Публика засмеялась. Мадлен вновь подошла к микрофонам:
– Прежде всего мне бы хотелось поблагодарить мою мать, Карину Валлемберг: великую первооткрывательницу, которая не только привила мне страсть к биологии, но и доказала своими исследованиями – в частности теми, которые посвящены Lepidodactylus, – что природа иногда находит сложные решения для простых проблем.
Карина подмигнула ей из зала, но, увидев, что дочь настаивает, она встала и поклонилась публике.
– Не нужно бояться изобретать что-то новое. Сама природа бесстрашно испытывает такие формы и решения, которые на первый взгляд кажутся совершенно... безумными! – продолжала Мадлен.
Публика затаила дыхание.
– Восемь месяцев тому назад я полагала, что мне не удастся преодолеть изначально заданный естественный предел сопротивляемости радиации: девять баллов из двадцати. Но моя мать подсказала мне идею. Яйцо. Если перефразировать слова Христофора Колумба: «Все просто, нужно только додуматься до этого». Как сделать появляющуюся на свет особь невосприимчивой к радиации? Решение было найдено: мы должны были дать ей некий природный щит. Этим щитом стала скорлупа. И... – Мадлен сделала паузу. Зал ждал. – И тогда у нас на свет появилась первая яйцеродная мышь – маленькое млекопитающее, рождающееся из яйца и способное выдерживать радиацию с показателем девятнадцать баллов из двадцати!
Аплодисменты.
Профессор Мишель Рейнуар явно очень гордился коллегой. Ведущий подошел к микрофонам:
– Напоминаю, что невосприимчивость к радиации имеет колоссальное значение. От этого зависит, в частности, насколько длительными могут быть космические полеты. Ведь при отсутствии защитного слоя – атмосферы – человек получает смертельную дозу облучения, верно, Мадлен? Теперь, если у кого-то есть вопросы, настало время задать их. Пожалуйста, справа?
Темноволосый журналист в очках схватил переносной микрофон:
– Вопрос профессору Рейнуару. С какой целью были начаты исследования в области сопротивляемости млекопитающих радиации?
– Гм... передаю право ответить Мадлен Валлемберг, поскольку это напрямую связано с ее работой.
Мадлен провела руками по своему платью:
– Впервые за всю историю человечества в нашем распоряжении оказалось оружие, способное за несколько секунд уничтожить миллионы жизней. Это возлагает на нас – членов великого братства ученых, тех, кто разработал оружие массового поражения, – обязанность найти способы спасения от него.
Еще один журналист поднял руку:
– Госпожа Валлемберг, почему яйцо?
– Яйцо защищает эмбрион от давления, холода и жары. Большинство живых существ – яйцеродные. Хочу напомнить о ядерных взрывах в Хиросиме и Нагасаки: после них выжили лишь яйцекладущие биологические виды. Причем именно благодаря защитной оболочке – скорлупе. Хотя нужно признать, что большинство уцелевших видов – рептилии и насекомые.
– Но мы-то не насекомые и не рептилии. Мы млекопитающие! – возразил тот же журналист.
Шум в зале. Однако молодая исследовательница не позволила сбить себя с толку:
– Верно. Тем не менее есть вид млекопитающих, откладывающих яйца. Я говорю об утконосе. Это животное, отдаленно напоминающее сурка, обитает в Океании. Утконос откладывает яйца, а вылупившихся из них детенышей выкармливает молоком. И это исключение, которое только подтверждает правило. Именно благодаря подобным фокусам природы я смогла отыскать недостающее звено, позволяющее перейти от живородящего млекопитающего к яйцеродному.
Мадлен дала аудитории время переварить первую порцию информации и продолжила:
– Изучив ящериц Lepidodactylus, я сосредоточила все внимание на утконосе как идеальном переходном звене. И это было правильно. Его яйца изначально выдерживали радиацию в шестнадцать баллов из двадцати. Решение было найдено. Я продолжила работу в этом направлении и получила «мышиные яйца».
В зале нарастал шум. Люди повторяли слова «мышиные яйца», словно пытаясь убедить самих себя, что это вообще возможно.
Еще один журналист попросил микрофон:
– Но все-таки... Как же получить яйцо, из которого вылупится мышь? Ведь генетический код так просто не изменишь.
– Раньше все живые создания появлялись на свет из яиц. Все мы – потомки рыб, ведь до появления континентов вся поверхность планеты была покрыта водой. Поэтому у всех млекопитающих в глубине клеток записана крохотная генетическая программа, позволяющая перейти к подобному способу воспроизводства. Достаточно было найти ее точное местонахождение в цепочке материнских генов и осуществить принудительный запуск.
Второй журналист вновь завладел микрофоном:
– Но, уважаемая госпожа Валлемберг, осознаете ли вы, что заставлять мать, рождающую живое потомство, откладывать вместо этого яйца... просто чудовищно?
– Вы слышали последние выпуски новостей? Вполне возможно, что у нас уже нет выбора. Уважаемый господин журналист, я тоже хочу задать вам вопрос. Кто большее чудовище: военный, угрожающий уничтожить миллионы людей при помощи атомной бомбы, или ученый, заставляющий мутировать мышей, чтобы те начали откладывать яйца?
В зале раздались крики. Одни возмущенно свистели, другие аплодировали. Заметив смущение Мадлен, ведущий вмешался:
– Полагаю, мы должны отпустить Мадлен Валлемберг. Она нуждается в отдыхе. В последние месяцы у нее было много работы.
Мадлен сделала шаг назад.
Профессор Рейнуар схватил приз и поднял его высоко над головой:
– Спасибо всем, и особенно жюри. – И передал крылатый мозг Мадлен, которая не могла скрыть своего волнения.
Девушка спустилась со сцены и, крепко сжимая в руках статуэтку из позолоченного металла, устремилась в боковой коридор. Ее мать и Кевин направились было за ней, однако она попросила их уйти, объяснив, что хочет побыть одна.
Навстречу Мадлен выскочили фотографы. Она сбросила туфли на высоких каблуках и побежала прочь по длинным коридорам Опера-Гарнье. Очутившись у центрального входа перед величественной каменной лестницей, Мадлен обнаружила, что все двери на улицу заперты. Тогда она бросилась к боковым дверям в поисках запасного выхода. Заворачивая за угол в коридоре, предназначенном для пожарных, она вдруг налетела на мужчину в смокинге, который, казалось, ждал именно ее.
– Добрый вечер, госпожа Валлемберг.
– Дайте мне пройти, – произнесла Мадлен, поднимая статуэтку, словно готовилась ударить ею незнакомца.
Мужчина не сдвинулся с места:
– Я ждал вас. Мне нужно сказать вам нечто очень важное. Именно вам, госпожа Валлемберг.
Незнакомец произнес это твердым, решительным голосом. Он не был похож ни на журналиста, ни на фотографа, ни на поклонника. Ему было около сорока лет. Мадлен успела заметить подтянутую фигуру и атлетическое сложение. Незнакомец был довольно привлекателен и выглядел почти щеголевато: тщательно подстриженная, ухоженная бородка отливала серебром.