Идо сразу же отметил, что странные вспышки, сверкавшие на доспехах Деинофоро, погасли, а его меч блестел, только отражая полуденный свет. Следовательно, существовало какое-то волшебство, делавшее непобедимыми этот меч и доспехи, но после того, как Ниал совершила свой обряд, волшебство исчезло.
Они сражались долго, ни один из ударов не попадал в цель: казалось, что они развлекаются, играют в пятнашки мечами. Затем Идо сделал ложный выпад, и меч коснулся доспехов Деинофоро. Удар был достаточно мощным, и на доспехах остался след. Воины разошлись в стороны.
Идо разразился смехом, пытаясь отдышаться.
— Сегодня тебя не защищает никакое дьявольское волшебство, — сказал гном. И указал на поврежденный металл.
Деинофоро отдышался:
— Но это, разумеется, не помешает мне получить твою голову.
Он яростно кинулся на Идо. Под ними кипела битва, тысячи людей гибли, чтобы открыть тяжелые створки башни Рока или защитить их, но для двух всадников существовали только небо и противник.
При каждой схватке с Деинофоро перед глазами Идо вставало все его прошлое, вереницы призраков, угрызения совести. Он снова вспоминал своего брата Дола, множество побежденных врагов, Тиранно, страшные мысли, укоренившиеся в его сердце, и всех тех, от которых он избавился, и, в первую очередь, своего отца и брата. Он яростнее стал нападать, но знал, что настоящий поединок еще не начался.
Потом, когда Идо не ожидал этого, механическая рука Деинофоро решительно схватила его, пытаясь вырвать единственный оставшийся глаз.
Идо защищался рубящими ударами. Металлическая рука ослабила свою хватку, но оторвала кусок кожи. Перед глазами гнома снова встала красная пелена, как в тот день, когда он потерял глаз. Испугавшись, он прижался к спине Везы и отпрянул в сторону.
На этот раз засмеялся Деинофоро.
— Я вижу, ты помнишь тот день, Идо. Я тоже не могу его забыть, потому что до тех пор никому не удавалось даже поцарапать меня на поле боя. Ты был первым, поэтому я никогда не смогу простить тебя, пока не порву тебя в клочья и не расквитаюсь за свою руку, которую ты отрубил. Я ненавижу тебя за это и за то, что ты предал.
Идо попытался не думать о боли, вытер кровь, которая текла по его лицу. Деинофоро поднял меч и бросился на гнома.
Они снова начали биться, еще яростнее. Многие удары обоих Всадников попадали в цель, их латы покрылись вмятинами. Идо удалось нанести Деинофоро глубокую рану в бок в том месте, где латы соединялись с нижней частью доспехов. Противник ответил сильным ударом в руку.
Столкнувшись, они снова разошлись. Какое-то время смотрели друг на друга с ненавистью и восхищением. В глубине души каждый радовался, так как противник перед ним был неординарный.
— Настоящие воины сражаются пешими, — сказал Деинофоро и вложил меч в ножны. — Предлагаю тебе продолжать схватку без драконов.
Идо кивнул и тоже вложил меч в ножны. Он слишком уважал своего соперника, чтобы подозревать какую-то уловку.
Они выбрали уединенное место, вдали от шума битвы. Когда они готовились продолжить поединок, Идо должен был отметить, что этот человек был настоящим Всадником. Он знал, как вести себя на поле боя, и, хотя сражался в войсках Тиранно и был беспощадным, однако у него был свой кодекс чести.
— Я не думаю, что твой повелитель будет доволен тобой. У тебя была возможность предательски убить меня, а ты не сделал этого, — сказал Идо, стирая кровь с меча.
— Мой повелитель знает, каков его слуга, он никогда не потребует от меня забыть то, во что я верю. Он знает меня лучше, чем кто бы то ни было.
Идо засмеялся:
— Как ты можешь находиться в войске зверей? Именно ты, сражавшийся в наших рядах. Я помню тебя, Дебар.
Деинофоро вздрогнул:
— Я тоже помню тебя и твои патетические поучения.
— Поучения, которые ты, однако, используешь, как я мог увидеть, — возразил Идо.
Деинофоро резко обернулся:
— Ты думаешь, что твое войско лучше? Ты не видел, как твои честные воины, смеясь, бросались на беззащитных и растерянных фамминов, разрубая их на куски? Тебе кажется, что это поведение, достойное воинов?
Это было правдой. Как только солдаты свободных Земель поняли, что фаммины не представляют больше угрозы, они кинулись их убивать. Идо пытался запретить им. Теперь, когда фаммины были беззащитными, убивать их было бесполезно и жестоко, но резня продолжалась.
— Ну, что ты можешь возразить на это, Идо? — продолжал Деинофоро. — Ты бросил нашего повелителя, чтобы присоединиться к этим людям, которые ползают в грязи.
— Я бежал от жестокости Тиранно, от чудовища, которое заставляло меня убивать невинных, — возразил Идо. — Ты сражаешься за того, кто отнимает всякую надежду.
— Я сражаюсь за того единственного, кто может дать надежду этому миру, — ответил Деинофоро. — И я говорю это, потому что он говорил со мной и освободил от того заблуждения, в котором я пребывал. Он указал мне дорогу к спасению. Почему эта земля никогда не знала мира, Идо? Ты задавал себе этот вопрос?
— До тех пор, пока существуют люди, подобные тому чудовищу, за которое ты сражаешься, мира никогда не будет.
Деинофоро не обратил внимания на эти слова:
— Потому что люди этого мира неспособны управлять собой, потому что, предоставленные самим себе, они только убивают. Ненависть и убожество людей, за которых ты сражаешься, отняли у меня все. Мои собственные товарищи по оружию, люди, которые знали меня с детства, изнасиловали мою сестру и расправились с моей семьей. Я спасся чудом. Я блуждал по разным странам, бежал от самого себя и от того, каким я был, не зная больше, во что верить. Когда я дошел до безграничного отчаяния, попал в плен к Тиранно. Он открыл мне все. Рассказал мне о Двухсотлетней Войне, о ложном мире Наммена, о ненависти, которая всегда жила на этой земле. Он сказал мне, что все это кончится благодаря ему. Когда восемь Земель будут подчинены его власти, повсюду воцарятся мир и справедливость. Поэтому я оставил ваше войско, чтобы вступить в его Совет. И за это я убью тебя, Идо. Ты — предатель.
Он снял шлем, и Идо вспомнил мальчика, который сражался с ним: густые волосы, серые задумчивые глаза. Он не слишком изменился, лицо повзрослело и приобрело страдальческое выражение, но оставалось прежним. Идо тоже снял шлем и открыл шрам, пересекавший половину лица.
Деинофоро обнажил меч, а гном оказался не таким быстрым. Меч неприятеля ранил его в ногу. Он упал на колени, и Деинофоро поднял свое оружие, готовый нанести ему последний удар. Но Идо не был побежден, бой продолжился. Два удара Идо попали в цель, и Деинофоро начал терять много крови. Оба они упали на землю, яростная схватка продолжилась, но теперь оба они были обессилены, ранены и устали.
— Ты можешь обмануть других этим своим поучительным рассказом, — начал Идо, — но не меня. Я сражался вместе с Тиранно и знаю, каковы побудительные причины у его сторонников. Мир? Гармония? Скорее месть. Я тоже оставался у него на службе, чтобы насытить свое желание убивать, потому что все время можно было участвовать в новых сражениях, убивать новых врагов, крови было — сколько хочешь. И ты сражаешься из-за этого, а не из-за чего-то иного.