Волшебница посмотрела на него, вернее, сквозь него.
– Ваше величество, вероятно, вы не понимаете, насколько это опасно.
Она не повысила голос. Даже не рассердилась, но Ланиус почувствовал, что у него покраснели щеки и уши. Так с ним разговаривали, когда он был маленьким мальчиком. Алса повернулась к Грасу.
– Ваше величество, могу я попытаться определить это по возможности не прямым путем? Чем меньше я себя обнаружу, тем больше шансов у меня будет оказать вам услуги в будущем.
– Поступай, как считаешь нужным, – ответил Грас. – Я не хочу быть виновным в твоей смерти, ты же знаешь.
– Знаю, – по-прежнему мрачным тоном уточнила Алса, потом кивнула. – Да, думаю, вы говорите правду. У вас было много предлогов лишить меня жизни.
Ланиус переводил взгляд с короля на колдунью. Они знали, о чем говорят, и изъяснялись намеками, чтобы невольный свидетель их разговора ничего не понял.
– Как скоро ты сможешь произнести заклинание? – спросил он Алсу.
– Через несколько дней. Следует многое изучить перед такой рискованной попыткой. Кстати, а что вам даст мое заклинание? Если Низвергнутый наслал на нас такую скверную погоду, как вы собираетесь помешать ему? Я не знаю заклинаний, которые могут помочь смертному волшебнику изменить погоду.
– Знать – всегда лучше, чем не знать, – сказал Ланиус.
Алса удивленно подняла бровь.
– Всегда, ваше величество?
– Да, конечно. – Ланиус верил в это всей душой – он был еще так молод!
– Думаю, король прав, – сказал Грас. – Возможно, мы не сможем помешать Низвергнутому, но стоит рискнуть, чтобы приобрести опыт, узнать, как сильно он нас ненавидит.
– Возможно. – Судя по тону, его слова не убедили колдунью, но она сделала реверанс, сначала Грасу, а потом Ланиусу, который в очередной раз в глубине души возмутился тем, что первым всегда был тесть. – Вы – короли, – сказала она. – Постараюсь дать вам то, что вы хотите. – Ланиусу ее слова не понравились, но, прежде чем он успел возразить, волшебница направилась к выходу словно на онемевших ногах. Но у дверей она остановилась. – Кто-нибудь из вас хочет посмотреть, как я буду произносить заклинание?
– Я хочу, – мгновенно ответил Ланиус, которого интересовало все на свете.
– Это может быть опасно. Все, что связано с Низвергнутым, очень опасно.
Он пожал плечами – как теперь отказаться!
– Я тоже приду, – заявил Грас – Не только Ланиуса интересует, что происходит на самом деле.
– Значит, вы оба – дураки, – сказала Алса и удалилась, прежде чем кто-нибудь из них успел произнести хоть слово.
Прошло больше недели, прежде чем волшебница сообщила, что все готово. Ей понадобилось больше времени, чем она обещала, на составление заклинания. Ланиус уже хотел послать ей сообщение с просьбой объяснить задержку, но передумал. Как говорила колдунья, что они смогут предпринять, даже если узнают, что виновником суровой зимы был Низвергнутый? Ничего. Тогда к чему спешка?
Когда Ланиус вошел в тесную комнату, где Алса собиралась использовать магию, он с удивлением увидел большую миску, полную снега, на шатком, покрытом пятнами и царапинами столе. Но через мгновение Ланиус воскликнул:
– О! Закон распространения!
– Что это? – Грас чихнул и вытер нос. – Надеюсь, он не имеет отношения к моей простуде. – Он снова чихнул.
– Нет, ваше величество, – ответила колдунья и повернулась к Ланиусу. – Да, ваше величество, закон распространения. Если наши метели вызвал Низвергнутый, они, так сказать, находились с ним в контакте. Именно это я и намереваюсь определить. Конечно, намерения Низвергнутого могут отличаться от моих. Увидим.
Она внесла кристалл горного хрусталя в солнечный луч, падавший на стол, но направила его не на миску со снегом. Ланиус едва не закричал от удивления, увидев появившуюся на стене радугу.
– Красиво, – заметил Грас. Если он и был удивлен, то ловко скрывал это.
– Таковы свойства хрусталя, – пояснила волшебница, но Ланиусу ее слова ничего не сказали.
Она повернула кристалл, чтобы радуга сместилась на миску.
Клубы пара мгновенно поднялись над снегом, хотя в комнате было недостаточно тепло для такого явления. Алса начала произносить заклинание. Она говорила на аворнийском диалекте, более древнем, чем в молитвах и гимнах священников. Ланиус понимал лишь отдельные слова и фразы.
– Что она говорит? – шепотом спросил Грас, который не знал ни слова на древнем языке.
Ланиус уже собирался объяснить ему, но вдруг понял, что сам перестал понимать, что говорила Алса.
– Не знаю, не уверен, – прошептал он в ответ. – Узнаем, когда увидим, как подействовало заклинание.
Король кивнул – видимо, ответ вполне удовлетворил его.
По мнению Ланиуса, Алса пыталась определить наличие магической связи между снегом в миске и Низвергнутым, причем тайным способом, чтобы изгнанник небес ничего не почувствовал. Можно ли было определить связь таким способом, существовала ли на самом деле такая связь... Именно это хотела узнать колдунья.
Первое заклинание было произнесено. Женщина пожала плечами.
– Ничего, – сказала она с некоторым облегчением. – Есть еще одно заклинание, которое я могла бы произнести, если вы хотите.
Грас посмотрел на Ланиуса, словно говоря: «Ты сам придумал это сделать, так что тебе решать, что ты хочешь от нее».
– Мы зашли так далеко, что стоит использовать все стрелы в колчане.
– Как пожелаете, ваше величество, – сказала Алса. – Через минуту буду готова.
Колдунья закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь и концентрируя волю перед очередной попыткой. Затем, чтобы быть уверенной в результате, она вынесла миску из комнаты. Ланиус выглянул в окно и увидел, что она вылила содержимое и, отступив на несколько шагов, зачерпнула миску свежего снега. Вернувшись, Алса поставила миску на стол и взяла в руки кристалл. На стене опять появилась радуга. Колдунья начала нараспев читать заклинание. Оно тоже было на древнем аворнийском, может быть, более древнем, чем первое. Ритм был более сильным, резким. Ланиус мог представить, как под такое заклинание солдаты идут в бой.
Как и в первый раз, волшебница вращала кристалл, пока радуга не сместилась на миску. Как и в первый раз, появились клубы пара. Но на этом сходство заканчивалось. Ланиус смотрел на новую радугу с восхищением и ужасом – она постепенно краснела, как будто цвет крови поглощал все оттенки остальных цветов: оранжевого, желтого, зеленого, синего, фиолетового. Кроме того, радуга становилась ярче, хотя солнечный луч не изменял своей интенсивности. Все больше пара поднималось над снегом. Заглянув в миску, Ланиус увидел, что снег тоже стал красным и теперь напоминал кровь, которая начинала кипеть.