые песни еще какое-то время. — Вэн склонил голову набок, пристально изучая Лиса. — Не каждый бы вот так взял и признал свою неправоту.
— Какой смысл удерживать позицию, которую защитить невозможно? — спросил Джерин.
В такой форме объяснение показалось чужеземцу логичным. Он кивнул, спрыгнул с колесницы и пешком направился в Лисий замок.
Джерин въехал вместе с Раффо в конюшни. Там, вдохнув полной грудью травянистый запах навоза, обратился к Райвину:
— Ты неплохо показал себя на учениях. Теперь мне хотелось бы посмотреть, способны ли твои молодцы прямо с седла поражать цель копьем или стрелами.
— Не хотел бы я оказаться на месте пешего воина, которому в живот копьем с бронзовым листоподобным острием целится конник, — ответил Райвин с витиеватостью заправского барда. — Задавить его или проткнуть будет не труднее, чем острогой выловить форель из ручья.
Джерин ошеломленно покачал головой. Несколькими днями раньше они с Вэном говорили примерно о том же.
— Если только форель сама не решит поймать тебя, — подчеркнул он сухо. — Кроме того, тебе мало придется сталкиваться с пешими воинами. Как ты собираешься действовать против целой армии колесниц?
— Мы разобьем их, словно… — Райвин примолк в поисках ускользающего сравнения и тут заметил, что Джерин барабанит пальцами одной руки по ладони другой. Его фантазия тут же оборвала свой полет и шлепнулась с небес на землю. — Когда начнется бой, мы сообразим, что делать, лорд принц. Если повезет, то мы нападем на них с той стороны, откуда они нас не ожидают.
Джерин похлопал его по плечу.
— Хорошо. Я на тебя надеюсь. Чудес не прошу, просто делай, что можешь.
— Да, но, приятель Лис, чудеса гораздо более волнующи и драматичны. О них неустанно поют менестрели на протяжении уже многих веков.
— Йо… ибо они используют приемы, которые должны бы давным-давно отмереть, но продолжают по их милости сохраняться, — заметил Джерин, возобновляя дискуссию, которую он только что вел с Вэном, как будто она и не прерывалась. — Кроме того, с чудесами ведь вот какая штука: даже если ты что-то подобное каким-то образом совершишь, непременно окажется, что лучше бы ты ничего этакого не делал. Лишнее доказательство, насколько ты слаб и нуждаешься в помощи, вот и все.
Он не стал упоминать о паре казусов, связанных с чудесами, которые могли превосходно проиллюстрировать его мысль. Судя по блеску в глазах Райвина, тот тоже вспомнил о них, но прикусил язык. Ибо, если бы не его опрометчивость, по крайней мере, в одном из них, а может быть и в обоих, необходимости бы не возникло.
После секундного колебания южанин сказал:
— Для человека, который достиг столь многого, лорд принц, ты почти не предоставляешь бардам сюжетов для песен.
Ответ в перевернутом варианте мог звучать так: «Зато для человека, достигшего крайне малых высот, приятель Райвин, ты умудряешься оставлять бардам существенную пищу для творчества». Однако Джерин этого не сказал. Райвин был таким, каким был: подкупающая смесь обаяния и недостатков. С ним было интересно общаться, его храбрость восхищала, но при том оставалось только надеяться, что Райвин не обернет очередную из ситуаций себе во вред. А заодно и тебе. Однако эти надежды оправдывались далеко не всегда.
— Пойдем в главную залу, — предложил Джерин, но не так скоро, как надо бы. — Выпьем эля и обсудим, как добиться лучшего взаимодействия всадников на лошадях и воинов на колесницах.
— Я за, — сказал Райвин. — У меня есть некоторые соображения.
У Райвина всегда имелись «некоторые соображения», часть из которых подчас оказывалась не так уж плоха. Однако умозрительно отделить эту часть от «плохой» было делом заведомо безнадежным. И потому приходилось пробовать все, что он соизволял предлагать, а крах его завиральных выдумок обыкновенно являлся обвальным.
На внутреннем дворе Дарен терпеливо показывал своему сводному брату Дагрефу, в какой позиции лучше стрелять из лука. Под руководством Дарена Дагреф выпустил стрелу и восторженно заверещал, когда та попала в цель.
Глядя на них, Райвин вздохнул.
— Иногда, любезный мой Лис, я тебе завидую. Нет, не столько твоим детям, сколько тому, что все они здесь, у тебя перед глазами, и ты можешь наблюдать за тем, как они растут. С моим незаконнорожденным выводком все иначе.
Джерин выдохнул через нос.
— Вздумай ты остепениться, множество баронов с радостью отдали бы за тебя своих дочерей или сестер. Мы оба знаем, что это так.
Он не стал напоминать Райвину, что еще до ночи оборотней тот был практически помолвлен с Элис, но все испортила его постыдная выходка прямо перед объявлением о помолвке. Вместо этого он повторил:
— Множество наших да и не наших баронов. Тебе следует лишь попристальней оглядеться.
Райвин снова вздохнул, на этот раз по-другому.
— Тебе, любезный мой Лис, повезло, что ты получаешь удовольствие, просыпаясь каждое утро в одной и той же постели, в компании одной и той же дамы. Превосходной дамы, пойми меня правильно, даже и не в постели. Я же считаю, что шансы найти женщину, которая стала бы приятным партнером не только в спальне, но и в жизни, ничтожно малы. Если бы я женился, боюсь, мне бы это быстро наскучило.