Лейтенант знал, что с наркоманами в стадии ломки разговор может быть только один. Он и начал его первым, уложив ближайшего к нему парня рядом с Вовчиком. Затем он нырнул в сторону, уклоняясь от дубинки, и отбежал на десяток метров. Расчет Завьялова оказался точен. Один из наркоманов хотел только одного – дозы. Он начал выламывать дверь ларька, стремясь забрать у строптивой девчонки выручку. Двое бросились за лейтенантом, причем с большим разрывом один от другого. Прием, описанный еще древнеримскими историками, сработал безукоризненно. Одного нападавшего Завьялов уложил, достав в высоком прыжке ногой. Тот выключился, так и не поняв, что с ним произошло. В каком-то смысле наркоман добился желанного результата: хоть он и не укололся, зато забылся надолго.
Второй атаковал вяло, обреченно, словно заранее догадываясь о результате. Завьялов перехватил его руку, бросил парня через себя и коротко ударил. На большее времени не хватило, так как тип, ломавший дверь, поняв всю безнадежность борьбы с металлом, вырвал окошко из оргстекла и полез внутрь. Девушка, забившись в угол киоска, громко звала на помощь, Лейтенант ухватил грабителя за брючный ремень и потащил обратно на свежий воздух. Наркоман вел себя так, словно его пытались выжить из собственного дома. Он цеплялся руками за хлипкие стены, грязно ругался и требовал немедленно отпустить. И Завьялов его отпустил., когда вытащил наружу, после чего развернул и с размаха пнул под зад. Он бы с удовольствием ограничился таким наказанием, но очухавшийся Вовчик был совсем другого мнения. Он сбил наркомана безжалостным ударом в голову и принялся остервенело топтать ногами. Такие мучения были чрезмерными для человека, который и без того жутко страдал от ломки.
– Хорош. Еще убьешь – потом отвечать, – сказал лейтенант, оттаскивая разъяренного Вовчика.
– Ладно, пусть живет. А где остальные? – грозно спросил рэкетир, оглядывая свои владения.
При зыбком свете фонарей и светильников в ларьках они заметили только одного человека, пытающегося встать с четверенек. От удара ногой в голову он получил сотрясение мозга и, основательно раздружившись с координацией движений, все время падал. Двое других исчезли, бросив приятелей на произвол судьбы. Даже Вовчик не стал трогать бедолагу, дав ему временную отсрочку.
– Оставим козла, пока не очухается. Может, хозяин захочет через него выйти на остальных.
У кубинского диктатора Батисты на одном из островов была тюрьма, в которую переделали старую испанскую крепость. Стражники тщательно охраняли только пристань, в остальных частях острова-тюрьмы заключенные пользовались относительной свободой. При желании они могли броситься в океан и вплавь добраться до недалекого соседнего острова. Однако не бросались, поскольку вокруг острова разбрасывались отходы бойни и воды кишели акулами.
Чиж тоже пользовался абсолютной свободой в пределах нескольких соток земли. И он, безусловно, мог попытаться уйти из своей тюрьмы, но топь гарантировала смерть так же неотвратимо, как и акулы.
В остальном Чиж чувствовал себя относительно неплохо. Его снабдили пищей, водой, сигаретами и даже чудесно-вонючей антикомариной мазью Чащина, хотя сначала егерь был против. Комбат прекрасно его понимал. Чащин всех бандитов считал виновниками того, что в глазах людей он стал маньяком-убийцей. Но Комбат видел, какие тучи гнуса вьются островом. Вечером даже костер их не останавливает. Для городского человека атаки тысяч кровопийц будут сродни изощренным пыткам конкурирующей братвы, и Рублев уговорил егеря сменить гнев на милость.
Мысли Чижа поразили бы любого человека, не знай он сути происходящего. Хотя бандит точно знал, что тюремщики сдадут его в милицию, больше всего он боялся, что они погибнут, не устоят против остальной братвы. Чиж никого не убивал, без чистосердечного признания его вообще трудно было обвинить в серьезных нарушениях закона. Скорее всего, суд его оправдает, а на острове он умрет от голода или, отчаявшись, исчезнет на дне болота.
Люди, которые стали Чижу дороже корешей, осторожно пробирались к лагерю бандитов. Комбат сначала подшучивал над Чащиным, зачем-то взявшим с собой фонарик, а потом, сверив направление, удивленно воскликнул:
– Петрович, кажется, один из нас разучился ориентироваться в лесу. Мы сильно забираем вправо.
– Нормально мы ориентируемся, просто я иду безопасным путем, – буркнул егерь.
– Отважные герои всегда идут в обход, – шутливо заметил Комбат.
– Во-во, именно! Вспомни слова бандита. Их там шестеро осталось да огромный пес. Зачем рисковать? Мы должны сразиться с ними, когда нам это будет выгодно, поэтому я и выбрал безопасную дорогу.
Наконец лес поредел, они оказались у каменистой гряды, поросшей отдельными деревцами. Пройдя еще несколько километров, Рублев услышал шум горной реки. Тут Чащин с удивительной для своего возраста ловкостью стал карабкаться вверх по камням. Комбат держался рядом с ним – сказывались не забытые еще уроки Афганистана. Егерь остановился у невысокого кедра и вдруг полез на дерево.
– Петрович, тебе что, шишек захотелось? Ведь не сезон! – насмешливо крикнул Рублев.
И тут же замолчал. На высоте нескольких метров дерево вплотную подходило к отвесному участку скалы. Егерь вдруг шагнул прямо на каменную стену и.., исчез. Комбат изумленно застыл на месте, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь ветви.
– Чего стал? Лезь быстрей, – услышал он рассерженный голос и увидел на фоне камней голову егеря.
Оказывается, ствол дерева находился буквально в нескольких сантиметрах от входа в каменную расщелину. Узкий проход вскоре расширился, и они оказались в большой пещере, дно которой было устлано толстым слоем какого-то странного вещества.
– Дерьмо летучих мышей, – пояснил егерь, и луч фонарика взмыл вверх, ударив в потолок.
Как сказал потом Чащин, такого еще никогда не было. Тысячи летучих существ, издавая бьющий по ушам свист, мгновенно сорвались со своих мест. В полумраке Комбат заметил, как на него устремилась огромная серая масса. Он инстинктивно прикрылся руками и выхватил пистолет.
– Не бойся, они безвредны и превосходно ориентируются в темноте, – успокоил его Чащин.
Действительно, масса разбилась на отдельных летучих мышей и они с ловкостью, недоступной самым знаменитым воздушным асам, маневрировали, облетая застывших людей. Только одна ударилась о выхваченный пистолет и рухнула на пол.
– Все равно противно. А может, их того.., к ногтю? Они же вроде комаров кровью питаются, – сказал Рублев.
– Еще один знаток выискался, ядрена корень. Летучие мыши едят насекомых. Это они с виду ужасные, а на самом деле пользу приносят, их не к ногтю, как ты сказал, а беречь надо. Ладно, идем, пока не сел фонарик.
Сразу за пещерой лаз резко сужался, и большую часть пути им пришлось преодолеть на четвереньках. Егерь как мог помогал Рублеву, но Комбат все равно ободрал себе руки, рассадил колено и лишь чудом не свалился в заполненную водой яму. Несмотря на громадный боевой опыт, Рублев впервые проводил разведку в таких условиях.