Расконса расстегнул перевязь с кинжалами и разложил ее на траве. Выбрав свой любимый клинок, он стал привычными движениями, почти машинально точить его о камень.
— Помяни мои слова, Гух, — сказал лис, — самую большую ошибку в своей жизни Ублаз допустил, оставив меня в живых. Впрочем, пока он об этом не знает, как не знает и того, что близок его смертный час.
В обязанности Сагитар как командира крысиной стражи входили два ежедневных доклада императору: утром и вечером. Войдя в очередной раз в тронный зал, она сразу же поняла, что Ублаз был не в духе. Он сидел на троне, глядя в пол перед собой, где лежала, распластав крылья, мертвая чайка Грал. Большая сильная птица погибла от истощения, стремясь принести своему повелителю последние новости.
Величественно тронув ногой тело скончавшейся чайки, Ублаз сказал:
— Увы, такова воля судьбы. Из всех посланных мною чаек Грал единственный сумел вернуться ко мне во дворец. И вот посмотри на него: бесполезная груда перьев и птичьего мяса.
В зале повисла пауза. Сагитар поняла, что императору следует задать вопрос:
— Какие же вести о пропавших жемчужинах принесла вам эта верная птица — дурные или хорошие?
Ублаз встал, посмотрел на мертвую чайку и взглянул через широкий оконный проем на расстилавшийся перед ним океан.
— Ласк Фрилдор и Ромска плывут обратно в Сампетру. Жемчужин они не нашли, а вместо этого везут на корабле заложника — настоятеля аббатства Рэдволл. Выкупом за него должны стать «Слезы Всех Океанов». Что ты на это скажешь?
Сагитар подумала и затем осторожно ответила:
— Ну что ж, по крайней мере, у вас есть теперь чем торговаться…
Ублаз обернулся и вихрем подскочил к командиру своей стражи:
— Что ты сказала? Торговаться? Я, император Ублаз, Повелитель морей и океанов, не торгуюсь, я беру то, что мне нужно! Дважды мои подданные подвели меня. Дважды они не исполнили моего приказа. Если бы я сразу отправился за жемчужинами сам, они сейчас уже украшали бы мою новую корону. Нет, хватит! Никакой больше торговли, никаких игр, никакой дипломатии. Как только корабль бросит якорь в нашей гавани, мы тотчас же отправимся к берегам Страны Цветущих Мхов. Мы — это я и весь мой флот, все мои подданные до единого. На острове не останется ни одной живой души, чтобы никому не взбрело в голову плести заговоры за моей спиной. Я сотру это аббатство с лица земли и достану жемчужины из-под обломков. Руины Рэдволла погребут под собой его обитателей и на долгие века останутся напоминанием о том, что бывает с теми, кто посмеет ослушаться меня — Великого Императора Ублаза.
Ромска втолкнула аббата Дьюррала в свою каюту. Одним умелым движением ножа она разрезала спутывавшую его веревку, а затем, посадив настоятеля на скамейку, налила ему кружку грога и протянула несколько морских сухарей.
Прокашлявшись после первого глотка обжигающе крепкого напитка, настоятель, щурясь из-за отсутствия очков, с любопытством посмотрел на Ромску:
— Почему ты помогаешь мне, дитя мое? Хорьчиха на всякий случай засунула нож себе за пояс и, как обычно, огрызнулась:
— Сколько можно тебе говорить? Я тебе не дитя — ни по возрасту, ни по родству. Просто мне выгодно сохранить тебе жизнь. Вот-вот начнется полоса штормов и холода. Там, на палубе, ты и дня не продержишься. Так что сиди здесь тихо и запри дверь изнутри. Понял?
Настоятель Дьюррал ласково улыбнулся свирепой ка-питанше:
— Ромска, в душе ты очень добрый зверь. Как жаль, что ты выбрала жизнь пирата.
Ромска замерла, одной ногой уже шагнув на палубу. Затем, развернувшись, она процедила сквозь зубы:
— Не твое дело, как и почему я стала тем, кем стала. Слишком много чести рассказывать тебе. А теперь выслушай меня еще раз внимательно, не перебивай и заруби себе на носу: запрись в каюте и не открывай дверь никому, кроме меня. Никогда не доверяла этому Ласку Фрилдору, а сейчас тем более. У него в глазах появился какой-то безумный блеск. Так что сиди здесь и не высовывайся, понял? Хлопнув дверью, Ромска вышла на палубу. Пройдясь вдоль борта, она внимательно осмотрела горизонт. Неожиданно ее взгляд за что-то зацепился. Она даже вскарабкалась на нижнюю рею мачты, но туман, все плотнее окутывавший корабль, не позволил ей разглядеть показавшуюся было на горизонте черную точку. Спустившись на палубу, Ромска оказалась нос к носу с поджидавшим ее Ласком Фрилдором. Ему было явно не по себе от холода, но не настолько, чтобы силы совсем оставили его.
В глазах ящерицы действительно пылал какой-то безумный огонь.
— Куда ты с-спрятала нас-стоятеля? — прошипел генерал.
Выхватив палаш, Ромска резкими выпадами заставила Ласка Фрилдора отступить и упереться спиной в кормовой леер. Клинок уперся ему в грудь.
— Забудь про настоятеля, — требовательно заявила Ромска. — За него отвечаю я. Держись от него, да и от меня подальше. Иначе, клянусь, я зарублю тебя вот этим самым клинком.
Испуганный, но не потерявший самообладания Ласк Фрилдор обвиняюще зашипел:
— Еды мало, погода вс-се х-холоднее. Ты опять з-за-блудилас-сь.
Ромска с презрением посмотрела ему в глаза:
— Еды не хватает как твоим надзирателям, так и моему экипажу. Становится холодней? Да, но так всегда бывает в этих широтах. А что касается моих способностей к навигации, милости прошу самому вести корабль. И не суйся ко мне. А то пожалеешь, да будет поздно.
Велко спрыгнул с мачты на палубу, и шлюпка с двумя балансирами по бортам вздрогнула.
— Ну что? — нетерпеливо спросила его Грат. — Видел? Это корабль? Тот самый, пиратский?
Велко поспешил завернуться в плащ.
— Честно говоря, не уверен. Вроде бы мелькнул парус и сразу пропал. Там впереди густой туман, и я полагаю, что тот корабль нырнул в самую гущу.
На корме шлюпки Хват колдовал над маленьким костерком, горевшим в металлическом поддоне, заполненном песком. Надо признать, что заяц довольно быстро освоился на корабле, приобрел повадки заправского морского волка, причем особенно хорошо ему удавалась роль судового кока.
— Эй, ребята! — позвал он. — Обед почти готов. Собирайтесь, пока не остыл. Кстати, Плогг, слазай-ка в правый челнок и притащи оттуда несколько яблок. Думаю, по штуке на брата в качестве закуски мы вполне можем себе позволить.
Плогг стал искать мешок с яблоками и вдруг неожиданно издал тревожный свист. Выхватив меч, Мартин мгновенно перебрался на челнок и обнаружил, что Плогг крепко схватил и держит на вытянутых лапах Фиалку, которая что было сил верещала и пиналась. Мартин перехватил полевку за ухо и затащил на палубу шлюпки.
— Разрази меня горностай! — выругался он. — Ну и что мы здесь делаем? Я же велел тебе отправляться обратно в аббатство. Ты же могла утонуть, пораниться или… или… А как тебе удалось пробраться на корабль и что случилось с Джессетом и Тинно?