А земли гради лежали еще севернее владений трокмэ. Прежде чем попасть в Элабон, Вэн успел побывать и там и там. Джерину тоже как-то довелось видеть парочку гради. В Айкосе. Крупные, белокожие, темноволосые варвары изнемогали в своих мехах от жары. Но в основном благодаря трокмуа элабонцы мало что знали о гради и дел с ними практически не имели.
Так продолжалось на памяти поколений. Однако, как подчеркнула в очередной раз Силэтр, в последнее время эти гради распоясались. Они принялись неустанно разорять морское побережье, тоже относившееся к северным землям. Возможно, до них дошли слухи о царивших там беспорядках, и они решили воспользоваться ситуацией. А может, их набеги были связаны вовсе не с тем, что происходило у северных элабонцев, а с какими-нибудь волнениями в их собственном стане. Что тут, правда, что нет, Джерин не знал.
— Мы практически ничего не знаем о гради, — повторил он уже вслух, обращаясь скорее к себе самому, чем к кому-то иному.
Хотя он и величал себя принцем Севера, власть его не распространялась на прилегавшие к морю районы. Ни один из тамошних баронов, герцогов или мелких лордов не признавал его сюзереном. Если им что-то и стало известно о захватчиках, грабящих побережье, они держали эти знания при себе.
Силэтр сказала:
— Я тут просматривала свитки и рукописи в библиотеке, но, к сожалению, там ничего не говорится о гради, кроме того, что такой народ существует и обитает севернее трокмуа.
Джерин накрыл ее ладонь своей.
— Спасибо, ты у меня молодчина.
Привезя бывшую Сивиллу из Айкоса в Лисью крепость, он первым делом обучил ее грамоте и вверил ей довольно пестрое собрание имевшихся у него книг. В основном для того, чтобы у нее было какое-то занятие, вовсе не надеясь, что из этого что-нибудь выйдет.
Однако вышло. Она тоже принялась выискивать рукописи для пополнения его коллекции, и не менее ревностно, чем он сам. И уж с гораздо большим рвением взялась изучать уже имеющиеся экземпляры, выуживая из них всевозможную информацию. Если Силэтр утверждает, что в книгах ничего не говорится о гради, значит, так оно и есть.
Она потупила глаза, глядя на стол. Любые похвалы нервировали ее. Эта черта объединяла их с Лисом и отличала от большинства элабонцев, для которых превозносить и выпячивать свои достоинства было так же естественно, как и дышать.
— И как же нам быть с гради, отец? — спросил Дарен, сидевший напротив. — Что мы предпримем?
— Будем наблюдать, ждать и тревожиться, — ответил Джерин.
— Ты полагаешь, они ограничатся только набегами или решат обосноваться на побережье, когда обнаружат, насколько разрозненна эта часть нашего края? — спросила Силэтр.
Лис взял со стола свою кружку и поднял ее в знак нарочитого одобрения.
— Мои поздравления, — сказал он жене. — Ты добавила мне забот, причем новых. Я только и делаю, что ломаю голову над тем, как мне прогнать трокмуа восвояси. За Ниффет. Выдворить их с исконно элабонских земель. А ты к моим тревогам пристегиваешь еще и гради. — Он выпил залпом эль и плюнул себе за пазуху, отгоняя все недоброе.
Силэтр бросила на него взгляд, значения которого он не мог понять, пока она не произнесла:
— Исконно элабонские земли?
— Ну… образно говоря, да, — сказал он, чувствуя, как у него загораются щеки.
Предки Силэтр, вот кто исконно жил в северных землях, пока Рос Свирепый не присоединил их к империи Элабон. Они, правда, довольно охотно переняли элабонский стиль жизни, как с охотой освоили и элабонский язык. Поэтому Джерин и позволил себе прибегнуть к некоему обобщению. И все же различия сохранились. Черты Силэтр были более тонкими и нежными, чем у пришельцев, ее узкий, заостренный подбородок отчетливо говорил, каких она кровей.
— Я знаю, что ты имел в виду, — сказала она озорным тоном, — но решила, что, раз уж ты так гордишься всегдашней своей правотой, то, конечно же, благосклонно отнесешься к моей мелкой поправке.
Джерин, как и все мужчины, терпеть не мог, когда ему указывали на ошибки, пусть даже это делало самое близкое ему существо. Но не успел он придумать достаточно саркастическую отповедь, как кто-то из родичей Валамунда крикнул Тразамиру:
— Я знаю, как ты подманил к себе эту чертову собаку. Ты… — Последовавшее затем предположение отличалось как немалой оригинальностью, так и чудовищной непристойностью.
Лис вскочил со скамьи. Он почувствовал, как на лбу его забилась жилка, и был уверен, что старый шрам над глазом его побелел. Так оно и было. И те, кто смотрел на него, поняли: лорд Лис впал в ярость.
— Эй, ты! — взревел он, перекрывая царивший в помещении гвалт. — Проваливай! Можешь спать на внутреннем дворе, на траве и хлебать там воду, а не мой добрый эль! Больше я его на тебя не потрачу. А завтра, по дороге домой, подумай, как лучше следить за своим языком.
— Но, господин, я всего лишь хотел… — начал было оправдываться крестьянин.
— Мне наплевать, что ты там хотел. Главное, что ты сказал, — оборвал его Джерин. — Я велел тебе убираться, и я не шучу. Еще одно слово, и я выставлю тебя не только из замка, но и из крепости, где тебе придется коротать ночь с волками и голодными духами без факелов и пожертвований.
Сквернослов кивнул, ловя воздух ртом, но не проронил ни слова. Он поспешно встал и скрылся в ночи. Воцарилась гробовая тишина.
— Итак, — нарушил молчание Джерин, — на чем мы остановились?
Казалось, никто не помнил или не хотел строить предположений. Один Вэн произнес:
— Не знаю, на чем мы остановились, но я точно знаю, куда я сейчас пойду.
Он поднял Кора, заснувшего на скамье рядом с ним, и направился к лестнице. Фанд и Маева последовали за ним, в большую кровать, на которой все они спали. Ссора между Вэном и Фанд утихла, так что, возможно, все будет забыто… до следующего раза. До завтра или до лучших деньков.
Когда-то и Дарен так же засыпал во время трапез. Джерин вздохнул. Вспоминая о подобных вещах и сравнивая их с нынешними обстоятельствами, он понимал, что вовсе не молодеет.
Он огляделся вокруг в поисках старшего сына, но не увидел его. На внутреннем дворе парня не может быть, он бы туда не пошел, зная, что там слоняется пьяный, грязно ругающийся крестьянин. Скорее всего, он или на кухне, или в коридоре. Проводит время в попытках залезть под тунику какой-нибудь юной служанке. И уж конечно, небезуспешно. Дарен красив, любезен и к тому же сын лорда. Джерин и сам в свое время любил вот так пошалить.
— Даяус, каким же глупым юнцом я был, — пробормотал он.
Силэтр подняла одну бровь. Он не припоминал, чтобы она делала так, осваиваясь в Лисьей крепости. Видимо, переняла у него эту манеру.
— Это ты к чему? — спросила она.
— Да так, ни к чему, — ответил он, криво усмехаясь. — Не последовать ли нам примеру Вэна и не отправить ли наших чад наверх спать?