– Что, все сначала? – спросил Илларион. – Сейчас, надо полагать, вы направите на меня пистолет и потребуете остановить машину. Должен вам заметить, что это мы уже проходили. Машина стоит, а пистолет я у вас уже отобрал. Хотите, верну?
Юрген отвернулся, резко дернув подбородком, на котором синел кровоподтек. Илларион заранее поморщился и коротко ударил его тыльной стороной ладони по носу.
– А-ахххх! – сказал Юрген и прикрыл нос руками, отшатнувшись назад.
– Больно? – участливо поинтересовался Илларион и ударил еще раз – немного сильнее, потому что удар приходился по сложенным лодочкой рукам.
– Мммм!.. – замычал Юрген.
– Понятно, – сказал Илларион. – Еще?
Юрген молча, но очень энергично замотал головой.
– Тогда говори, где груз.
Юрген уставился на своего мучителя округлившимися глазами поверх прижатых к носу ладоней.
До него понемногу стало доходить, что Забродов не шутит.
– К-хххк-ак? – проквакал он.
– Убери руки от лица, – сказал Илларион.
Юрген послушно отнял от лица ладони. Они были перепачканы кровью, которая двумя тонкими струйками сочилась из носа.
– Ай-яй-яй, – сказал ему Илларион, – где это ты расквасил нос? Говори, – прорычал он, выхватывая из кармана разряженный пистолет и тыча его в живот своему пленнику, – где груз? Пристрелю, как собаку.
Юрген снова замотал головой.
– Пххх... – ...рестаньте валять дурака, – прохрипел он и громко хлюпнул носом. – Ведь его же и не было, груза. Зачем вам нужна эта комедия?
– Совсем недавно я спрашивал вас о том же, – приветливо напомнил Илларион. – И что вы мне ответили? Что я вам не нравлюсь. А что? Причина как причина, не хуже и не лучше других. Так вот: вы мне не нравитесь, Юрген Лаубе, причем весьма активно. И потом, вы не правы: груз был. Куда ты его девал?! – заорал он так, что Юрген отшатнулся. – Он на яхте?! Где яхта?!
Илларион никогда не был мастером по выколачиванию разведданных из пленных: легче было сходить и посмотреть самому, но сейчас у него не было ни времени, ни желания бродить по порту в поисках яхты, о которой он не знал ничего, кроме того, что она существует, – ничего, даже названия. Он испытывал определенную неловкость за свое поведение, но, в конце концов, у Юргена были свободны руки, так почему бы ему не ответить ударом на удар?
Словно прочитав его мысли, Лаубе вдруг метнулся вперед, ухитрившись отбить в сторону ствол пистолета. К несчастью, он считал этот кусок металла главной опасностью, ошибочно полагая, что без пистолета Забродов не представляет для него угрозы.
В следующее мгновение он оказался зажатым в угол кабины. Илларион держал его на расстоянии вытянутой руки, крепко сомкнув пальцы на горле несчастной жертвы.
– Где яхта? – спросил Илларион и немного сильнее сжал пальцы. Лаубе отрицательно замотал головой, и Забродов, легонько потянув упрямца на себя, стукнул его затылком о стенку кабины. – Говори, мерзавец, или я душу из тебя вытрясу. Ты думал, со мной можно шутки шутить? Меня в Москве все кидалы стороной обходят, а тут – поди ж ты, выискался умник! Где твое дырявое корыто, говори? Где груз? Где мои деньги? Где? Где? Где?
При каждом 'где?' голова Юргена с негромким стуком ударялась о стену кабины. Пальцы его беспомощно цеплялись за руку Забродова, безуспешно пытаясь разомкнуть железную хватку. День, начавшийся не совсем удачно, кончался из рук вон плохо. Единственное, чего хотел сейчас Юрген Лаубе от жизни, – просто жить. Этот псих, в руки которого он так опрометчиво угодил, считал, что Юрген хочет слишком многого. В голове Лаубе все смешалось. Теперь ему казалось, что, если убедить этого сумасшедшего в своей непричастности к исчезновению груза, то он оставит его в покое. Пусть спрашивает Штюбе – в конце концов, этот вонючий груз был нужен ему, а не Юргену. Может быть, Штюбе и вправду стащил четыре ящика вольфрама, пока они обменивались любезностями. После очередного удара о стену Юргена вдруг осенило: вполне возможно, что яхта давным-давно снялась с якоря и ушла, оставив его расплачиваться за все; и, судя по началу, расплата обещала быть свирепой.
Он захрипел, подавая своему мучителю знак, что хочет говорить. Мертвая хватка на его горле ослабла, и Юрген, хватив для начала несколько глотков воздуха про запас, торопливо заговорил:
– Я не знаю.., правда, ничего не знаю. Я покажу, где яхта.., если она уже ушла, значит, это Штюбе.., я найду его и убью.., и капитана...
– Кто такой Штюбе?
– Мой партнер.., немец. Платит за все он. Только он мог забрать вольфрам, больше никто...
Илларион поморщился – зрелище сломавшегося человека никогда не доставляло ему удовольствия.
Кроме того, с помощью Юргена он так вошел в роль, что и впрямь начал чувствовать себя обкраденным.
Он напомнил себе, зачем приехал в Ригу, и снова поморщился – теперь ему предстояло убить человека, которого он только что сломал.
Конечно, его можно было бы просто выкинуть из машины, когда впереди покажется яхта, но то, что сломалось в нем сейчас, позже обязательно срастется, и все начнется сначала: тот начальник смены на заводе, про которого говорил Мещеряков, еще какой-нибудь милиционер.., новая Ирма, новая Виктория.., новый Воробей, в конце концов. На яхте есть другие люди, и что с того, что вот этого он видел, а тех – нет?
Илларион стиснул зубы и с хрустом врубил передачу – жалеть машину больше не приходилось, она свое отслужила.
– Куда? – спросил он у Юргена, трогая тяжелый грузовик с места, и тот вяло махнул рукой – прямо.
Следуя указаниям своего пленника, Илларион проехал в дальний конец порта, где у старого пирса стояла казавшаяся совершенно неуместной здесь красавица-яхта: со стройными обводами и современным дизайном, надежная и быстроходная, приспособленная как к прогулочным рейсам вдоль берега, так и к дальним океанским круизам.., корабль-мечта, раньше виденный только на экране телевизора.
– Эта? – спросил Илларион, и Юрген кивнул.
Выходя на финишную прямую, Илларион издалека прикинул на глаз ширину пирса. Было узковато, но места, вроде бы, хватало – впритык, но хватало. Илларион тщательно прицелился и увеличил скорость. Старый каменный пирс вырастал на глазах, на корме яхты, встав из шезлонга, приветственно замахал рукой какой-то толстяк. Забродов вынул из-под приборной доски револьвер и держал его в руке, думая, куда бы его пристроить так, чтобы не потерять. Когда до пирса осталось метров двадцать, Юрген вдруг понял, что сейчас случится, и закричал.
Он рывком распахнул дверь кабины. В кабину ворвался тугой встречный ветер, пестрая лента проносящейся мимо земли словно прыгнула навстречу. Юрген Лаубе выпрямился на подножке 'мерседеса', готовясь спрыгнуть, и тогда Забродов, большим пальцем взведя курок старинного револьвера, выстрелил ему в спину. Он не видел, как упал Юрген Лаубе, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы удержать многотонного ревущего зверя на узкой полоске пирса.