Слезы, которые она до сих пор сдерживала, начали медленно течь по ее щекам. Когда Ниал подняла глаза, ей показалось, что Идо внезапно постарел.
— Сеннар — один из лучших магов этой Земли, — сказал гном. Он положил руку ей на голову и погладил по волосам. — С ним не случится ничего плохого. Он скоро будет здесь.
Ниал вытерла щеки.
— Что случилось с твоим глазом? — спросила она.
Идо улыбнулся:
— Обмен любезностями с Деинофоро, Всадником Черного Дракона, который заставил тебя сражаться с призраком Фена. Я отрубил ему руку, а он отобрал у меня глаз.
— Ты хочешь сказать, что… — начала Ниал.
— Теперь, — небрежно ответил Идо, — у меня только один глаз. — Он похлопал ее по щеке. — Ты не будешь плакать из-за меня? Посмотри-ка, это не такая великая утрата, у меня еще остается другой глаз. Я вижу так же хорошо, как и раньше. — Он улыбнулся, но горькой улыбкой.
— Как это произошло?
Идо облокотился на спинку стула и сделал большой глоток.
— Это случилось в тот день, когда мы потерпели поражение, — начал он. И рассказал Ниал о том, что случилось за месяцы, прошедшие после ее отъезда: о первом поединке с Деинофоро, о тренировках с Парселом, о том, как ему помогла Соана.
Девушка слушала молча, пытаясь скрыть свои чувства. Она вздрогнула, только когда Идо открыл ей тайну, скрытую в прошлом Рейс.
Когда Идо завершил свою историю, он вынул из кармана трубку и зажег ее. Сделав первые затяжки, он заметил: у Ниал были ясные глаза.
— Так, значит, теперь ты подчиняешься Лондалу, — прокомментировала она.
Идо покачал головой:
— Для меня не важно: отдавать приказы или их получать. Главное — иметь возможность снова сражаться против Тиранно. Кроме того, Лондал — умный человек и хороший военачальник. Он понял ситуацию и никогда не относился ко мне с меньшим уважением, чем того заслуживает равный ему.
Они снова замолчали. Пока Ниал пила свое пиво, Идо смотрел на нее. Она была счастлива находиться рядом с ним после стольких месяцев разлуки. Привязанность Ниал была одним из немногих поводов, которые заставляли Идо гордиться собой. Она уже не была девочкой, как в прежние времена, видимо, за время путешествия с ней что-то произошло, о чем она ему не рассказывала.
Когда гном узнал о смерти Лайо и исчезновении Сеннара, ощутил, что все перенесенные им тяготы не смогли сделать его нечувствительным к страданию. Однако он попытался скрыть свою боль, чтобы не увеличивать и без того тяжкий груз, лежащий на плечах Ниал. Теперь он понял, что настал момент поговорить с Ниал обо всем, и попросил ее рассказать, как все произошло.
Он узнал о героическом поведении юного оруженосца, о его смерти на руках Ниал, о бегстве, во время которого Сеннар был ранен, о пребывании в гроте и о том моменте, когда они вынуждены были расстаться. Идо отметил краску на щеках полуэльфийки в какой-то момент ее рассказа, но, когда наступила тишина, понял, что его ученица наконец нашла себя.
Ниал бросила свой кинжал в ножнах на стол.
— Когда я уходила, он дал мне это. На кинжал наложено заклятие, его лезвие будет блестеть, пока он жив, и укажет мне, где он находится. Сеннар сказал мне, что если я не найду его тут, то не должна искать его до того, как доведу до конца свою миссию.
Идо посмотрел на кинжал и почувствовал идущую от него силу.
— С тех пор как он у меня, у меня ни разу не хватило смелости взглянуть на него, — добавила Ниал.
— Я уверен, что все хорошо, — сказал Идо, хотя понимал, что эти слова были ненужной ложью.
— С ним должно быть все хорошо, — ответила Ниал с такой порывистостью, которая удивила гнома. Потом девушка опустила взгляд. — Я люблю его, — прошептала она, глядя в кружку.
Идо нервно закурил трубку, он испытывал противоречивые чувства: сначала что-то вроде негодования, потом — отеческую ревность, наконец, большую нежность. По сути, Сеннар был единственным, кто мог сделать ее счастливой.
— Я всегда это знал, с того первого раза, когда увидел его в лагере, смертельно усталого, — произнес наконец гном.
— А мне, наоборот, столько нужно было времени, чтобы понять это, но теперь он — единственная моя надежда, — сказала Ниал. — Я искала повсюду и долго цель жизни, а она была рядом со мной, — продолжала она. — Теперь я сражаюсь ради него, ради моего любимого, за него буду биться с Тиранно. Меня больше не интересует месть, и все, чего я хочу, — мира на земле, где можно было бы жить с Сеннаром. Я понимаю, что, в сравнении с идеалами, которыми руководствуешься ты и многие другие в нашем войске, мой идеал — маленькая и эгоистичная цель, но…
— Любовь — не маленькая и не эгоистичная, — перебил ее Идо. — Что бы ни побуждало тебя жить, это не может быть незначительным только потому, что дает тебе цель в жизни.
— Я поняла, что не могу спасти весь мир, но одну жизнь я в состоянии спасти. И поэтому я не могу смотреть на кинжал.
— Никогда не переставай надеяться, — сказал гном. — Когда все это кончится, я хочу видеть тебя вместе с Сеннаром на всю жизнь.
Ниал улыбнулась и обняла его.
Потом она сразу же пошла к Оарфу. Ниал бросилась к дракону, и, увидев его живым и здоровым, таким же сильным, каким она его оставила, она не смогла сдержать слезы радости. Взволнованная Ниал долго обнимала друга, ей казалось даже, что суровые глаза дракона были влажными.
На следующий день после стольких месяцев разлуки она села на Оарфа верхом и долго летала, выделывая отчаянные акробатические трюки. Она была счастлива оттого, что, несмотря на месяцы ее отсутствия, они с драконом опять понимали друг друга.
— Между нами нерасторжимая связь. Я больше никогда не покину тебя, что бы со мной ни произошло, я буду вместе с тобой. Если я должна погибнуть в этой битве, то погибну с тобой, но если выйду из нее победителем, верхом на тебе, — сказала она Оарфу, когда они приземлились.
Дракон гордо поднял свою голову.
Последующие дни, когда зима уже одевала землю снегом, были посвящены подготовке к битве.
Все знали, что их собственная судьба и судьба Земли вскоре решатся и наконец станет ясно, осталась ли еще надежда для Всплывшего Мира и для Затонувшего Мира.
Ниал повидалась с Соаной в Совете через три дня после своего прибытия. Принималось решение о диспозиции войск на западном фронте. Как только Соана получила послание Ниал, она предупредила Неглара, и они начали подготовку к возвращению в лагерь.
Глядя на Соану, Ниал подумала, что время бежало слишком быстро. Былая красота ее тети не увяла, она была все еще величественной и благородной, как прежде, но ее лицо избороздили морщины, цвет лица поблек, как будто на нем отпечатались следы новых страданий, усталости и гнетущей ответственности. Она носила всю ту же черную тунику, которую надела, вернувшись после поисков Рейс. Увидев Ниал, Соана горячо обняла ее.