Однако дикий кот не умер. Сознание медленно возвращалось к нему. Он яснее ощущал холод и страх, когда волны били в него, и сползал все дальше и дальше вниз по направлению к морской пучине. К щеке прилипли мокрые водоросли, острый край морской раковины вонзился в нее. По морде быстро пробежало какое-то живое, маленькое и колючее существо. Краем глаза Транн видел полумесяц и часть усыпанного звездами неба. Еще одна волна перевернула его. Теперь он разглядел песок и камни. Возвращавшееся сознание сжимал ужас. Он лежал совершенно беспомощный, и море, принесшее его сюда, могло забрать его обратно, в свои неизведанные глубины.
Зашипев, как громадная змея, еще одна волна перекатила тело Транна подальше от берега. Дикий кот смог сдавленно простонать. И тут он увидел две лапы и пушистый рыжий хвост. Лис, лис сидел на камне и следил за ним. Карангул, это, конечно, Карангул! Его собственный голос показался ему незнакомым:
— Пожа-а-а… Помоги…
Лис подошел и присел рядом. Транн смог выдавить еще одно слово, прежде чем лис столкнул его в воду.
— Гроддил?
И море понесло его прочь, поднимая на гребни волн и опуская почти до песчаного дна.
Гроддил проследил за удаляющимся пятнышком, пока оно не исчезло вдали. Он громко кричал вдогонку, хотя его бывший хозяин и мучитель не мог ничего услышать:
— Настали дни Унгатт-Транна, бесстрашного, непобедимого! О могущественный, заставляющий звезды падать! Завоеватель, Сотрясатель земли, сын короля Смертельное Копье, брат Вердоги! Повелитель Синих Орд, многочисленных, как осенние листья. О всемогущий Унгатт-Транн!
Отвернувшись от моря, искалеченный лис захромал прочь. Больше его в этих местах не видели.
38
По утрам землю окутывала дымка, дни становились короче, солнце садилось раньше, закаты делались пурпурнее. Земля меняла летний сезон на осень.
Из дальних краев прибывали зайцы в Са-ламандастрон, под знамена доблестного лорда Броктри. Путешественники разносили вести о его доблести и о его бравой армии, изгнавшей полчища Унгатт-Транна. Над его землями веял дух радости и свободы. Но были и те, кто покидал Саламандастрон, возвращаясь к родным очагам. Десять судов Унгатт-Транна были восстановлены и оснащены. Несколько десятков синих пленников, уже без боевой раскраски, работали над их восстановлением, готовили к этому дню.
Пять кораблей понадобились Брогало и его команде морских выдр. Они приготовились к путешествию на юг. Брог с Дерви, Конулой и Руланго сошли на берег попрощаться. Дотти обнимала их, обливаясь слезами, которых никак не могла унять:
— Ох, ребята (хлюп-хлюп), так не хочется расставаться с вами (в-у-у-у-у!). Брог, твое плечо уже мокрое (хлюп-хлюп).
Брог сунул ей свой платок:
— Ничего, ничего, продолжай! Я привык, меня мамочка приучила к плачу. Потом слезы из трюма откачаем, чтоб не потонуть.
Лорд Броктри стоял в главных воротах горы, размахивая мечом, салютуя отходу судов Брога и его друзей.
— Счастливого пути и попутного ветра, друзья! Жду в гости, Брог!
— Обязательно будем! Держите припасы наготове! Никогда не скажешь наперед, когда команда Брога заявится, чтобы объесть все погреба. Счастливо оставаться, Груб!
Слезы брызнули из глаз Груба. Он вопросительно взглянул на Броктри. Барсук кивнул и похлопал выдру по лапе:
— Ладно, двигай с ними. Может быть, весной увидимся.
Поцеловав Дотти, Груб рванулся в воду:
— Эгей, Брог! Я с вами! Я всегда хотел научиться быть морской выдрой.
Когда его втянули на борт, из главных ворот вышел Бахвал Большие Кости со своими горными зайцами.
— Ну-у, вот я, вот корабли, вот моя команда. Я не буду реветь, Брок, но если ты нас позовешь, мы всегда готовы прийти на помощь. Да она тебе и не понадобится, такому бравому воину и с такими зайцами, которых со дня на день становится все больше. Всего тебе наилучшего!
Дотти задержала лапу Бахвала в своей:
— Мне тебя будет недоставать, Бахвал. Остался бы ты на несколько сезонов, помог бы мне командовать новым Дозорным Отрядом. У нас было бы столько приключений!
Бахвал потрепал ее уши:
— Э-э, нет, милая, горы зовут! Если хочешь, мы будем горным филиалом твоего Дозорного Отряда, а я назовусь генералом Бахвалом. Счастливо оставаться, Доротея, э-э, роковая красавица!
Закусив платок, чтобы не разрыдаться перед Бахвалом, Дотти побежала к главному входу, где столкнулась с Руро, у которой на шее висела серебряная медаль.
— Посмотри, какой чести удостоил меня милорд. Я теперь вождь белок. А это — медаль Юкки.
Зайчиха внимательно рассмотрела медаль, на которой очень похоже была изображена Юкка, конечно же сжимавшая в лапе пращу.
— Прекрасно, Руро. Ну, с тобой можно не прощаться, ваш сосновый лесок в двух днях спокойного ходу от нас.
Надеюсь, будем часто видеться, во.
— Обещаю, Дотти! — И Руро дала своему племени сигнал к отправлению.
Дотти повернулась к Лог-а-Лог Гренн:
— И вы, мэм, покидаете нас? Вы и ваш Гуосим? Землеройка, сама чуть не плача, кивнула:
— Но если будет в нас нужда — только позовите! Мирклворт гналась за Кеглюном, который вырвался из ворот, как булыжник из катапульты, и сбил Дотти с ног, не теряя улыбки, как будто наклеенной на крохотную физиономию.
— Мы останемся в голе с тобой и Блоктли.
Мирклворт шлепнула безобразника кухонным полотенцем. Кеглюн вскочил на рукоять меча барсука:
— Отлублю тебе хвост, мамуля!
Гурт слегка щелкнул Кеглюна по носу своим рабочим когтем:
— Хурр! Надо слушаться родителей, маленький.
Я здесь останусь, чтобы за тобой следить, хулиган. А вы,
Дотти, следуйте за мной. Блинч сказала, надо научить вас готовить.
Дотти прильнула к барсуку, ища защиты.
— Во имя Всех Сезонов, я кто, командирша или какая-то кухарка?
Броктри посмотрел на Дотти, пряча улыбку.
— Генерал Границы тебя устроит? В жизни много времени для всего, можно многому научиться. Все собрались?
Я вижу, они уже выбрали якоря. Брог следует на юг, Бахвал — на север.
Выйдя на пляж, лорд Броктри обернулся к зайцам:
— Машем лапами, друзья! Попрощаемся с отбывающими товарищами по-саламандастронски. Готовы? Раз… два…
И на уходящих кораблях Брогало и Бахвал присоединились к громовому кличу, донесшемуся с берега. Корабли направились в пламенеющий закат, и прощальный клич еще долго отдавался в сердцах:
— Еула-ли-а!