Йенс успел слезть с велосипеда прежде, чем въехал в запорошенную снегом воронку. На него навалилось уныние. Неужели после того, как он с такой лёгкостью миновал занятую ящерами территорию, его задержат люди? Он уже начинал верить, что вскоре доберется до Чикаго. Дать надежде чуть-чуть окрепнуть и вдруг разом лишиться ее — такое казалось Йенсу жестоким и нечестным.
Потом на его пути возник первый пояс заграждений из ржавой колючей проволоки. Ее вид напоминал фильмы о Первой мировой войне.
— И как прикажете продираться через все это? — требовательно спросил Ларсен у равнодушного мира. — Мне что, перелетать по воздуху вместе с велосипедом?
Шипение, свист, завывание… удар! Слева от Йенса вверх взметнулись комья мерзлой земли вместе с осколками снаряда. Один из них срезал несколько спиц на переднем колесе. С такой же легкостью он мог бы срезать ногу Йенса. Неожиданно артиллерийская перестрелка сделалась для него предельно реальной. Теперь это уже не были абстрактные снаряды, летающие взад-вперед согласно законам ньютоновской механики с поправкой на сопротивление воздушной среды. Упади один снаряд поближе (пусть не поближе, а просто разлетись осколки по-иному), ему бы больше не пришлось тревожиться насчет дороги в Чикаго.
Сверху опять послышался звук, чем-то похожий на пыхтение товарного поезда. На этот раз Ларсен нырнул в снег прежде, чем упал снаряд. Тот разорвался где-то в гуще колючей проволоки, и ее клочки, вероятно, тоже взмыли в воздух. «Неважно, что шмякнет по тебе, в любом случае приятного мало», — заключил Йенс.
Он осторожно поднял голову, надеясь, что снаряд расчистил путь через проволоку. Молодые англичане, воевавшие на Сомме, точнее, уцелевшая их часть сказала бы Йенсу, что он понапрасну расточает свой оптимизм. Танки еще могут крушить проволочные заграждения, но только не снаряды.
Как же тогда пробраться? Поблизости то и дело падали снаряды, и Йенсу очень не хотелось вставать и искать какой-либо проход сквозь проволочные джунгли. Он повернул голову, чтобы посмотреть, как далеко на север и запад тянутся заграждения. Во всяком случае дальше, чем позволяло видеть его отличное зрение. Может, отсюда до самого Чикаго проходит ничейная земля? Чем черт не шутит, может, и так.
— А ну-ка, дружище, прекрати вертеть башкой, если не хочешь, чтобы я проделал в ней вентиляционное отверстие тридцатого калибра.
Голос исходил оттуда, куда Ларсен не смотрел. Йенс послушно застыл.
— Годится, — сказал голос. — Теперь поворачивайся ко мне, медленно и без рывков. И чтобы лапы твои я тоже постоянно видел.
Йенс повернулся медленно и без рывков. В пяти футах, появившись, словно гриб после дождя, лежал распластавшись человек в хаки и металлической каске. Его винтовка была направлена прямо в грудь Йенса.
— Боже, как хорошо снова увидеть человека с винтовкой, — сказал Йенс.
— Заткнись, — велел солдат. Его «спрингфилд» не шелохнулся. — Ну что, снюхался с ящерами и шпионишь для них?
— Как? Ты что, спятил?
— На прошлой неделе мы шлепнули двоих, — красноречиво заметил солдат.
Жуткий холод пронзил нутро. Этот парень не шутил. Йенс сделал новую попытку:
— Я не шпион и могу доказать. Ей-богу.
— Расскажи это птичкам, приятель. Меня на такое не купишь.
— Да ты хоть выслушаешь меня, черт тебя подери? — закричал Йенс, охваченный злостью и страхом одновременно. — Я возвращаюсь из Уайт-Салфер-Спрингс, это в Западной Вирджинии. Там я встречался с генералом Маршаллом. Если он жив, то сможет за меня поручиться.
— Отлично, дружище. А я вот на прошлой неделе был в Риме и отобедал с самим Папой. — Тем не менее этот немытый и небритый солдат перестал целиться Йенсу в грудь.
— Делаем так. Пойдешь со мной. Свои бумажки попробуешь продать нашему лейтенанту. Если он купит твой товар, это уже будет его заботой. Двигай… Слушай, олух, велик оставь здесь.
И Ларсен двинулся вперед без велосипеда. Поначалу он не представлял себе, как сумеет пробраться сквозь казавшуюся непроходимой колючую проволоку. Но проход существовал. С виду в этом месте проволока, как и везде, была прикреплена к столбам, однако она лишь свисала с них. Йенсу не составляло труда ползти за солдатом, но сам он ни за что бы не выбрался. Он старался передвигаться как можно аккуратнее и все-таки несколько раз напоролся на проволоку. После этого Йенс стал прикидывать в уме вероятность заработать заражение крови.
Из змеящихся траншей, что находились за проволокой, на него смотрели такие же грязные лица других солдат. У лейтенанта вместо каски старого образца на голове красовался закругленный стальной шлем, выглядящий очень современно и воинственно. Выслушав рассказ Ларсена, лейтенант полез в карман гимнастерки, потом усмехнулся сам себе.
— Вот, ищу окурок, чтобы легче думалось, уж и забыл, когда курил в последний раз… Гори все адским пламенем, но я не знаю, что с тобой делать, приятель. Направлю-ка тебя к вышестоящему начальству — может, кто-то из них сообразит.
Сопровождаемый все тем же солдатом (парня звали Эдди Вагнер), Ларсен познакомился с капитаном, майором и подполковником по очереди. Он ждал, что теперь его перекинут к какому-нибудь полковнику, но подполковник прервал его странствия, сказав:
— Я отправлю вас, мистер, в штаб генерала Паттона. Если вы утверждаете, что встречались с Маршаллом, пусть генерал решает, что с вами делать.
Штаб генерала Паттона располагался в Оксфорде, примерно в двадцати милях к западу. Путь туда, начавшийся на рассвете следующего дня, продолжался почти до темноты. Ларсен сильно устал, натер нога и потому изрядно скорбел по своему исчезнувшему велосипеду. Но, тяжело ступая по снегу, он постепенно начал замечать, как много здесь сосредоточено полевой артиллерии. Стволы пушек были обвязаны ветвями и подняты вверх, замаскированные под стволы деревьев. Йенс видел, как много танков стоит в сараях и под копнами сена, сколько самолетов притаилось под маскировочными сетками, прикрывающими их от атаки с воздуха.
— Вижу, ваши ребята тут серьезно запаслись, — заметил он, когда они прошли больше половины пути. — Как вам удалось собрать все это под самыми мордами у ящеров?
— Не скажу, что было просто, — ответил Вагнер, который после вчерашнего дня почти убедился, что Йенс не шпион. — Собирали понемногу, чаще всего по ночам. А ящеры — они не вмешивались. Слава Богу, это значит, они совсем не поняли, что мы здесь громоздим. Но поймут, и еще как поймут!
Ларсен хотел было спросить, что именно поймут ящеры, но, подумав, решил промолчать. Ему не хотелось снова будить подозрение в своем провожатом. Ясно, что армия стягивает силы для серьезного удара. Пока неизвестно только, в каком направлений он будет нанесен.
Штаб генерала Паттона располагался в белом здании с деревянной кровлей, на окраине Оксфорда (хотя городишко с населением менее тысячи человек едва ли мог иметь окраины). Часовые у входа были чисто выбриты и более опрятно одеты, чем кто-либо из военных, которых приходилось встречать Йенсу.