– Прошу прощения, – пробормотала она.
– Забудем это. – В очередной раз указав маркизе ее место, полковник превратился в любезного кавалера и предложил своей даме руку. Краста оперлась на нее, и они в полном согласии направились к коляске.
Возница что-то сказал по-альгарвейски, но с каким чудовищным акцентом! Будь это ее кучер, она тут же избила бы его или уволила! Но Лурканио только рассмеялся, отчего Краста разозлилась еще больше. Полковник уже разобрался в ее характере и нарочно ее поддразнивал при каждом удобном случае, чтобы она не забывала, что Валмиера больше не королевство, а оккупационная зона, а она, маркиза Краста, не более чем игрушка победителя.
Когда коляска тронулась, Краста спросила:
– Удалось ли вам узнать что-нибудь о судьбе моего брата?
– Боюсь, что нет. – В голосе Лурканио звучало искреннее сожаление. – Ни капитана, ни маркиза Скарню в списках убитых нет. Также нет его и в списках пленных. Но и среди бунтовщиков, которые продолжают мутить воду после капитуляции короля Ганибу, его тоже нет. Скорее всего – ради вас, моя милая, я готов в это поверить – в списки пленных вкралась ошибка. Такое бывает.
– А если нет?
Полковник не ответил. Вглядевшись в его длинное угрюмое лицо, Краста вдруг заметила на нем выражение жалости.
– Вы думаете, что он мертв! – вырвалось у нее.
– Милостивая государыня, когда война подходит к концу, события обычно развиваются стремительно. Отступающих даже не берут в плен. Их уничтожают, чтобы о них не приходилось думать. Оставшиеся у нас в тылу ваши валмиерцы заботят нас гораздо больше.
– Да, могло быть и так, – медленно ответила Краста, хотя в душе ей очень не хотелось в это верить. Но с другой стороны, она уже больше года ничего не слышала о брате, и потому пора бы уже было признать, что и такое могло случиться. Думать об этом было невыносимо, и ее мысли приняли совсем другое направление. – В последнее время мне показалось, что на улицах Приекуле стало меньше альгарвейских солдат.
– А вы внимательны, дорогая. Часть из них направилась на западный фронт, чтобы помочь окончательно сломить конунга Свеммеля.
– Ужасно противный тип, – надула губки Краста. – Он заслужил все, что случилось с ним и с его королевством.
По ее мнению, цивилизация заканчивалась там, где проходила граница Альгарве, хотя еще недавно она говорила то же самое о границах Валмиеры.
И вдруг из темноты вылетело явно предназначенное именно ей:
– Альгарвейская шлюха!
И вслед за этим топот убегающих ног. Тот, кто это крикнул, явно не собирался насладиться произведенным эффектом. В данной ситуации это был самый умный выход. Поймай его Краста, уж кто-кто, а она миндальничать бы не стала!
Полковник Лурканио успокаивающе похлопал ее по бедру:
– Не обращайте внимания. Просто очередной идиот. Разве я вам плачу, дорогая?
– Конечно, нет, – помотала головой Краста. Да только посмей полковник предложить ей деньги, она исцарапала бы его в кровь везде, где смогла бы дотянуться. Он никогда не опускался до подобного. Он просто заставлял умирать ее от страха при одной мысли, что с ней будет, если она однажды скажет «нет». Но думать об этом было слишком страшно. Настолько страшно, что она заставляла себя об этом не думать. И все время твердила себе мысленно, что не боится его ни капельки.
– Ну вот мы и приехали, – раздался вскоре голос Лурканио, и коляска остановилась. – Впечатляющее здание. Королевский дворец в Трапани будет побольше, но, на мой взгляд, выглядит не так величественно. Да, в таком дворце легко себе вообразить, что ты достоин править всем миром. – Его иронический смех сменился откровенно издевательским. – Да, представить себе это легко, да только далеко не всегда все, что навоображают себе всякие там, воплощается в жизнь.
Полковник выпрыгнул из коляски и, подхватив Красту за талию, помог ей выйти.
– Ну как, пойдем поклонимся вашему королю, который так и не сумел осуществить свою мечту: править миром из этого дворца? – снова расхохотался он.
– Я была здесь в ту ночь, когда король Ганибу объявил войну Альгарве, – заметила она.
– Тогда он еще считал, что управляет миром, – продолжал издеваться Лурканио. – Уж лучше бы он сидел да молчал в тряпочку. Тогда хоть частичка мира ему бы досталась. А теперь он обязан отчитываться перед альгарвейцами за каждый бокал вина и отпрашиваться у них в туалет.
– Если бы альгарвейцы не захватили герцогство Бари, ему не пришлось бы объявлять им войну, – возразила Краста. – И тогда все осталось бы, как и было.
Лурканио закрыл ей рот поцелуем.
– Лучше бы ты была немой. Ты слишком красива, чтобы быть такой дурой. Запомни: мы не захватили Бари, – он загнул один палец, – мы лишь вернули то, что нам и так принадлежало. Мужчины приветствовали нас с распростертыми объятиями, а женщины – с раздвинутыми ногами. Я-то знаю. Я был там. Второе, – он загнул еще один палец, – Валмиере не было никакого дела до Бари, отторгнутого у Альгарве после Шестилетней войны. Это было разборкой между колдунами: кто чего сможет, а кто оказался слабаком. И третье, – еще один палец, – все в мире меняется. – На мгновение Красте показалось, что на нее смотрит не полковник Лурканио, а один из его предков-варваров, и по спине у нее побежали мурашки. – Так что если ты не пойдешь с нами, то мы очень скоро придем за тобой.
Краста отвернулась и уставилась на Колонну каунианских побед, колторая все еще стояла в центре старинного парка – высокая, гордая и такая светлая в лучах луны. За всю Шестилетнюю войну ее не задело и осколком. Но даже теперь от нее веяло седой стариной, словно одержанные в незапамятные времена победы для нее лишь вчерашний день.
– Ладно, – прервал мысли маркизы Лурканио, – извольте пройти, воздадим почтение вашему иллюзорному монарху.
На сей раз в его голосе не было иронии; все его мысли в мгновение ока спрятались под дежурным светским тоном опытного придворного.
Во дворце слуги короля Ганибу кланялись полковнику как графу, а то и герцогу чистой валмиерской крови. И Красту тоже чествовали как герцогиню, а не как маркизу. Это продолжалось так долго, что ее настроение волей-неволей стало улучшаться.
Когда они вступили в Гранд-залу (ту самую, где король Ганибу объявил свою безнадежную войну), стоявший у дверей солдат в альгарвейской форме сверился со списком и, лишь найдя там имена прибывших, разрешил им пройти.
– В чем дело? – вспылила Краста.
– Он проверяет всех гостей. А вдруг мы замаскированные убийцы? – фыркнул Лурканио и уже вполне серьезно добавил: – В провинции до сих пор бунтует всякая сволочь. Они уже убили несколько принявших новый режим аристократов и нападают на наших солдат. И если им удастся каким-то образом пройти сюда, то могут быть серьезные неприятности.
Он думал в первую очередь о том, как бы не нанесли вред его королевству. Краста же думала только о себе. И в первый раз в жизни, оглядев залу, она подумала, что альгарвейцы для нее гораздо безопаснее, чем ее земляки. И если кто и станет спасать ее жизнь, то это будут враги. Она ринулась к бару, заказала бокал бренди с полынью и выпила его залпом, словно лимонад. Чем скорее все вокруг нее поплывет и закружится, тем раньше она наконец почувствует себя спокойно.