Участковый хотел что-то возразить но передумал. Вместо этого он сказал:
– Я Олега знал давно, можно сказать, дружил с ним. Но сейчас разговор не о нем. Вы сюда приезжали несколько лет назад. Тогда Олега здорово избили; наверное, кому-то сильно мешала его деятельность. Я несколько раз пытался добиться от него правды, но он только отмалчивался. А потом в соседнем городе кто-то за несколько дней разгромил банду рэкетиров. Учтите, егерь – это не провинциальные рэкетиры. Он затаился в незнакомой для остальных местности, где чувствует себя как рыба в воде. И вот еще существенная деталь. Главу нашего района, господина Ремезова, он зарезал ножом, его сотрудника убил в подъезде из пистолета, а в Олега стрелял из боевого оружия, предположительно СВД.
– Снайперская винтовка Драгунова, – расшифровал Комбат.
– Вот именно. Арсенал у него оказался гораздо богаче, чем мы думали. Кто знает, может, он держит в резерве и более серьезное оружие вроде автомата или гранатомета. Мне Олег немного рассказывал о ваших операциях в Афганистане, но поймите, в своем лесу егерь может оказаться опаснее целой банды моджахедов. И кто знает, не приведет ли ваше вмешательство к обратному результату? Вдруг оно только разъярит психически ненормального человека и он начнет убивать всех подряд?
Комбату было что возразить участковому, но он промолчал. Зачем затевать бессмысленную дискуссию? Старлей пока деликатничает и пусть продолжает в том же духе. Комбат успеет разработать план и уйти в лес.
Но когда Рублев дотошно изучил карту, у него мелькнула предательская мыслишка о разумности аргументов участкового. Три пятых территории заказника идеально подходили для охоты на человека. Если каким-то чудом загнать егеря к предгорьям, то густая цепь облавы неминуемо вытеснит его к берегам реки на открытую местность, где можно и снайперов посадить, и преследовать на “вертушках”. Дело оставалось за малым – выманить егеря из болот, которые были густо отмечены в восточной части карты национального парка. Болота верховые, их окружали леса, которые простирались далеко за границы заказника. При желании или когда станет особенно жарко, егерь может незаметно уйти отсюда, унеся с собой жажду мести.
Комбат прикинул еще раз. Да, больше двухсот квадратных километров густой чащи и коварных топей. И, самое обидное, почти нет настоящих болот, угрюмых, подернутых серой водой, с редкой, чахлой растительностью, где можно с воздуха обнаружить человека. Преобладали болота с так называемыми “чертовыми окнами”, когда идешь по вроде бы надежной, лишь слегка пружинящей под ногами земле, укутанной мхом, но достаточно одного неверного шаг – и ты ухаешь в бездонную трясину и судорожно тянешься руками к свисающему стеблю кустарника.
Умудренный опытом, Комбат мог в одиночку пройти восточную часть заказника, избежав коварных ловушек матери-природы, но даже он не сумел бы одновременно с этим выслеживать егеря и быть готовым к его нападению.
Восточная часть заказника больше всего удалена от населенных пунктов. Скорее всего егерь обитает где-то поблизости и уходит туда лишь в случае опасности. При его знании леса это элементарно. Можно уравнять шансы, атакуя в темноте с использованием приборов ночного видения. Правда, трудновато будет отыскать лежку егеря, придется задействовать много солдат. Зато в лесном мраке невозможно стрелять прицельно, есть шанс избежать жертв при захвате. Интересно, рассматривали ли местные военные такой вариант нейтрализации сумасшедшего? Наверняка нет.
"Ладно, в крайнем случае подам мысль о ночной охоте… А какие еще могут быть варианты? – задумался Комбат. – Что если временно превратить заказник в ловушку, не пускать туда людей, расставить мины, черт подери! Глупо церемониться, уже три человека мертвы, а счет может пойти на десятки. Усеять лес по периметру замаскированной взрывчаткой, и ждать результата”.
И тут Комбат вспомнил о многочисленной живности, ради которой, собственно, и создавался заказник. Мине все равно, кто на нее наступит, человек или животное, – рванет моментом. Лоси, кабаны, волки, даже лисицы окажутся в опасности. Сколько их, если брать в целом? Тысячи. А егерь один. Вероятность того, что именно он нарвется на мину, ничтожно мала. Увидев хоть одно разорванное животное, егерь утроит бдительность. И не стоит рассчитывать на его сумасшествие. Хоть и псих, а как ловко обманул военных! Да и зверюшек жалко.
Тем не менее преградить доступ в заказник надо. Оцепить его и ждать зимы. По снегу очень легко обнаружить следы человека, а там попробовать снять его с “вертушки” или одеть солдат в бронежилеты. Правда, “Калашников” или снайперская винтовка пробивают любой жилет; видимо, без жертв не обойдется.
"Нет, так дело не пойдет, – остановил он сам себя. – Думай, как самому справиться с убийцей. Неужели остается только “русская рулетка”: взять пистолет и отправиться в лес наудачу. Погоди, погоди. Интересно, была ли у егеря собака? Должна, охотнику нельзя без собаки”.
Выяснилось, что собака не только была, но и есть. Породистая лайка по кличке Шмель жила во дворе сердобольных соседей. После убийства Ремезова егерь сломя голову устремился в лес, бросив на произвол судьбы своего четвероногого друга. Шмель несколько дней пролежал у крыльца, тоскуя по хозяину.
– Если бы не дочка моя, Даша, пес бы умер с голоду. Даша часто приходила к Чащиным, дружила с его сыном Антоном, и пес ее знал. Теперь пищу берет только из ее рук, – поведала Комбату хозяйка дома.
– А где сейчас ваша дочка?
– Как где? – удивилась женщина. – Работает, сено убирает.
– Ладно, вечером зайду, переговорю с ней. Комбат рассуждал очень просто. У лайки великолепный нюх, и собака истосковалась по своему хозяину. Надо походить с ней по лесу, может, она учует след егеря. А дальше начнется азартная игра, и на кону будут стоять их жизни. Комбат испытывал себя на прочность много раз, он сохранит хладнокровие.
– Было десять часов утра, до встречи с деревенскими оставалось еще время, и Комбат решил наведаться в лес. Святое дело – рекогносцировка на местности, Карта – это хорошо, но лучше как можно больше увидеть своими глазами, изучить будущее поле боя. К тому же Рублев давно мечтал вырваться на природу, уйти от городской суеты, удушающего запаха выхлопных газов и угнетающих психику домов-муравейников. Он заскочил к своим хозяевам и взял пистолет, больше по привычке ходить в разведку с оружием, тем более что не надеялся в первый же день обнаружить егеря.
От деревни до леса было метров триста. Комбат шел медленно, с наслаждением вдыхая ароматный, пахнущий травами воздух. Рядом суетились какие-то мелкие пичуги, они тревожно вскрикивали при появлении человека. В траве самозабвенно стрекотал кузнечик, в небе выводил свою мелодию жаворонок. Вокруг царили красота и спокойствие.
И вдруг грянул выстрел. Комбат даже споткнулся от неожиданности. Тут же эхом прозвучал еще один выстрел, а за ним дикий вопль:
– Что же ты творишь, паскуда безмозглая? Комбат выхватил пистолет и бросился вперед. Птичья мелочь испуганно разлетелась в разные стороны, бросилась наутек мышковавшая вдалеке лисица, но Комбат этого не замечал. Он на полном ходу залетел в лес, который оказался лишь узкой полосой деревьев. Игнорируя хлеставшие по лицу ветви, Рублев за несколько минут пересек ее.