Дженнифер знала его достаточно хорошо, чтобы, судя по интонации, перевести его фразу как: «Для тебя было бы лучше, чтобы это было так».
— Думаю, что очень важно, — ответила она. — Вы ведь хотите узнать, где разбили лагерь м’саки?
Молчание было таким продолжительным, что она засомневалась, уж не уснул ли командир.
— Бернард?
— Я слушаю… — Гринберг вновь сделал паузу. — Да, тебе лучше рассказать мне об этом.
* * *
В’Зек всматривался в ночную тьму. Барабанная перепонка, расположенная за говорящими глазами, вибрировала от непрекращающегося низкого гула. В’Зек почесал перепонку клешней, но это не помогло. Вождь позвал З’Йона. Когда он увидел щелкающего от смеха шамана, раздражение его усилилось. Смеяться над В’Зеком было опасно. Смеяться над В’Зеком было безумно рискованно.
— Ну? — проворчал В’Зек. Он приподнялся так, чтобы все м’саки смогли увидеть его дротик.
З’Йон раскрыл сочленение между верхним и нижним панцирями, убеждая вождя убрать дротик на место. В’Зек счел этот ритуальный жест повиновения и почтения оскорбительно показным. Но гнев уступил место удивлению, когда шаман сказал:
— Я тоже слышу это, мой господин. Вся армия слышит.
— Но что это? — требовательно спросил В’Зек. — Ни одно существо, способное планировать, не издает такого шума.
З’Йон снова раскрыл края панциря. На этот раз В’Зек оценил всю искренность порыва своего учителя.
— Мой господин, не могу сказать. Я не знаю.
— Этот предмет принадлежит Т’Каи? — заволновался В’Зек. Охватившая его тревога выражалась гневом: вождь не имел права показывать, что он испытывает страх. — Могут ли они поразить нас при помощи этого? Не слышал ли ты, что они обладают какими-то подобными устройствами?
Весь вид В’Зека говорил о том, что он готов вырвать ответ из З’Йона железными клещами, если его собственные окажутся недостаточно крепкими.
— Никогда, мой повелитель. — Теперь шаман действительно был напуган, что заставило его господина немного смягчиться. Мгновение спустя З’Йон уже нашел в себе силы говорить более решительно. — Мой господин, я искренне сомневаюсь, что этот предмет принадлежит Т’Каи. Они не смогли бы скрыть, что обладают подобными устройствами.
— И более того, зачем им утаивать это? Правда? — В’Зек не нашел альтернативы, которая бы удовлетворяла его. — Ну и что это, по-твоему?
— Мягкотелые, — спокойно проговорил З’Йон. — Говорят, кроме всего прочего, путешествия по воздуху — это их ремесло, так ведь?
Это предположение заставило В’Зека задуматься. Ему бы очень хотелось, чтобы З’Йон ошибался. Тогда как другой вариант — это признать их созданиями, близкими — а возможно, и не просто близкими — к сверхъестественным. В этом случае он предпочел бы подвергнуть сомнению сам факт существования мягкотелых. Но после взятия Ц’Лара никаких сомнений в их существовании не оставалось. До сих пор они представлялись ему искусными ремесленниками — их зеркало и другие подобные вещицы полностью подтверждали это мнение. Несмотря на то что в конфедерации Т’Каи было много искусных ремесленников, считалось, что различие между разноплеменными ремесленниками было лишь в искусности изготовления, а не в ассортименте производимых товаров.
Однако он знал достаточно хорошо, что т’кайцы не могли создать ничего, что передвигалось бы по воздуху, издавая такой низкий жужжащий звук. Только мягкотелые могли…
В’Зеку никогда не приходило в голову, что граница между искусными ремесленниками и создателями почти сверхъестественных вещей может оказаться такой тонкой.
В лагере кто-то вскрикнул, крик страха и тревоги оторвал В’Зека от несвойственных ему философских размышлений. Первый крик подхватили другие воины.
— Это оно! Небесное чудовище!
Воины, которые должны были в этот час спать, выскочили из палаток, чтобы узнать, в чем дело. Лагерь охватила паника.
— Клянусь Первым деревом, я тоже его вижу, — пробормотал З’Йон.
В’Зек устремил свои говорящие глаза туда, куда указывал клешней шаман. Сначала он ничего не увидел. Затем заметил маленький серебряный ящичек, освещаемый пламенем лагерных костров. Было совершенно очевидно: что бы это ни было, но создали эту вещь не т’кайцы. Каждая линия, каждый угол ясно говорил о том, что это творение чужестранцев. В’Зеку захотелось убежать, спрятаться под листьями и ветвями лесов родного М’Сака. И с чего ему взбрело в голову, что он повелитель всего мироздания? Но В’Зек не побежал. Сделав такой глубокий вдох, что легкие до боли прижались к панцирю, В’Зек взревел, громко и свирепо. Говорящие глаза всего лагеря уставились на него.
— Воины! Неужели вы позорно сбежите от того, что не может причинить вам вреда?
— Вы в этом вполне уверены? — спросил З’Йон, но так, что его услышал только В’Зек.
Вождь понимал, что шаман прав, но проигнорировал замечание. У него была единственная возможность сплотить армию вокруг себя до того, как она развалится.
— Воины! — вновь взревел он. — Заставим его убраться отсюда! Не позволим ему кружить над нами.
Схватив довольно увесистый камень, В’Зек швырнул его в предмет, парящий в небе, вложив в этот бросок всю свою силу, ожидая, что в следующий момент эта штука упадет замертво.
Очевидно, воины подумали о том же. Камень был брошен довольно высоко, но предмет, парящий в небе, не обратил на него никакого внимания и не нанес ответного удара.
— Сбейте его! — завопил В’Зек еще громче, чем прежде. Он бросил другой камень. Но снова гудящее устройство не удостоило его вниманием, хотя на сей раз камень пролетел довольно близко.
В’Зек даже затрясся от возбуждения, испытывая бешеную уверенность, подогретую главным образом облегчением от того, что остался жив.
— Вы видите? Он не может причинить нам вреда. Стреляйте из луков, и победа будет за нами!
В’Зек вел м’саков многие годы, и почти всегда вел к победе. И как часто бывало и раньше, воины заразились его огнем. Внезапно небо наполнилось камнями и стрелами, как будто бы страх, испытываемый северянами, тотчас одновременно у всех превратился в ярость.
— Мой господин, вы обладаете колдовской силой, — заметил З’Йон, наблюдая за тем, какой неистовой атаке подвергся небесный предмет. В’Зек знал, что большей похвалы от шамана услышать было нельзя.
Однако одной похвалы недостаточно, чтобы выиграть сражение. М’саки заревели как один, когда камень с грохотом ударился о бок небесного предмета. Предмет покачнулся. В’Зеку ужасно хотелось увидеть его падение, но этого не случилось. Одна стрела попала в цель, но, ударившись, отскочила. Другая, выпущенная, возможно, более сильным воином, вонзилась в сверкающее покрытие. Авиетка снова накренилась.
Постепенно она стала подниматься выше, так что стрела даже самого мощного воина м’саков не смогла бы достать ее.