— Они хорошо едят? — спросил Менедем.

На земле он был порядочным шалопаем. Но на борту судна ничто не ускользало от его внимания. И если у павлина на хвосте были глаза Аргуса, то у капитана «Афродиты», казалось, такие глаза имелись и спереди, и на затылке.

Соклей понаблюдал за тем, как клюют очень похожие на цыплят-переростков птицы, потом кивнул.

Менедем снова помахал двоюродному брату рукой, чтобы показать, что он понял. Нет, от этого человека ничто не ускользало.

Двое пропавших гребцов вернулись сами: один мучился похмельем, а второй был такой пьяный, что чуть не упал с пирса, прежде чем добрался до «Афродиты».

— Ты вычтешь у него из жалованья? — спросил Соклей.

Менедем покачал головой.

— Нет, он явился вовремя — и в придачу явился добровольно.

На лице капитана появилась дьявольская улыбка.

— Я сделаю кое-что похуже — я подожду, пока его похмелье не разыграется в полную силу, и тогда посажу его на весло. Если парня это не вылечит, тогда только боги знают, что ему поможет.

— Неплохо придумано, — сказал Соклей с искренним восхищением. Физические упражнения и впрямь хорошенько встряхнут парня и вылечат гораздо быстрее, чем если он будет просто сидеть сложа руки и ничего не делать.

— Да уж. — Менедем засмеялся. — Но вот боюсь только, что он сам не будет в восторге от такого лечения.

С этим Соклей не мог не согласиться.

Появился еще один из гребцов — он бежал по пирсу к «Афродите».

— Диоклей просил передать, что мы нашли троих, капитан! — выкрикнул он. — Но вот еще двух нигде нет!

— Они вернулись сами, — ответил Менедем. — Так что пусть Диоклей ведет сюда своих заблудших овечек, и можно выходить в море.

Один из гребцов упился до потери сознания, и морякам пришлось нести его на себе. Судя по блеску в глазах Менедема, Соклей догадался, какое наказание его двоюродный брат приготовил этому человеку, как только тот придет в себя.

«И поделом ему, — подумал Соклей. — Упиваться до полусмерти — это уже слишком».

Диоклей ударил колотушкой в бронзу, «Афродита» покинула гавань Книда и двинулась к острову Кос.

ГЛАВА 3

— Риппапай! Риппапай! — выкрикивал Диоклей под аккомпанемент колотушки, которой бил в маленький гонг.

Менедем все рассчитал правильно: когда они шли к Косу, ветер был северный, встречный.

Так что паруснику, направлявшемуся на Кос с Книда, пришлось бы оставаться в порту в ожидании попутного ветра. Но Менедем просто оставил парус крепко взятым на гитовы, и акатос шел на одних веслах.

Волны, подгоняемые встречным ветром, бились о таран «Афродиты» и обдавали волнорез. Мало радости, когда на море качка.

Самого Менедема, который стоял на приподнятой площадке на корме, держа рукояти рулевых весел, эта качка не особенно беспокоила, но он ведь провел предыдущую ночь на борту. А вот некоторые из гребцов, которые еще не оправились после развеселой ночи на берегу, сейчас перегнулись через борт и кормили рыб.

— Смотри хорошенько! — окликнул Менедем стоявшего на носу впередсмотрящего. — Азия принадлежит Антигону! — Он снял правую руку с рулевого весла, чтобы махнуть в сторону туманных очертаний материка. — Но Кос — Кос под пятой Птолемея. И если договор, который генералы подписали прошлым летом, теперь превратился в разбитый горшок, они в любой момент могут кинуться друг на друга.

Менедем и сам внимательно следил, не появятся ли где военный корабль или пиратские галеры. Однако видел лишь несколько маленьких рыбачьих лодок, подскакивающих на легких волнах. Пара из них, расправив паруса, поспешила прочь.

Менедем засмеялся, заметив это: видимо, акатос показался рыбакам слишком похожим на пиратский пентеконтор и они решили убраться от греха подальше.

— Ты ведь у нас в курсе последних событий, братец, — сказал он Соклею. — Как думаешь, какой флот Птолемей держит на Косе?

Однако Соклей покачал головой.

— Вот уж чего не знаю, того не знаю… Но лучше бы он держал там многочисленный флот, потому что Антигон владеет множеством портов на материке и на островах, лежащих дальше к северу. — Он поморщился. — Такой же флот он приготовил для похода на Родос, ты же знаешь.

— У нас и самих есть большой флот и много чего другого, — заметил Менедем. — Антигон слишком умен, чтобы сцепиться с нами, — так умная собака никогда не станет кусать дикобраза. А теперь скажи, куда ты сложил благовония?

— По левому борту, чуть ближе к корме, — ответил Соклей. — Думаешь обменять их на шелк?

— Именно это я и хочу сделать, — сказал Менедем. — Эллины в Италии умеют изготовлять собственные благовония. Но вот шелк не раздобыть нигде, кроме Коса.

— Было бы очень неплохо совершить выгодный обмен с торговцем шелком, — сказал Соклей. — Ну а если не получится… — Он пожал плечами. — Ну, тогда лучше потратить серебро на покупку шелка и приберечь благовония. Мы продадим их там, где они принесут больше прибыли.

— Ты сам оценишь, выгодна ли сделка, — ответил Менедем. — Именно для этого я тебя с собой и взял.

— Как мило с твоей стороны признавать, что и от меня тоже есть кое-какая польза, — сухо заметил Соклей.

— Кое-какая есть, — согласился Менедем. Ему нравилось дразнить двоюродного брата. Потом он указал куда-то. — А сейчас тебе лучше присмотреть за этой павой, не то она прыгнет в море.

Сегодня павлинов опять выпустили из клеток, и одна пава вспрыгнула на пустую банку и заглянула через борт.

Менедем не знал, попытается ли птица перепорхнуть через него и прыгнуть в море, или она боится воды, но не хотел выяснять это таким рискованным способом.

Соклей мгновенно очутился рядом с птицей. Он замотал ее в сеть, прежде чем пава успела сделать что-либо такое, о чем купившие ее молодые люди впоследствии бы очень пожалели.

Пава изловчилась и клюнула Соклея через дыру в сети.

— Чтоб ты провалилась в царство Аида, ты, проклятая, гнусная тварь! — закричал он, потирая ребра сквозь хитон.

Потом повернулся к Менедему.

— Если эти твари не принесут ожидаемой прибыли, мне бы очень хотелось посмотреть, как они тонут.

— Мне бы тоже, — ответил Менедем. — Мало того, в этом случае я сам их утоплю.

— Никогда не думал, что можно так ненавидеть груз, — Соклей выпустил паву рядом с гнездом, с помощью которого мачта крепилась к килю, ткнул в нее пальцем и строго велел: — Сиди здесь, чтоб тебя эринии взяли!

Затем, уже обращаясь к Менедему, добавил:

— Мне совсем не по душе груз, который не остается там, где его поместили!

— Ну, положим, ты сам захотел, чтобы птиц выпускали из клеток, — возразил ему на это капитан. — По-моему, так без этого вполне можно было обойтись.