В парадном мундире, полосатой юбке королевских цветов и широкополой шляпе с пером Лурканио был великолепен, если не обращать внимания на торчащие из-под килта узловатые колени. Полковник склонился над пальцами Красты, потом приложил запястье маркизы к губам.
– Сегодня вечером вы прелестны, – пробормотал он. – Без сомнения, вы прелестны во всякое время, но этим вечером – особенно.
– Благодарю, – отозвалась Краста не столь язвительно, как собиралась.
Альгарвейский офицер мог быть очарователен, если ему того хотелось. То, что очарование могло слететь с него вмиг, лишь добавляло ему привлекательности.
Кучер Лурканио пожирал Красту глазами, пока полковник помогал маркизе подняться в коляску. Краста ожидала, что альгарвеец выбранит невозможно дерзкого слугу, но Лурканио со смехом наклонился, чтобы похлопать кучера по плечу, и что-то бросил на альгарвейском. Краста уловила имя Вальню. Коляска тронулась с места.
– Ваш человек груб, – пожаловалась Краста.
– Ничуть! – Вновь рассмеявшись, Лурканио покачал головой. – Он альгарвеец. Когда дело касается очаровательных женщин, мы своих чувств не скрываем.
Он тоже окинул маркизу взглядом, неспешно и похотливо. Краста решила, что манто можно было и не надевать – для того, чтобы скрыть свои прелести. Хотя маркиза все равно порадовалась, что взяла накидку: при каждом выдохе перед ней повисало облачко пара.
Особняк Вальню стоял близ центра Приекуле и был бы изящен в своем классическом имперском стиле, если бы не аляповато раскрашенные колонны и фриз над ними. Виконт настаивал, размахивая учеными журналами, что именно так выглядели постройки имперской эпохи. С точки зрения Красты, «классический» значило «беломраморный», и спорить с ней было бесполезно. Вальню, однако, был не из тех, кто сдерживает свой энтузиазм.
Сейчас виконт стоял в передней, приветствуя прибывающих гостей. При виде Красты в глазах его вспыхнул веселый и недобрый огонек. Вальню бросил что-то полковнику по-альгарвейски. Лурканио поднял бровь.
– Почему он сказал, что мне не следует ездить с вами наедине по темным проселкам? – поинтересовался он, когда вместе с Крастой направился в гостиную.
– Ну, об этом следовало бы спросить у него, разве нет? – ответила Краста, вскинув голову так резко, что кудряшки разметались.
Стряхнув манто на руки подбежавшему лакею, она обернулась к Лурканио и обнаружила, что фантазия полковника была бедней реальности, если судить по тому, как он следил за каждым ее движением.
На возвышении в дальнем конце зала арфист и двое скрипачей исполняли одну альгарвейскую мелодию за другой. Краста, привычная к более ритмичной валмиерской музыке, недоумевала, как это вообще можно слушать, но Лурканио с улыбкой покачивал головой в такт знакомым песням, как и многие другие альгарвейцы, почтившие Вальню своим присутствием.
Оглянувшись, Краста обратила внимание, что к Вальню явилось немало альгарвейских офицеров и гражданских чиновников. Их было, во всяком случае, больше, чем валмиерцев-мужчин, и почти у каждого на руке висела красавица. Не все девушки – далеко не все – были благородных кровей. Этих Краста знала давно. Остальные… «Приспособленки», – подумала маркиза презрительно.
Были они очень голодные приспособленки, судя по тому, как, подобно саранче, облепили пиршественный стол. Подавали как валмиерские сосиски, отбивные и прочую сытную пищу, так и хрупкие на вид создания альгарвейской изысканной кулинарии. Альгарвейцы – и солдаты, и штатские – кушали с умеренностью. Многие валмиерцы пытались наесться впрок. С едой в Приекуле последние месяцы было плохо.
Альгарвейской кухней, да и любыми новшествами, Краста интересовалась мало. Ее вполне устраивали сосиски с красной капустой. После нескольких рюмок сладкой вишневой наливки все, что говорил Лурканио, начало казаться остроумным. И когда полковник по-свойски обнял маркизу за талию, Краста прильнула к нему, вместо того чтобы выплеснуть ему в лицо остатки наливки.
К этому времени она уже была благодарна Лурканио. Видя, как он обнимает Красту, большинство альгарвейцев в толпе не отваживались лапать, щипать и пошлепывать ее по ягодицам. Большинство, но не все: общество полковника не могло впечатлить пару бригадиров и немалое число гражданских чиновников, правивших оккупированной Валмиерой.
– У вас мужчины всегда себя так ведут? – спросила она у Лурканио, после того как ей пришлось не только прикрикнуть на распустившего руки чиновника, но и наступить наглецу на ногу.
– Как правило, – спокойно ответил полковник. – Но и женщины наши обыкновенно ведут себя схожим образом. Таков обычай нашей державы – не лучше и не хуже здешних, просто своеобычный.
Краста из его тирады поняла только, что все альгарвейки – шлюхи, и едва не сказала об этом вслух, но вовремя осеклась. Она уже усвоила, что оскорблять завоевателей – не лучшая мысль. Кроме того, она не могла не заметить, что в гостиной Вальню собралось немало чистокровных валмиерских шлюх.
Она не переставала озираться, замечая знакомых и обращая внимание на то, что некоторых знатных особ, кого можно было ожидать на приеме, не было. Многие озирались подобным же образом – как валмиерцы, так и альгарвейцы. Тех, кто не пришел, просто не пригласили – скажем, потому, что они зануды? Или они отказались прийти сами, потому что не хотели общаться с альгарвейцами? Разговоры звучали жестко и хрустко, словно корка над тем, о чем лучше не упоминать.
Музыкантов, исполнявших альгарвейские песни, сменил валмиерский оркестрик – гулкие духовые и ударные. В центре зала расчистили площадку, и пары закружились в танце.
– Пойдем? – спросила Краста, дерзко глянув на Лурканио.
– Почему бы нет? – ответил тот.
Оказалось, что полковник отменно танцует и знаком с фигурами местных танцев. Когда он обнимал ее, то не пытался предаться страсти прямо на полу, как Вальню в той ресторации перед альгарвейским вторжением. Впрочем, Краста и не подзадоривала его. Лурканио вел себя так, словно ему нечего доказывать миру – все уже решено. Краста не могла сообразить, раздражает ее это или притягивает. Между танцами она выпила еще несколько рюмок. Это помогло ей решиться. Многие из женщин, пришедших в сопровождении захватчиков, тоже решились. Ничего нового для себя Краста не увидела, но интересного – немало. «Они поняли, кто победил в этой войне», – подумала она. И если бы она не думала так же, разве кружилась бы она в объятьях альгарвейского дворянина?
– Вернемся в вашу усадьбу? – спросил Лурканио в конце концов, склонившись к самому уху маркизы. – Боюсь, возраст и офицерское достоинство не позволят мне прилюдно проявить себя с наилучшей стороны.
Краста выпила уже столько наливки, что не сразу поняла, о чем он толкует, а когда поняла – заколебалась, но ненадолго. Маркиза зашла уже так далеко, что отступить не могла. И не хотела. Она позволила Лурканио взять ее под руку, накинуть на плечи манто и повести к выходу.
Вальню стоял у дверей рука об руку с молодым и красивым альгарвейским офицером. Виконт одарил Красту и Лурканио ослепительной улыбкой.