Они зашагали к юго-западному углу, Гром по дороге жевал лепешку.
— Ммм! Свежая какая, мягкая и горячая! Сказать правду, только в Рэдволле и попробуешь такие лепешки.
Рузвел протянул ему фляжку с напитком из бузины.
— Почему бы тебе не остаться? Ты мастер на все лапы, и тебе всегда найдется здесь место. Я перестал бродяжничать, когда потерял жену. Теперь Рэдволл стал домом для меня и Позднецвета.
Гром задумался:
— Да-а, моя семья со мной, хотя мать становится слишком старой для кочевого образа жизни. Я знаю, Римрозе нравится аббатство. Она сама сказала это прошлой ночью, она считает, что лучшего места для воспитания Песенки просто не существует. И я с ней согласен. Такая симпатичная малышка, как наша Песенка, не должна проводить все время бродяжничая по лесам и полям. Рэдволл как раз то место, где она сможет повстречать множество друзей и вырасти именно такой, какой мы хотим ее видеть.
Они продолжали неспешно идти вдоль южной стены, тихонько разговаривая, но не забывая при этом осматривать все кусты и заросли и замечая такие мелочи, на которые другие просто не обратили бы внимания, — росу на траве или недавно сломанный стебелек. Все было в порядке. Когда они подошли к маленькой калитке в восточной стене, оба замолчали и остановились.
Гром всмотрелся в калитку и шепотом спросил:
— Слушай! Слышишь, кто-то царапается?
Рузвел кивнул, указывая копьем на щель в калитке:
— Смотри!
Дверь была крепкой, сделанной из плотно пригнанных друг к другу ясеневых досок, выкрашенных зеленой краской, запиралась она на крепкий железный засов. Вновь послышался скребущий звук, в щели между досками показалось лезвие ножа, расширяя эту щель, а затем ему на смену просунулась проволока с крючком на конце. Гром, посмотрев на валяющиеся на земле щепки, мгновенно оценил ситуацию:
— Кто-то пытается откинуть засов и открыть калитку. Теперь до них доносилось ворчание и свистящий шепот с той стороны калитки.
— Мммфф, грррфф! Надо расширить щель, а то эта штука не проходит!
— Ууух! Ты отдавил мне лапу! Пусти-ка, я попробую!
Рузвел молча показал на зубцы стены. Стараясь не привлекать к себе внимания, они вернулись к ступеням, ведущим на юго-восточную стену. Прячась за зубцами, они поспешили к тому месту, где располагалась калитка. Добравшись туда, они наконец выглянули из-за зубцов и посмотрели вниз.
У калитки копошились четыре водяных крысы, одна из них буквально распласталась на земле, пытаясь подцепить упрямый засов и открыть калитку. Другие торопили его, скорее мешая, чем помогая, или требовали пустить их попробовать. Рузвел, приставив губы прямо к уху Грома, прошептал:
— Их четверо!
Гром изучал место действия, его глаза перебегали с одного врага на другого.
— Рузвел, подожди! Их пятеро! Вон за рябиной прячется Белолис.
Белолис, а это был Гельтор собственной персоной, и не подозревал, что за ним наблюдают. Он в нетерпении ударил по стволу дерева и вскричал:
— Поторопись, Толстопят! Что ты там возишься? По-моему, ты говорил, что можешь открыть любой замок.
Царапанье о металл на минуту прекратилось. Крыса Толстопят, оторвавшись от работы, встал по стойке «смирно» и начал уверять своего хозяина:
— Думаю, я уже почти вправился, сэр. Еще чуть-чуть — и крючок соскочит!
Гром встревоженно ткнул Рузвела локтем:
— Лучше их остановить сейчас, пока они не пробрались внутрь. Я возьму на себя Толстопята, а ты займись Белолисом! Давай!
Гром выглянул из-за зубца стены, прицелился получше и, раскрутив пращу, пустил камень в противника. Бамс! Гладкий, обкатанный речными волнами камень врезался Толстопяту прямо между глаз. Рузвел метнул свое короткое копье.
Только быстрота реакции Гельтора спасла ему жизнь. Увидев, что крыса упала, сраженная камнем, Белолис вскинул глаза и, посмотрев на стену, увидел Грома и Рузвела, который целился в него. Гельтор отпрянул, но недостаточно быстро. Копье, нацеленное ему в грудь, не задело жизненно важных органов, хотя и содрало с плеча кусок шкуры, пригвоздив плащ к рябине. Белолис вскрикнул от боли, разорвал плащ, пытаясь освободиться, и, опустившись на все четыре лапы, помчался прочь, не заботясь об остальных трех крысах. Держась лапой за раненое плечо и прижимаясь к земле, он покинул поле боя. Крысы бросились врассыпную, Гром осыпал их градом камней из пращи; когда они почти добрались до леса, один из наиболее метко пущенных камней угодил в хвост последнему из убегавших.
Наконец крысы скрылись за деревьями, и белки тотчас; же спустились со стены и вернулись к калитке. Гром поплотнее закрепил расшатанный Толстопятом крюк и сказал:
— Эта крыса знала, что делает! Еще немного — и они действительно могли войти. Давай посмотрим, может, он еще жив.
Они открыли калитку. Рузвел перевернул крысу и положил лапу ей на грудь, пытаясь определить, бьется ли сердце.
— Хмм! Боюсь, тут уж ничем не поможешь — мертв, как гвоздь на калитке!
Крыса была такой тощей, словно ее вообще никогда не кормили. За широким поясом ее серой туники был заткнут кинжал и короткий кривой меч. Тунику прикрывал короткий черный плащ. Рузвел оттащил труп в кусты, Гром вытащил из ствола рябины копье.
— С этим тебе не повезло, друг Рузвел. Он двигался чуть быстрее тебя.
Рузвел несколько раз воткнул копье в землю, чтобы очистить его от запекшейся крови Белолиса.
— Может, и так, зато одно я теперь знаю совершенно точно — Белолисы ничуть не волшебнее нас с тобой. Да, они двигаются очень быстро, но не исчезают в воздухе, как нам говорили. Так что не волнуйся, в следующий раз я не промахнусь!
Солнце уже начало выступать из-за леса, на небе появилась розовая полоса. Гром и Рузвел направились в аббатство, допивая по дороге остатки напитка из бузины. Гром облизал губы:
— Я бы не прочь позавтракать по-настоящему. И предлагаю не рассказывать всем подряд о том, что здесь произошло сегодня утром. К тому же надо будет проследить, чтобы эту калитку заперли покрепче и понадежнее.
Моккан, считающий себя самым главным среди своих братьев и сестер Белолисов, сидел и ел запеченную на углях форель. Гельтор прикладывал к раненому плечу примочку из речного ила. Наконец Моккан швырнул в него рыбной косточкой и разразился гневной речью:
— Придурок недоразвитый! Из-за тебя весь план пошел насмарку! Теперь все в Рэдволле знают, что мы где-то рядом!
Еще одна лисица — Предак — тоже взяла кусок форели.
— Вероятно, они уже и так знали, что мы в Лесу Цветущих Мхов, если, конечно, у них мозги есть. Так что не вини Гельтора. Не думаю, что у тебя получилось бы лучше.
Моккан вытер лапы о траву, презрительно глядя на раненого брата: