— А, ну тогда ясно. — Вэн огляделся по сторонам. — Но мы отступаем к владениям Араджиса Лучника, если уже не находимся там. Не знаю, насколько он обрадуется, если мы станем брать у него все, что плохо лежит, а также искать то, что лежит хорошо, чтобы тоже забрать.
Джерин пожал плечами:
— Гореть мне в пяти преисподнях, если я знаю, где находится южная граница земель Араджиса. Может, мы увидим пограничные камни, а может, и нет. Гореть мне в пяти чистилищах, если меня это волнует. Если Араджис думает, что я буду умирать с голоду, лишь бы не тронуть драгоценные закрома его крепостных, пусть тоже отправляется во все мыслимые чистилища.
Обернувшись через плечо, Дагреф сказал:
— Если бы война шла близ Ниффет, он бы обчистил твои амбары без малейших колебаний.
— Что ж, видят боги, это правда, — сказал Джерин с некоторой задумчивостью. Его взгляд, направленный строго на север, сместился к востоку. — Айкос находится как раз там, за владениями Араджиса. Мне никогда не приходилось ездить к Сивилле по южной дороге, но, возможно, я это сделаю. — Он кивнул, словно утверждая себя в этой мысли. — Да, и впрямь. Скорей всего, я так и сделаю.
Дагреф сказал:
— В научной генеалогии считается, что Байтон — сын Даяуса, но…
Джерин поднял вверх руку.
— Но это писали элабонцы для элабонцев, живущих в предгорьях Хай Керс, — закончил он за сына. — На самом деле Байтон истинный бог этой земли, и все, кто живет в северных землях, хорошо это знают.
— Именно, — сказал Дагреф. — По сравнению с богами гради Бэйверс — бог пивоварения и ячменя — тоже является богом этой земли, хотя мы, элабонцы, сделали ее подвластной ему всего пару веков назад, когда завоевали эту провинцию. Поскольку он бог этой земли, ты смог настроить его на борьбу с богами гради. Из этого логически следует…
— …что я могу попробовать вдохновить Байтона на борьбу с Элабонской империей? — опять перебил его Джерин. — Да?
— Я полагал, что ты, возможно, до этого не додумаешься, — сказал чуть обиженно Дагреф.
— Что ж, я додумался. — Джерин похлопал своего отпрыска по спине. — Пусть тебя это не беспокоит. Мы с тобой мыслим очень похоже…
— Вы оба проныры и ловкачи! — перебил его Вэн.
— Спасибо, — произнесли в один голос Джерин и Дагреф.
Чужеземец оторопел, а Джерин продолжил:
— Как я уже говорил перед тем, как нам помешало дуновение ветерка…
— Хо! — фыркнул Вэн.
— …мы с тобой мыслим очень похоже, но я живу дольше, поэтому несколько раньше прихожу к тем же выводам, что и ты, — продолжал Джерин невозмутимо. — Это, сынок, не должно тебя волновать и не должно мешать тебе делиться со мной всем, что приходит в твою маленькую головенку…
— Хо!
На этот раз фыркнул Дагреф, удивительно точно скопировав Вэна.
Джерин обратил на его восклицание не больше внимания, чем на восклицание чужеземца:
— …потому что никогда ничего нельзя знать наверняка. Вполне возможно, ты подметишь что-нибудь из того, что от меня ускользнет.
Он сделал глубокий вдох, радуясь, что ему наконец удалось довести свою мысль до конца.
— Вполне справедливо, отец. — Дагреф, вздохнув, пожал плечами. — Но иногда тяжело сознавать, что ты всего лишь чье-то маленькое и не слишком-то содержательное подобие! Я чувствую себя сокращенным трактатом.
— Нет, несокращенным, — возразил Джерин. — Просто в конце твоего свитка осталось гораздо больше незаполненного пространства, чем у меня, вот и все.
— Хм. — Дагреф обдумал услышанное. — Что ж, ладно… может, и так.
Он дернул поводья, и лошади ускорили бег.
— Исходя из того, что ты сказал, Лис, я понял, в чем разница между тобой и твоим парнем, — заметил Вэн.
— Ну-ка, выкладывай, — подбодрил его Джерин.
Спина Дагрефа тоже выразила безмолвный вопрос.
— Сейчас, — пообещал Вэн. — Разница вот в чем. Твой отец, Лис, имел не больше понятия, что с тобой делать, чем та ворона, у которой вылупился птенец с белыми перьями вместо черных. Это верно или я что-то путаю?
— Абсолютно верно, — согласился Джерин. — Мой брат был прирожденным воином. Лучшего отец и желать не мог. А вот к чему пристроить меня, он не имел ни малейшего представления. Похоже, я был первым книгочеем, появившимся в северных землях более чем за сто лет.
— И тем не менее ты стал королем, тогда как твой отец умер бароном, так что и впрямь ничего нельзя знать заранее, — сказал Вэн. — Но я вот что имел в виду: Дагреф — второй книгочей, родившийся в северных землях. Ты имеешь представление, что получил, тогда как твой отец не знал, как с тобой обращаться.
— Ага, — озадаченно произнес Джерин. — Что ж, это правда, тут нечего возразить. Что скажешь, Дагреф? Ты предпочел бы, чтобы я время от времени угадывал твои мысли или чтобы я понятия не имел, как с тобой обращаться?
Дагреф вновь оглянулся через плечо.
— Это я иногда могу угадывать твои мысли, отец. Но с чего ты взял, что можешь угадывать мои мысли?
Вэн загоготал. Джерин почувствовал, что у него горят уши.
Всадники и прочие воины основательно прочесали окрестности деревушки, возле которой Джерин решил разбить лагерь. Вернулись они с коровами, овцами, утками, курами.
— Пришлось выпустить воздух из пастуха, иначе он не отдал бы нам животных, — сказал один всадник, поглаживая свой лук, чтобы у слушателей не осталось сомнений, что он имеет в виду.
При других обстоятельствах Лис разгневался бы на него за жестокость, однако сейчас и ухом не новел. Ибо в левой руке он держал меч и уже начинал подумывать, не изрубить ли им в куски деревенского старосту, изображавшего из себя прирожденного идиота.
— Нет, — бубнил упрямо крестьянин, — у нас нет никаких запасов зерна в тайниках. И фасоли никакой тоже нет.
— Очень интересно, — сказал Джерин. — В самом деле, весьма и весьма. Полагаю, зимой вы просто ничего не едите.
— Кажется, так… в основном, — ответил угрюмо староста.
— Что ж, ладно. — Голос Джерина звучал легко и весело. — Думаю, придется просто спалить это местечко дотла, чтобы дома не мешали нам вести поиск.
Староста взглянул на Лиса с ненавистью и повел его к ямам-хранилищам, скрытым под росшей над ними травой.
— Вы вроде славитесь своей мягкостью, а на деле не лучше Араджиса, — проворчал он.
— Это лишь доказывает, что не всегда можно верить слухам, — возразил Лис с улыбкой.
Ненависти во взгляде деревенского старосты тут же добавилось.
Получив желаемое, Джерин благодушно позволил себе этого не заметить. В данный момент для него было гораздо важнее накормить свое войско, чем заботиться о благополучии чьих-то там крепостных.