— Их мало и они имеют беспорядочный характер, — ответил другой командующий. — Была предпринята попытка объединить разные войска, но все усилия оказались напрасными. Моя королева, наше положение таково: людей не хватает, да и те уже на пределе сил. Но самое главное — недостаточная координация в действиях.
— Нет достойного лидера, — добавил принц. — Командиры погибают либо на войне, либо от болезни, а те, что остаются, с позволения сказать, не в состоянии командовать. Нет главнокомандующего.
— Мы направляем наши усилия на устранение их командиров — это единственно возможный для нас путь. И потом, мы ожидаем ответа из Затонувшего Мира. Мы с ними в хороших отношениях, и они не могут отказать нам в помощи, — сказала Дубэ, немного поразмыслив.
Пелена отчаяния опускалась все ниже.
— Это все, — сказала королева.
Ее подчиненные направились к двери, и, взглянув на их изможденные лица, Дубэ подумала о том, что необходимость была скорее не в главнокомандующем, а в надежде. В комнате остался только бледный и неподвижный Калт.
— Ты тоже можешь идти, — улыбнулась ему Дубэ.
Мальчик остался на своем месте, вытянув руки по бокам.
— Ты их слышала? — спросил он.
Дубэ кивнула, поудобнее усаживаясь в кресле. В голосе внука звучали нотки обвинения.
— Нет главнокомандующего. Ты должна отправиться туда, ведь они так в тебе нуждаются.
— Королевству нужно, чтобы я была здесь, Калт. Мой долг — оставаться с моим народом, ведь теперь болезнь мне не страшна.
Калт, медленно пройдя через всю комнату, подошел к королеве:
— То, что ты говоришь, — неправда. Твой долг всегда заключался в том, чтобы сражаться. Такова твоя натура.
— В жизни все меняется.
— Я считаю, что ты должна отправиться на войну.
Они оба стояли друг против друга. Дубэ сумела на мгновение задержать свой взгляд на внуке. В этих глазах она узнавала своего Неора.
— Я представляю Землю Солнца, быть может, даже весь Всплывший Мир. Без меня королевству конец.
— Вместо тебя этим могу заняться я. Я уже делал это.
Эти слова потрясли королеву. Что же это за времена, когда ребенок вынужден говорить подобные вещи?
Дубэ покачала головой:
— Но только всего на несколько дней. И к тому же ты должен жить собственной жизнью и не взваливать на себя груз ответственности за то, что к тебе пока не должно иметь отношения.
— Собственной жизнью? И это в то время, когда война в самом разгаре и семьи больше не существует? — Голос принца прозвучал почти с надрывом.
Дубэ попыталась возразить, но Калт даже не дал ей раскрыть рот:
— Ты же не одна. С тобой будут Теана и твои самые преданные советники. Ведь так больше нельзя. Мы пропадем, как ты не понимаешь?
Такая перспектива не давала королеве покоя, и она была не в состоянии этого скрыть.
Командовать своими подчиненными, снова начать действовать так же, как в те времена, когда, она еще молодая, отправлялась на войну вслед за Леарко. Разве не к этому она стремилась с тех самых пор, как погиб Неор?
— Даже если я и отправлюсь туда, определенно не смогу восполнить нехватку силы и воспрепятствовать эпидемии, разве не так?
— Но ты можешь вселить в них надежду.
— Я уже стара, — пробормотала Дубэ.
Калт сжал кулаки:
— Да это же не мой каприз. Нам выпал жребий жить в такое время, и каждый должен делать свое дело. Даже ребенок, такой, как я, может стать королем. Таково мое предназначение, и я обязан его принять. — И с этими словами принц медленно направился к двери все той же уравновешенной походкой, какая была у Неора, когда тот еще мог ходить.
Дубэ пришлось закрыть глаза, чтобы избавиться от возникшего перед глазами образа сына.
Королева осталась одна в тиши зала. Ее сердце наполнилось ревом ожидавшей ее баталии, развернувшейся там, где война разрушала великую мечту ее мужа.
— Здесь мы можем остановиться, — сказала Адхара.
Беглянки оказались в густом лесу, том самом, по которому девушка шла еще несколько дней тому назад, убегая прочь из разрушенного огнем логова Недремлющих.
Словно все возвращается на круги своя, снова подумала Адхара.
Они преодолели довольно длинный путь. Эти первые часы были для них жизненно необходимы, надо было оторваться от погони. Потушив пожар, ищейки Дубэ сразу же бросились за ними вслед. Однако не только это обстоятельство беспокоило Адхару.
— Ты уверена в том, что нам лучше остановиться здесь? — спросила Амина. Она выглядела сильно уставшей и взвинченной.
Впервые за все время побега она обратилась к Адхаре с вопросом.
— Мы все равно уже не можем двигаться, — ответила девушка и грузно плюхнулась на траву. — У меня больше нет сил.
Амина больше ничего не сказала, ограничившись только тем, что расположилась на плаще, который достала из висевшего у нее за спиной дорожного мешка. Затем, пошарив в нем еще немного, девочка вынула пузырек с темной жидкостью.
В голове Адхары мелькнул проблеск сознания. Снадобье для маскировки, подумала девушка. Она ненавидела такие внезапно выплывавшие в ее мозгу сведения, потому что знала, что они вовсе не являлись результатом ее настоящего жизненного опыта. Это было клеймо Недремлющих, искусственные воспоминания, призванные восполнить пустоту ее существования.
— Содержимое склянки служит для маскировки.
— Получается, что на самом деле ты многое помнишь, — заметила Амина.
Адхара вздрогнула.
— Нет, просто, когда я часами просиживала в библиотеке, прочла кое-что на эту тему, — солгала девушка. — Я знаю, что достаточно одного глотка, и оно будет действовать в течение суток.
— Я подумала, что снадобье может нам пригодиться. Я стащила его у одного из подчиненных моей бабушки. Мы выпьем его, когда почувствуем опасность или когда кого-нибудь встретим.
Амина и в самом деле продумала все в мельчайших деталях. В поступках девочки было что-то маниакальное, и Адхара с трудом понимала ее.
Принцесса устроилась поудобнее на импровизированном ложе.
— Тебе не кажется, что нам следует по очереди охранять друг друга?
При скудном свете полнолуния, освещавшем подлесок, Адхара попыталась внимательно рассмотреть выражение лица девочки.
— И что ты теперь намерена делать? — спросила ее Адхара.
— Отправиться вместе с тобой, — абсолютно искренне ответила Амина.
Адхара окинула взглядом свое ложе из папоротника. В окружающем их лесу было что-то призрачное. Адхара почувствовала, как сжалось ее сердце, словно от соприкосновения с далекой искрой любви, не желавшей угасать.