Сабуро покосился на своего хозяина. Господин Набуки сидел, как всегда, прямо и смотрел остановившимся взглядом в туманную даль. Старый слуга даже не пытался угадать, что он там видит. Ветер шевелил редкие седые волосы господина Набуки, играл полами его праздничного хаори — дорогого и красивого, но без фамильных гербов. В зарослях мисканта над самым обрывом ветер усиливался, острые листья мисканта скрещивались друг с другом, словно клинки множества мечей в кровавой сече. Сабуро вдруг ощутил неприятную дрожь в каждой клеточке тела. На мгновение ему почудилось, что господин Набуки умер сидя, и теперь ему, старику Сабуро, придется самостоятельно искать выход из смертельно опасной игры, которую вел его хозяин и в которой он, Сабуро, до сих пор был всего-навсего фигурой — хотя и мощной, но лишенной собственной воли.
В следующее мгновение господин Набуки вздохнул и повернул голову. У Сабуро отлегло от сердца, но не до конца: хозяин был старше него, и при том образе жизни, который он вел, рассчитывать на особое долголетие господину Набуки не приходилось.
— Значит, русские, — негромко произнес господин Набуки. — Да, ты прав, они вечно испытывают сложности с деньгами. Но это их никогда не останавливало, и я боюсь, что в данном случае американцы были бы предпочтительнее. Этими надутыми индюками с их бредовой идеей мирового господства гораздо легче манипулировать. Все их хитроумные планы видны раньше, чем они успевают додумать их до конца. С русскими сложнее. Они непредсказуемы, понимаешь? И если мною заинтересовались русские, то этот интерес скорее всего не имеет ничего общего с праздным любопытством. На праздное любопытство у них просто не хватает денег.
— Это не праздное любопытство, — подтвердил Сабуро. — Я не успел вам сказать… Кицунэ сообщает, что ему удалось засечь хакера, который пытался проникнуть в базу данных банка Аригато. Он делал это из России, прямо из Москвы. Кицунэ определил его местонахождение и подбросил ему вирус, разработанный его людьми… Простите, Набуки-сан, я очень плохо в этом разбираюсь… вернее, совсем не разбираюсь… Словом, Кицунэ клянется, что компьютер хакера выведен из строя навсегда, а вся хранившаяся в нем информация стерта и не подлежит восстановлению.
— Боюсь, что этого мало, — заметил господин Набуки. — Стереть информацию из человеческого мозга сложнее, чем с жесткого диска компьютера.
— Это кому как, — почтительно возразил Сабуро. — Лично мне с людьми как-то проще. Поэтому я взял на себя смелость сделать некоторые распоряжения относительного этого хакера. Мне показалось, что это серьезно.
— Что именно?
— Русский в Токио, который слишком живо заинтересовался вашей биографией, и русский в Москве, которому зачем-то понадобились ваши банковские счета… Осмелюсь напомнить, что мне сразу не понравилась эта идея о сотрудничестве с…
— Довольно, — резко оборвал его Набуки. — Я ценю твою помощь, но не нуждаюсь в советах. Поверь, общение с подонками не доставляет мне ни малейшего удовольствия.
Если бы я мог выбирать, я выбрал бы работу садовника или стал бы поэтом. Вчера я написал несколько хайку… Впрочем, речь сейчас не об этом. Русские ничуть не лучше американцев, чеченцы ничем не хуже арабов, а все они, вместе взятые, мало отличаются от якудзы. Если ты напуган или устал, я постараюсь подыскать тебе замену. В конце концов, ты уже немолодой человек и заслужил право на отдых. Я отпущу тебя с миром и не стану держать на тебя зла.
Он заметил подозрительный влажный блеск в глазах шофера и подумал, что, как ни хорош был Сабуро, с ним действительно придется расстаться. Старик сделался чересчур чувствительным. Что поделаешь, годы берут свое. О собственном возрасте господин Набуки не думал. В отличие от Сабуро, в своих действиях он руководствовался не слепой преданностью хозяину, а четким планом и холодной решимостью идти до конца во что бы то ни стало. Человек, который морозной ночью бредет один по безлюдной пустыне, не должен останавливаться только потому, что ему наскучила дорога. Остановиться значит умереть, это господин Набуки усвоил твердо.
— Можешь вытереть глаза, — сухо приказал он. — Я понимаю, что во всем виноват ветер с моря, но, если сюда кто-нибудь придет, он может подумать, что ты плачешь, и решит, что я тебя обидел. Мне не хотелось бы обижать тебя, Сабуро, но ты должен понять: мы не в том положении, когда можно позволить себе роскошь выбирать союзников. Наши враги чересчур могущественны, они способны раздавить нас, даже не заметив. Скажи мне: жесток ли человек, невзначай раздавивший муравья? И жестоко ли насекомое, успевшее за мгновение до смерти вонзить в раздавившую его ногу ядовитое жало? Мы просто люди, Сабуро, нам не дано судить, что хорошо, а что дурно. Мы лишь отвечаем ударом на удар, вот и все.
Сабуро вынул из кармана форменного френча белоснежный носовой платок и послушно промокнул глаза. Он ничего не ответил господину Набуки, поскольку не имел собственного мнения по этому поводу, — вернее, имел, но оно, как обычно, полностью совпадало с мнением хозяина. Сабуро был потомственным слугой, его предки служили семье Минамото в течение двух с половиной веков, и единственное, чего он боялся в этой жизни, что господин Набуки перестанет нуждаться в его услугах.
Господин Набуки поднялся со скамьи, зябко поежился и, бросив последний взгляд на север, повернулся спиной к морю и неторопливо зашагал к дому, крыша которого виднелась в полусотне метров отсюда над темной зеленью живой изгороди. Сабуро поднял с каменного сиденья папку с досье на господина Набуки и, зажав ее под мышкой, последовал за хозяином. Мелкий гравий дорожки поскрипывал под подошвами плетеных дзори господина Набуки, ветер развевал полы его хаори и широкие штанины хакама, и Сабуро вдруг с испугом отметил, каким маленьким и сухим сделался его хозяин в последние десять лет. Он никогда не был высок и не отличался атлетическим телосложением, но только теперь пожилой слуга увидел, что господин Набуки — настоящий старик. Традиционная одежда болталась на нем как на вешалке, и казалось, что ветер вот-вот оторвет его от земли и утащит неведомо куда, как невиданного воздушного змея, сделанного из тонких бамбуковых палочек и рисовой бумаги. Тоскливое предчувствие беды на минуту овладело душой Сабуро, но он быстро взял себя в руки. Да, господин Набуки был уже не молод, но говорить о немощи было слишком рано. Минамото-но Хорикава уже не мог, как в молодости, бегать, прыгать и драться любым оружием с любым противником, но разум его не утратил остроты, и сейчас, на склоне лет, хозяин был могуч, как древний бог. Стоило лишь вспомнить кое-какие из его недавних свершений, чтобы в этом убедиться…
Господин Набуки поднялся на веранду и остановился перед седзи. Сабуро подошел и стал рядом, по-прежнему прижимая папку с досье. Воздух был наполнен запахами моря и глухим перезвоном бамбуковых колокольчиков, которые отгоняли злых духов. Отсюда, с веранды, открывался прекрасный вид на поместье господина Набуки. Это поместье стоило хозяину огромных денег. Господин Набуки заплатил за него втрое против его нормальной стоимости по той простой причине, что когда-то на этом самом месте стоял загородный дом полковника Минамото, отца господина Набуки. Это был очень неосторожный поступок, но до сих пор никому даже в голову не приходило копаться в прошлом главы «Набуки корпорейшн», — никому, кроме этого адвокатишки Сигэцу, который уже никому ничего не расскажет. Но Сигэцу, увы, додумался до этого не сам, а это означало, что на горле господина Набуки начала затягиваться петля. Сабуро посмотрел на хозяина и по непривычно угрюмому выражению его лица догадался, что господин Набуки думает о том же.