– Нет. – В голосе Меркели смешивались лед и пламень. – Но как они нашли нас, когда мы уже подобрались так близко?! Кто донес им, что мы собрались в гости к предателю?
Это Скарню в голову не приходило. На поле боя он привык бояться трусости и недоумия, а не прямой измены. Но Меркеля была права. Сейчас шла другая война.
– Король Ганибу! – донесся из темноты голос Рауну.
– Колонна побед! – отозвался уже Скарню. – Боюсь, в этот раз победы нам не видать. Лучше спрятаться в лесу – если рыжики нам позволят.
– Спорить не стану, – ответил сержант.
Если бы тот взялся спорить, Скарню серьезно подумал бы о том, чтобы продолжить бой. Но Рауну только вздохнул печально.
– И надо ж было случиться такому несчастью!
– Несчастью или измене? – поинтересовалась Меркеля.
Рауну со свистом втянул воздух, будто раненый. Как и Скарню, он привык думать, что на войне стороны обозначены ясно. Капитан понял, что теперь придется думать по-новому.
После жутких морозов и кровопролитных сражений в небе над Ункерлантом ясное солнце и весеннее тепло столицы приносили полковнику Сабрино невыразимое удовольствие. Еще приятнее было сознавать, что все враги Альгарве остались в сотнях миль от Трапани, отброшенные воинской мощью армий короля Мезенцио – и могуществом его чародеев, хотя об этом Сабрино предпочитал не думать лишний раз.
Он помахал драколетчикам своего крыла, переброшенным в столицу вместе с командиром, и указал на взлетное поле дракошни на окраине столицы. В ясную погоду, когда врагов нет рядом, он не доставал из чехла хрустальный шар. Довольно было семафорной азбуки, какой пользовались еще прадеды в те времена, когда люди только начинали приручать летающих ящеров.
Крыло по спирали устремилось к земле. Один за другим садились драконы. Подбегали драконеры, чтобы приковать безмозглых злобных тварей к железным столбам. Только так можно было удержать гигантских ящеров от драки – за еду (что было глупо, поскольку кормили их всех одинаково – до отвала) или просто так (что было еще глупее, но мы же, в конце концов, говорим о драконах).
Сабрино отстегнул страховочные ремни и спрыгнул вниз. Дракон не обратил на седока никакого внимания: тварь была слишком занята тем, что визжала на драконеров. Хорошо было вновь ощутить землю под ногами. А еще приятней было вернуться домой, хотя бы и ненадолго. Сияние солнца и цвет неба, зелень молодой, едва проклюнувшейся травы – все казалось полковнику единственно правильным на уровне, недоступном осознанию, даже запах воздуха, хотя на взлетном поле пахло в основном драконьим навозом.
Подошел капитан Домициано.
– Здорово удрать с передовой, хоть и на пару дней, – заметил он, отдав честь. – Тут и спорить не стану, но все же хотелось бы вернуться поскорее. Силы горние свидетели, нашей пехоте потребуется помощь каждого дракона, которого мы можем поднять в небо.
– Мы получили другой приказ, – отозвался Сабрино, но распространяться на эту тему не стал: приказ этот пришелся полковнику по душе не более, чем капитану. – Почти два с половиной года прошло с тех пор, как мы вылетели отсюда на фортвежский фронт. Я стоял на площади перед дворцом и слышал, как его величество объявил войну, и сразу же поспешил сюда. Кое-что с тех пор почти не изменилось. А многое – наоборот…
– Да! – Домициано решительно кивнул, и на симпатичной его физиономии появилось горделивое выражение. – Тогда мы были угнетенной жертвой каунианской алчности. А ныне мы повелители Дерлавая!
Сабрино вел речь не об этом, но поспорить с капитаном никак не мог. Объясняться полковник не стал: просто не желал тратить на это драгоценные минуты.
– Я отправляюсь в город, – промолвил он. – Хочу освежиться – от меня воняет, как от больного дракона, – и нанести пару визитов. Вылетаем мы только через три дня. Думаю, за это время без меня крыло не разлетится на все четыре стороны.
– Ни в коем случае, сударь, – отозвался Домициано – как старший из командиров эскадрилий он командовал крылом в отсутствие полковника.
– Молодец!
Сабрино хлопнул заместителя по спине и направился к конюшне, чтобы взять карету до ближайшей станции караванов: дракошня находилась в стороне от становых жил. Порой это бывало неудобно. Сейчас, однако, Сабрино был рад возможности перевести дух.
Его одолевало искушение отправиться на квартиру к любовнице и освежиться там: Фронезия будет рада его видеть. Учитывая, что полковник оплачивал ее квартиру и осыпал дорогими подарками, это было ее долгом. Но полковнику следовало исполнить собственный долг: если он отправится к Фронезии прежде, чем навестит законную супругу, Жизмонда будет в ярости – и можно ли ее в том винить? А если он позже навестит Фронезию, супруга, разумеется, узнает – но то будет позже. Оскорблять чувства жены полковник не осмеливался и, вздохнув, решил все же соблюсти приличия.
Раскинувшийся посреди широкой болотистой равнины в самом центре Альгарве Трапани никогда не принадлежал Каунианской империи, но по виду его общественных зданий сказать это было трудно: большинство из них строилось в классическом стиле, из мрамора, обыкновенно раскрашенного в разные цвета, но порою по современной моде оставшегося белоснежным. В прежние времена альгарвейцы завидовали своим каунианским соседям и пытались подражать им. Но та эпоха прошла. Резкие, устремленные ввысь линии и неумеренное украшательство, свойственные исконно альгарвейской архитектуре, казались Сабрино более естественными, нежели все построенное чучелками.
Послать домой весточку о том, что возвращается, полковник не успел – он и сам не знал, что полетит в столицу, пока его крыло не получило приказа перебазироваться на восток, а во время коротких редких остановок было не до того. Подоходя к дверям парадного, Сабрино хмыкнул про себя. Если прислуга будет не в силах справиться с небольшой неожиданностью, тем хуже для нее. Он дернул колокольчик со всей силы.
– Ваша светлость! – вскрикнула горничная, открывая двери.
– Ваша светлость! – заквохтала повариха, с которой Сабрино столкнулся в коридоре. По счастью, подноса с тарелками она не уронила.
– Ваша светлость! – воскликнул дворецкий, который наравне с Жизмондой управлял делами графа в его отсутствие.
Полковник всякий раз милостиво кивал, подтверждая, что светлость действительно его.
– Ваша светлость, – промолвила Жизмонда, когда граф поднялся по лестнице вслед за служанкой. – Какая приятная неожиданность.
Сабрино с поклоном поцеловал ей руку.
– Как приятно слышать это от вас, моя дорогая.
Супруга его была миловидной дамой одних с полковником лет. Сабрино весьма ее уважал и относился к ней благосклонно. По меркам альгарвейского дворянства, супружество их было безмятежно – не в последнюю очередь благодаря тому, что ни один, ни другая не пытались разыгрывать горячую любовь.
– Учитывая обстановку на западе, я не ожидала увидеть тебя в Трапани в ближайшее время, – заметила Жизмонда.