— О каком будущем ты говоришь? О моем, о своем, о чьем? О том, что будет завтра, через год, через век?
— Во-первых, я говорю о своем будущем. Я умру?
— Конечно. Мы все умрем. Как мог бы сказать твой друг Ким, который любит все резюмировать: «Жизнь — это фильм с плохим концом».
— Я умру сейчас?
— Вопрос решается в этот самый момент в твоих внутренностях. Пока результат неизвестен. Хотя очевидно, что яд никогда не оказывал на организм благотворного воздействия.
— Это был не яд.
Античная Кассандра улыбается:
— Сразу видно, что ты не знаешь, какие ингредиенты Фетнат смешал в эликсире. Он добавил не стиральный порошок, а хорошую порцию обжигающего спирта для протирки стекол. Заметь, дурных намерений у него не было. Бомжам это вреда не приносит, просто ты оказалась слишком чувствительной.
— Значит, я умру. Уверена, что если бы я могла повернуть голову и посмотреть на часы, то увидела бы «100 %».
— Нет, там всего две цифры. Число «100» они показать не могут. Максимум — 99 %. Твои часы знают, что уверенности на сто процентов не существует. И брось свои эгоистические мысли. Ты что, только собой интересуешься? С ума сойти, до чего люди малодушны. Умирают и думают, что важнее в мире ничего нет.
Античная Кассандра кажется раздосадованной.
— Хорошо, поговорим о другом. Забудем о моем личном ближайшем будущем. Каково будущее человечества в целом?
Женщина в тунике улыбается:
— Наконец-то правильный вопрос, на который я уполномочена отвечать. Будущее человечества? Что ж, как я только что сказала, это тоже фильм с плохим концом. Люди перебьют друг друга и все разрушат. Придет время, когда планета станет непригодной для жизни. Тогда вернется всеобщее варварство.
— И что бы мы ни делали, все будет бесполезно?
— Не совсем. Даже при худшем развитии событий всегда останется возможность в последний момент все исправить. Аварийный выход. Надежда. Крошечная.
— Если говорить точно, останется надежда продлить наши страдания?
— Смерть навевает тебе мрачные мысли.
— Почему люди так деструктивны?
— Потому что они не могут заставить себя рождать меньше детей. А потом развязывают войны, чтобы уничтожить излишки населения.
— Ты несешь черт знает что.
— Животные перестают размножаться, если поблизости нет дичи или их территория уменьшается. Это инстинктивная мудрость. На свет производят лишь тех, кто будет жить в хороших условиях, кого можно накормить, воспитать, окружить любовью. Это один из основных законов природы, он незнаком лишь людям. Мы же даем жизнь солдатам, которые будут воевать, защищая знамена, традиции, границы. А пропаганда и реклама нас только поощряют.
— Неправда.
— Кроме того, именно самые деструктивные и реакционные люди заводят больше всего детей. Как бы случайно. Видишь, человеческая логика противоречит логике природы. Как только ты это понимаешь, ты можешь предсказать будущее. Но когда ты его предсказываешь, никто не хочет тебя слушать.
— Ты ошибаешься, античная Кассандра. Человечество можно спасти. Я в этом убеждена.
— И как же, Царевна?
— Достаточно представить себе благополучное будущее. А затем найти способ претворить его в жизнь.
Античная Кассандра отходит в сторону и показывает на миллионы плачущих и кричащих младенцев, вцепившихся в чугунную решетку ограды сада:
— Знаешь, кто это? Это грядущие поколения. Ты хочешь их спасти?
— Да.
— И ты думаешь, что ты в силах это сделать?
Младенцы выглядят разгневанными. Тысячи новорожденных в бешенстве ждут, когда им уступят место.
— Мы должны попытаться. Можно начать с малого. Я думаю, что будущее еще не сформировалось, что мы в состоянии повлиять на ход истории. Иногда простыми частными решениями. Ты же сказала, что есть аварийный выход. Один шанс из тысячи, но он существует.
Крики младенцев, облепивших решетку, звучат все громче.
— Я хочу снова увидеть Синее Дерево Времени! — просит девушка.
Кассандра закрывает книгу и кладет ее на землю.
— Ты уверена? Я на твоем месте попросила бы совсем о другом.
— Покажи мне Дерево Времени!
— Хорошо, иди за мной.
Кассандра оборачивается и видит гигантское Синее Дерево, закрывающее горизонт. Обе женщины входят в ствол и оказываются в лабиринте расходящихся вверх и вниз коридоров.
Сделав несколько шагов, они достигают перекрестка времен.
— Какую дорогу ты выбираешь?
Девушка колеблется.
— А-а-а… ты наконец поняла великий закон: «Выбор — это отказ».
— Я не люблю готовые фразы.
Кассандра сворачивает налево, жрица следует за ней. Женщины застывают перед скрещивающимися ветвями.
Кассандра видит, что один листок как будто заслоняет другие.
Сцены, мелькающие перед ее глазами, потрясают ее.
Видение грубо вырывает ее из комы. Кассандра кричит, прижавшись ртом к пластику. Пленка надувается, но не рвется. Пакет действительно очень плотный. Она тщетно пытается прорвать кокон зубами и ногтями. Он слишком толстый.
Она лихорадочно бьется, охваченная паникой. Пластик запотевает от ее дыхания, девушка начинает задыхаться. От крика ее лицо багровеет, силы иссякают. Она задыхается в герметичном пластике, ставшем для нее саваном.
Воздух, поступающий в легкие Кассандры, содержит все меньше кислорода. Углекислый газ отравляет ее организм. В висках стучит кровь, она шумно дышит, каждый вздох стоит ей все больших усилий, как вдруг, прямо над ее щекой, кокон рвется.
Чьи-то зубы прогрызают прозрачную пленку. Влажный черный нос. Рыжая мохнатая морда. Лис Инь Ян, роясь в мусоре, находит Кассандру.
Девушка, словно цыпленок, разбивающий хрупкое яйцо, рвет пластик. Она роет мусор, разгребает его руками, отталкивается ногами — и в конце концов вылезает на поверхность. Стоя на коленях, она изо всех сил вдыхает горящими легкими воздух свалки, чье зловоние кажется ей восхитительным. Лис сидит рядом с Кассандрой и смотрит на нее.
Девушка кричит во весь голос. Лис тявкает вместе с ней.
В воплях девушки с большими светло-серыми глазами слышатся радость жизни и желание действовать.
Я умерла и воскресла.
Теперь все будет по-другому.
Она появляется, словно призрак.