— Мы останемся здесь, внизу, и будем стравливать веревку. Ты, приятель, взлети к окошку и отдай им конец. Они поймут, что делать дальше.
Жесткий пристально смотрел в небо:
— Опоздали, Брог. Через час-другой начнется рассвет.
Мы шли сюда дольше, чем рассчитывали. Те зайцы, мои друзья-пленники, они все уже старики. Они не успеют спуститься до света.
Брогало пришлось с этим согласиться:
— М-да, Жесткий, твоя правда. Что ж нам теперь делать?
Жесткий решился быстро:
— Вот что, друг. Пусть Руланго поднимет веревку. Они закрепят ее, и я поднимусь вверх, к ним. Вы с птицей переждете день, я им все расскажу и подготовлю. А ночью вы вернетесь. Больше ничего не остается.
Почти все узники спали. Торлип и Ухопарус стояли вахту, глядя в окно на бурное море, пытаясь услышать какие-нибудь звуки из нижнего помещения. Торлип даже свесился через подоконник, потирая покрасневшие глаза.
— Эти двое, Клык да Глаз, не слишком разговорчивы.
Храпят всю ночь, вот и вся информация, во. А это что такое?
Ухопарус повернулась к окну. Стараясь сохранять спокойствие и не повышать голос, она быстро заговорила:
— Не шевелись, Тор, у окна села громадная птица, может клювищем смахнуть тебе башку одним махом. Не шевелись! Я с ней поговорю.
Она попыталась обворожительно улыбнуться и нежно заговорила с цаплей:
— Какой приятный сюрприз! Очень рада вас видеть.
Что привело вас сюда в такую ужасную ночь, друг?
Вместо ответа Руланго задрал свою ножищу. Ухопарус было отпрянула, но тут же сообразила:
— Вот это да! Он принес нам веревку!
Торлип осторожно повернул голову и уперся взглядом в блестящие глаза цапли. Заяц поежился и сказал:
— Ну, он мне все-таки не снес башку, во, значит, это друг и помощник. Так?
Руланго дважды кивнул и тряхнул ногой. Под внимательным взглядом птицы Ухопарус отвязала веревку от ее ноги и тут же начала привязывать ее к железному кольцу, вделанному в стену.
— Мой пернатый друг, — обратилась она к цапле, — если бы я была на два десятка сезонов моложе, и тогда мне не хватило бы всей моей жизни, чтобы благодарить тебя за то, что ты для нас сделал сегодня.
Торлип будил зайцев:
— Подъем, ребята, живо на лапки, нас тут, вишь ли, спасают, во. Только тише, тише, без шума, молчок, молчок…
Руланго снялся и улетел в занимающуюся зарю. Ухо-парус высунулась из окна, оценивая путь вниз, и снова изумилась:
— Чтоб мне лопнуть! Чудеса! Кто-то лезет к нам, вроде заяц. Глянь, Торлип!
Торлип глянул вниз через монокль:
— Точно, заяц! Ребятушки, ну-ка, дружно, взялись!
Втянем чудика сюда, поможем парню, во!
Когда Жесткий ввалился в камеру, его сразу узнали, бросились обнимать, целовать, трясти. Заяц-боксер прижал лапу к губам, призывая к тишине:
— Втащите веревку, спрячьте ее хорошенько, ребятки…
Свирепый Глаз лежал на соломенном тюфяке, сонно хлопая глазами в направлении высокого прямоугольного окна. Вот он протер глаза.
— Клык, братишка, ты спишь? Что-то мне веревка при виделась в окошке, как будто вверх скользнула…
Рвущий Клык уселся и зевнул:
— Должно быть, Гроддил и Фрол удрали. Пытаются поймать подходящее облако, ха-ха-ха!
Свирепый Глаз снова потер глаза:
— А у меня от этой синей краски глаза чешутся, вот и мерещится всякое.
Рвущий Клык встал и потянулся:
— Может, может. Все может… Пошли сходим к зайцам, проверить лишний раз не помешает…
Им помешали. Выходя из своего помещения, они столкнулись с Гранд-Фрагорлью.
— Его могущество вызывает вас. Следуйте за мной.
Сразу было видно, что дикий кот провел бессонную ночь. Завернувшись в шелковое одеяло, он сидел перед жаровней, испускающей сизый дымок. Клык и Глаз навытяжку замерли перед ним, опасаясь, что стало известно о судьбе бывшего капитана Кошмарины. Транн скосил на обоих покрасневший глаз.
— Вы оба — морские крысы. Вы много где бывали и многое повидали, так?
— Так точно, ваше могущество. А что? — ответил более красноречивый Рвущий Клык. И тут же обругал себя за болтливость, встретив убийственный взгляд хозяина.
— Лучший способ дожить до следующего рассвета — не отвечать вопросом на вопрос Унгатт-Транна. А не повстречался ли вам в ваших странствиях здоровенный барсук с двуручным мечом за спиной?
— Никак нет, ваше могущество, такого зверя мы не встречали.
Слегка шевельнув хвостом, дикий кот отпустил их:
— Свободны. Займитесь службой.
Шагая в столовую, Свирепый Глаз с облегчением выдохнул:
— Фу ты, я уж боялся, он узнал о Кошмарине.
— Заткнись, дубина! Скоро узнает, если будешь так орать на каждом углу. С чего это он о барсуке, а?
— Да, интересно. Я вообще барсука в жизни не видел. А ты?
— Живого не видел, а вот во сне… видал страшного, здорового, но не такого, без меча.
— То есть как? Я о твоих снах не знал. А откуда ты знаешь, что это барсук, если ты никогда его живьем не видел?
— Ну и что, что не видел. Зато слышал! Я их терпеть не могу, а они мне снятся… И ты еще о них болтаешь! Давай лучше займемся завтраком, а то я сдохну с голодухи!
Но завтрак их разочаровал. Свирепый Глаз зло ткнул кинжалом в крошечный кусочек скумбрии на листе лопуха и с подозрением его обнюхал.
— Этот огрызок рыбы — все, что мы получим на завтрак? Я ожидал лучшей кормежки. Эй ты, иди сюда!
Подбежал синий повар.
— Все, что осталось, капитан. Хоть бы его могущество заставил своего лиса-колдуна наколдовать нам продуктов, что ли… А то двое уже удрали, и еще удерут, если такая кормежка будет.
Клыку ответ не понравился, и он без церемоний отвесил повару подзатыльник.
— Мы их изловим и посадим на крючок, чтобы побольше рыбы поймать. А сейчас хватит сплетничать, при неси нам порции этих сбежавших — это приказ! — Он ткнул брата в бок. — Маленькие радости капитанства.
Погода начала улучшаться. Ветер утих, облака рассеивались. Начиналось лето, самый замечательный сезон. Наиболее замечательный из всех сезонов.
23
Дотти сидела на берегу, завтракая с друзьями. На завтрак был фруктовый салат. Зайчиху вовсю готовили к встрече за право обладать короной короля Бахвала Большие Кости.