— Это не такая закрытая информация. Всего лишь биографические данные.

Но у нас такая система, что можно всегда проверить, кто входил и когда.

— Тогда проверьте, кто входил вчера утром.

— Никто.

— Вы можете проверить?

— Конечно.

Мори снова заработал на компьютере. Через некоторое время он нахмурился. Потом поправил очки. Затем заработал еще быстрее. И наконец растерянно взглянул на Дронго, чем доставил последнему небольшое удовольствие.

— Вчера утром открывали данные по Такахаси и Удзаве, — сообщил Мори. — Странно, но я об этом не знал. У нас обычно получают разрешение на подобные операции.

— Кто открывал?

— Такие вещи узнать невозможно, — снисходительно улыбнулся Мори, — там не пишут фамилии. Но я могу узнать код. Если человек не введет свой индивидуальный код, он не сможет открыть нашу защиту. Эта предосторожность введена два года назад. У каждого свой код, кроме общего пароля. Нужно вводить и пароль, и код. Подождите… странно. Да, вы были правы. Вчера в нашу систему входил сотрудник… — Он нажал еще несколько цифр и объявил:

— из Осаки. Я не помню точно, чей это код, но завтра утром я узнаю. И сообщу вам, если вы оставите свой телефон.

— Лучше мой, — предложил Тамакити.

— Хорошо, — кивнул Мори, — тогда я позвоню вам. У вас есть еще какие-нибудь просьбы? — обратился он к Дронго.

— Нет, — сказал тот, — я благодарен вам, господин Мори.

Мицуо Мори повернулся в своем кресле и взглянул на Дронго. Потом улыбнулся.

— Вы не посмотрели еще одну биографию.

— Чью?

— Мою.

— Вы серьезно?

— Абсолютно. Я думал, вас интересует все руководство банка. Там есть еще руководители крупных управлений и наших филиалов. Или вы проверяли только подозреваемых вами людей?

— Только их. — Дронго начал раздражать его ернический тон.

— И к какому выводу вы пришли? Настала очередь Дронго улыбаться.

— Они все очень достойные люди. Мори усмехнулся, показывая свои крупные, немного лошадиные зубы.

— Вы мне нравитесь, — сказал он, работая на компьютере, чтобы закрыть программу и стереть пароль.

Через минуту он поднялся.

— Можно я вас тоже попрошу об одной услуге?

— Можно, — кивнул Дронго. Как бы он ни относился к этому человеку и к Фумико, он должен был признать, что Мицуо Мори сегодня помог ему, хотя не обязан был этого делать.

— Поедем со мной обратно в «Такару». Я хочу предложить вам со мной выпить.

Отказаться не было никакой возможности. Полицейские, дежурившие у дома, просто растерзают его, если узнают, где он был ночью. Но отказать Мори нельзя.

Если завтра он еще сообщит имя человека, который вошел в их систему, находясь в Осаке, то У Дронго появится реальный шанс раскрыть это дело.

— Только с одним условием, — сказал Дронго, — платить буду я.

Глава 15

Он вернулся в дом Кодзи Симуры далеко за полночь. Пришлось снова перелезать через ограду. На этот раз его почуяла собака, и он едва не свалился с крыши соседской бани. Когда он перелез к себе, то обнаружил, что порвал брюки. К тому же к ним стучались полицейские, услышавшие лай собаки в соседнем дворе.

Дронго пришлось срочно переодеваться, пока садовник уговаривал полицейских не тревожить покой гостя. Они ушли лишь тогда, когда он появился перед домом и помахал им рукой. Затем он принял душ. К счастью, при всей любви Симуры к местным традициям в его красивом доме был и европейский душ с ванной.

Лежа в постели, Дронго опять вспомнил длинные красивые пальцы Мицуо Мори и его лошадиные зубы. «Он ее целовал», — подумал Дронго, чуть не застонав от этой мысли. Потом он начал вспоминать данные, которые прочитал с помощью Мори. В этом розовом зале сидело так мало людей. И один из них был убийцей.

Кто? Кто из этих гордых потомков самураев мог решиться на подобное? Если бы он верил в чудеса, то поверил бы в неизвестного ниндзя, который проник туда неведомо как, дважды выстрелил и растаял в воздухе. Только такие ниндзя бывают в кино. Нужно понять логику сидевших за столом людей.

Он повернулся на другой бок. Если даже Кавамура Сато улетел в Токио, он должен был знать, кто имеет доступ к закрытой информации. И возможно, знал. И в момент убийства Сэцуко он был в воздухе. Это такое идеальное алиби. Хотя при чем тут его алиби? Алиби было и у всех остальных. Но он был спортсмен.

Биатлонист. Привык стрелять на ходу. Стоя, лежа, сидя. Почему полиция не обращает внимания на такой интересный факт? Или уже обратила? Черт возьми. В европейской стране прокурор и инспектор были бы ему благодарны за помощь. Хотя какая там благодарность. В любой стране мира его послали бы подальше.

Профессионалы не любят, когда в их дела кто-то лезет. Но в Европе его хотя бы знают. А здесь никто о нем не слышал. Да вдобавок он не может с ними нормально разговаривать. Абсолютно непонятный язык.

Что-то его удивило. Ах да. Биография Фудзиоки. Интересно, как он изменился. Раньше ездил на мотоцикле и был чуть ли не роллером или рокером, как их там называют. А сейчас само воплощение корректности и лощеной вежливости.

Как время меняет людей. Что должно было с ним произойти, чтобы он так изменился? Хотя это не самая большая метаморфоза. Дронго помнил, как всю Германию потрясли факты биографии министра иностранных дел Фишера, когда оказалось, что в молодости он был настоящим анархистом, избивал полицейских, прятал в своей машине взрывчатку, давал убежище революционным террористам, стреляющим в представителей властей. А потом стал респектабельным министром иностранных дел и прилюдно каялся за ошибки молодости.

«Значит, завтра мне нужно уточнить, кто именно смотрел закрытые файлы в Осаке, — вспомнил Дронго, — нужно поехать в больницу к хозяину дома. Думаю, полицейские не станут возражать против этого визита. Что-то еще…» Его тянуло ко сну, был уже третий час ночи, и сказывалась разница во времени. Но он все пытался вспомнить, что именно его волновало. Неожиданно перед глазами появилась Фумико. Нужно будет позвонить ей, подумал он, чувствуя, как проваливается в сон.

Утром его разбудил непонятный шум. Он прислушался, пытаясь определить, что происходит. И наконец понял. Это садовник поливал цветы в саду. Дронго улыбнулся и снова заснул. Он проснулся в половине десятого и отправился в душ.

Когда он закончил утренний моцион, жена садовника пригласила его в гостиную, где был накрыт стол.

Завтракал он в одиночестве. Старики уже поели. Но в любом случае им бы не пришло в голову сесть за один стол с гостем хозяина дома, настолько сильны были в них внутренние установки на сословные различия. Дронго позавтракал и позвонил Тамакити. Была уже половина одиннадцатого.