Император подошел к углу тронного зала, где лежал прикованный к вделанному в стену кольцу настоятель Дьюррал. Он по-прежнему был тяжело болен и не приходил в себя, продолжая бредить в полубессознательном состоянии.
Ублаз покачал головой и отошел к окну.
— Меньше трех взводов надзирателей и старая, выжившая из ума мышь, — пробормотал он себе под нос. — Еще есть корабль, но, правда, пустой. Ну Расконса, ну хитер! Ничего-ничего, лис! Дай мне только потянуть время, и я что-нибудь придумаю. Я еще спляшу на твоей могиле — это я тебе обещаю.
Постучавшись, в тронный зал вошел исполняющий обязанности генерала надзирателей Зургат:
— Ваш-ше Всемогущ-щес-ство, они с-собираютс-ся опять идти на ш-штурм. Разреш-шите ис-спользовать горящ-щие ветки и щ-щепки для отраж-жения атаки.
Ублаз зашагал из угла в угол перед следящей немигающим взглядом за каждым его движением ящерицей.
— Опять штурм? Нет, подожди. Огонь пока не использовать. Закидывайте их камнями и отбивайтесь копьями.
Зургат помолчал, а затем, поколебавшись, позволил себе возразить:
— Камнями и копьями мы не с-смож-жем долго с-сдерживать их-х. Их-х с-слиш-шком много.
Император схватил стоявшую около настоятеля миску с водой и швырнул ее в Зургата.
— Будете отбиваться столько, сколько потребуется! — закричал он. — Да если бы не стены моего дворца, которые защищают тебя и всех ящериц, вы бы давно уже рыб кормили! Все понял? А теперь пошел вон!
Разбив лагерь у подножия холма, Расконса чувствовал себя превосходно. Навес из парусины защищал его от палящего солнца, а еды на острове всегда было предостаточно. Он сидел вместе со своими капитанами, наблюдая за очередным штурмом дворцовых стен. Гух протянул лису кубок с грогом, прихваченным из одной разграбленной портовой таверны.
— На, обмакни усы, друг, — сказал он Расконсе. — День предстоит долгий и жаркий.
Отхлебнув пиратского напитка, Расконса подмигнул товарищам:
— А что? Торопиться нам некуда, времени у нас навалом.
Пряжка, отбросив в сторону недоеденную рыбу, рассмеялся:
— Торопиться нам некуда, как особо и пойти тоже некуда, потому что там, куда мы хотели бы попасть, нас почему-то не очень жалуют.
Горностай Оскал ткнул ржавой саблей в сторону дворцовых стен.
— Действительно, обитатели этого скромного домика почему-то не отличаются гостеприимством. Может быть, стоит подождать, пока старина Безумный Глаз выйдет из ворот и пригласит нас к себе в гости? А то как-то невежливо получается: гость на порог, а хозяева — дверь на замок.
Командиры мятежных пиратов довольно наблюдали за тем, как их подчиненные обрушивали целый град стрел, камней и копий на обороняющихся надзирателей. Стоило ящерицам занять оборону в месте очередного штурма, как пираты отступали, перегруппировывали силы и начинали атаку с другой стороны. Защищающимся одними камнями да копьями надзирателям приходилось несладко.
Самые меткие стрелки обстреливали из луков защитников дворца. Связные Сагитар немедленно докладывали Расконсе о малейшем изменении или любом подозрительном движении за стенами, что удавалось разглядеть с вершин некоторых холмов.
Расконса оказался не только хитрым и коварным зверем, но и неплохим командиром. Его стратегия начала давать результаты. Заметив, что очередная попытка штурма начинает захлебываться, он распорядился нападающий отряд перебросить на другой участок стены.
— Можно, конечно, усилить натиск и здесь, но тогда победа достанется слишком дорогой ценой. Обороняющиеся перебьют слишком много наших товарищей. А так мы их измотаем и рано или поздно прорвемся за стены.
Сидевшие рядом с Расконсой Балтур и Ганчо стали наперебой расписывать прекрасное будущее, открывавшееся перед пиратским флотом, если они захватят склад строевого леса. Пиратам грезился не только срочный ремонт их кораблей, но и постройка новых судов.
— Ты представляешь себе, — обратился Балтур к лису, — увеличим наш флот вдвое!
— Да, — вторил ему Ганчо, — с таким количеством кораблей мы сможем полмира держать в страхе. У нас будут свой пиратский флот и свой пиратский остров.
Расконса расплылся в довольной улыбке:
— Точно, ребята. Все так и будет. Все, как я говорил… А это еще что? Кто все это устроил?
Хват притаился за пиратским командным пунктом. Лежа на самом гребне песчаной дюны, он слышал все, о чем шла речь в разговоре лиса и его капитанов. Но коварный непрочный песчаный гребень не выдержал веса зайца, и тот, не в силах остановиться, скатился по склону и плюхнулся прямо на тент, прикрывавший пиратских командиров от солнца.
Услышав крики Расконсы, Хват тотчас же решил, что выбрал не лучшее место для катания с песчаных горок.
Заяц несколькими ударами сильных задних лап свалил оставшиеся шесты, подпиравшие тент, и, описав дугу по склону, бросился бежать на запад. За его спиной раздался возглас Расконсы:
— Ребята, смотрите, какой здоровенный кролик! А ну хватай его!
Возмущенный заяц даже на миг остановился на вершине холма и крикнул в ответ:
— Большой кролик? Это кто у вас здесь большой кролик? Протри глаза! Если бы не твой лисий хвост, я бы точно решил, что ты приходишься родственником самому слепому из кротов.
Свистнув в воздухе, в песок рядом с зайцем воткнулась стрела. Хват отскочил в сторону.
Капитан Оскал и шесть его приятелей бросились догонять его, но Хвата не слишком беспокоила эта погоня. Преследователи были чересчур медлительны и неуклюжи. Весело пританцовывая, он убегал с холма на холм, понимая, что таким образом ему удается отвлечь внимание от Мартина, Плогга и Велко, направившихся в сторону порта.
Пыхтя и задыхаясь, пираты упорно гнались за наглым зверем. Горностай Оскал потер заболевший бок и сказал:
— Ну и что, ребята? Куда подевалась эта ушастая швабра?
Выскочив из-за ближайшего куста, Хват возмущенно заявил:
— Ты хоть думаешь, кого шваброй обзываешь? Если я — швабра, то ты просто грязь трюмная, которую только и надо вымести вот этой самой шваброй да за борт вышвырнуть. — Подумав, он добавил еще одно страшное оскорбление: — И нос у тебя как морковка!
Одна из морских крыс метнула в зайца кинжал, но клинок вонзился в землю. Зайца опять и след простыл. Впрочем, через пару мгновений он вновь объявился, уже на левом фланге у пиратов.
— Эй, толстобрюхая! Твоя мамочка очень заругалась бы, узнав, что ты на ходу теряешь свои ножички!
Тут заяц снова исчез. Вконец разозленный Оскал крикнул:
— Кровь и шкура! Куда опять провалился этот поганый кролик?
На этот раз Хват материализовался на правом фланге, осуждающе поведя ушами.