— Я очень устал, устал от Всплывшего Мира, от себя самого и от всех. Когда Ниал сразила меня мечом, мне стали понятны многие вещи. Моя мечта была уже при рождении мертва. В тот решающий момент я был даже рад, что кто-то меня остановил.
Лонерин с недоумением смотрел на этот образ в окружении света. В нем было столько обезоруживающей искренности. Никаких уловок и попыток сбить собеседника с толку: ничего, кроме правды. А усталость, о которой говорил Астер, Лонерин и сам ощущал каждой клеточкой собственной кожи.
— Иешоль вызвал меня силой, прервав мое пребывание в мире вечного покоя без света и тьмы. Он снова заставил меня сыграть роль, оставленную мной много лет тому назад. Ты можешь сказать, зачем я здесь? Почему мой дух, против воли, должен вернуться в это бренное тело?
Лонерин приложил все свои усилия, чтобы не терять присутствия духа. Он чувствовал, как растворяется, и это ощущение было для него внове. Где-то далеко постепенно замедлялось биение его сердца.
— Я здесь не по собственной воле. Я не знаю, что мне делать со Всплывшим Миром. Я уже не тот, что был прежде. У меня больше нет ни стремлений, ни желаний. Мною больше не правят ни благородные, ни низменные цели. Все это касается только живых, а я мертв и душой и телом. Мне нужен только покой, мой покой.
— Это на самом деле не твоих рук дело?
Астер посмотрел ему прямо в глаза:
— Я с такой болью был оторван от своего сна и с таким недовольством увидел лицо моего самого преданного слуги. Его преклонение меня раздражает, а его молитвы вызывают беспокойство. Иешоль все еще ищет во мне опору для своей веры, стремясь использовать меня теперь уже в своих целях. Я хочу избавиться от его присутствия и вернуться в небытие.
Эти слова прозвучали как зов о помощи, и Лонерин попытался вновь прийти в себя. Он понимал происходящее, но был слишком слаб. Магические чары забрали все его силы. Он умирал, поэтому нужно было торопиться.
— Если хочешь снова покоя, тогда уступи, — сказал маг.
— Я уже это делаю. — Астер замолчал на мгновение, а затем ответил на висевший в воздухе вопрос, разрядив возникшее напряжение: — Я не могу сделать это самостоятельно. Только тебе такое под силу. Я ничем не могу помочь тебе. Здесь, внутри, я — ничто. Пусть даже в теле, но меня здесь нет.
Дух протянул руки и улыбнулся чистой детской улыбкой.
— Сделай это, Лонерин, ведь так тебя зовут? Именно это имя выкрикивала твоя мать. Так сделай же, прошу тебя.
Лонерин почувствовал, что теряет сознание. Но он понимал, что если он сделает последнее усилие над собой и соберет всю свою волю в кулак, то сможет выполнить просьбу Астера.
Он посмотрел на колеблющуюся перед ним фигуру, все еще размышляя об искренности произнесенных духом слов. Возможно, что это больше не имело значения. Важно было вспомнить то, что следует делать сейчас, и собрать для этого силы. Маг сосредоточил свой рассеявшийся в этом свете дух и почувствовал странную печаль. Жалость. Это чувство больше любого другого характеризовало его жизнь, и прежде всего в этом длительном путешествии, приведшем его сюда. Жалость, жалость ко всем, даже к врагу.
Он отогнал от себя все осаждавшие его мысли и сконцентрировал в себе всю магию, проистекавшую из его тела. Биение сердца становилось все слабее.
Сеннар лишь на мгновение удержал Иешоля. Он знал, что любая магия против него бессильна. Старый маг потратил почти все свои силы на то, чтобы вновь увидеть Ниал, а оставшихся явно не хватало для того, чтобы расправиться с Верховным Стражем. Но это уже было не важно. Как бы то ни было, он сделал все от него зависящее, ведь это была дорога в один конец. Поэтому он изо всех сил сжал свои костлявые руки вокруг шеи противника. Он попытался застать его врасплох, но почувствовал, как тот ускользает у него из рук. Он едва успел заметить Иешоля, когда тот бросился к Лонерину.
Сеннар закричал, вытянув вперед руки. Прошло уже много лет, с тех пор как он в последний раз прибегал к магии во время схватки. Тогда в его могучих руках были напряжение и сила. Теперь же рукав туники оголил участок дряблой кожи его руки, покрывавшей дрожащие мускулы, словно большую не по размеру перчатку. Тем не менее он не промахнулся.
Сверкающая стена возникла вокруг Лонерина. Сеннар вспомнил Айрес, путь в Горго и времена, когда подобным приемом он спас целое судно. Сейчас даже такой поступок стоил ему непомерных усилий.
Иешоль неистово накинулся на преграду, которая при его прикосновении взрывалась мириадами искр. Верховный Страж заревел. Там, за этой хрупкой стеной, лежал без признаков жизни бледный Лонерин, с зажатым между пальцами талисманом. Он пребывал в состоянии вялой отрешенности безжизненного трупа. Его духа там не было, юноша сумел отделить его от тела.
Сеннар попытался быстро подняться, насколько ему позволяли силы, и бросил озабоченный взгляд на шар, в котором до недавнего времени находился дух Астера. Теперь это была всего лишь обычная стеклянная сфера.
Едва старый маг встал на ноги, как увидел Иешоля с поднятыми вверх обожженными руками, готового произнести заклинание. Достаточно пустяка, и все уже будет кончено. Сеннар не мог соперничать с ним в магической силе. Тогда он схватил Верховного Стража за плечи и одной рукой закрыл ему рот. Другой он до боли сжал его горло. Иешоль сопротивлялся. В пылу схватки они ударялись о стены, опрокинули шар, разбив его вдребезги, кубарем катались по полу, вцепившись друг в друга, словно звери. Сеннар почувствовал, как зубы Иешоля впились в его плоть, и острая боль пронзила мага. Он ослабил хватку. Иешоль воспользовался этим, чтобы освободиться и выхватить из своей туники кинжал. Он обернулся, застав мага врасплох, и, повалив Сеннара на пол, приставил кинжал к его горлу.
— Никто не в силах меня остановить! — закричал он с налитыми кровью глазами и с дрожью в руках. — Такова воля Тенаара!
Сеннар почувствовал, как острие ножа рассекло кожу. Наверняка он дал Лонерину достаточно времени, и все его усилия оказались ненапрасными. Тогда он закрыл глаза и спокойно подумал о том, что настал подходящий момент для смерти.
Зловещий свист рассек разреженный воздух комнаты надвое. Сердце старого мага тревожно забилось. «Это конец», — подумал он, но тут же почувствовал, как Иешоль ослабил свои руки.
Сеннар открыл глаза и увидел возвышавшего над Иешолем человека со свирепой ухмылкой на лице. Скользкий на вид, он стоял в предвкушении неминуемой мести.
Верховный Страж с изумлением смотрел на нож, торчавший из его правого плеча. Лицо Иешоля не выражало боли, только недоумение.
— Шерва… — пробормотал он.
Стоявший позади него убийца разразился грубым смехом. Он вытащил нож и пинком свалил на пол тело Верховного Стража.
Сеннар, воспользовавшись ситуацией, пополз к Лонерину.
— Ты не ждал, что твой умелый и верный раб восстанет против тебя, не так ли? — заревел Шерва. — А я плевал на твоего бога! Я не верю ни Тенаару, ни, тем более, тебе. Я долго стоял перед тобой на коленях с уверенностью, что ты сделаешь меня самым могущественным убийцей всех времен. Я нисколько не сомневался в том, что однажды убью тебя и стану единственным. А ты, наоборот, отнял у меня все, что я имел, превратив меня в мерзкого червя. Ты вынудил меня растоптать моих богов, обходясь со мной, как с последним из твоих прихвостней.