«Как перед боем, — подумал он, — Впрочем… Вполне возможно, что так оно и есть».
Жаль, Холли не смогла рассказать хоть что-нибудь внятное — только твердила про огонь. Ну и еще, разумеется, про демонов. Ричард поморщился. И от Барбары они ничего полезного не узнали: весь ее рассказ сводился к тому, что она долго сидела в каком-то каменном мешке. По крайней мере, так ей показалось.
Он встал и терпеливо дождался, пока шаман нанесет на его тело все необходимые символы. Ричард неоднократно слышал, что во времени сновидений самое надежное оружие — сила мысли. Вот и славно. Магических способностей у него ноль, зато вообразить кровавую бойню — это всегда пожалуйста. Он им такого навоображает, что мало не покажется.
Ричард понимал: Жеро надо спасти, — однако в душе его грызли сомнения. Впрочем, сомнительной эту затею считали все, за исключением Барбары. Нельзя бросить Жеро в беде, настаивала Барбара. Она сама больше года провела во времени сновидений, пока Жеро с Холи не вызволили ее оттуда. Мысль о том, что кто-то терпит те же муки, которые выпали на ее долю, была ей невыносима.
В глубине души Ричард не мог с ней не согласиться. Как-никак он когда-то был рейнджером, а рейнджеры никогда не бросают своих. Даже мертвых: вдруг враг сумеет их опознать?
Ричард набрал полную грудь воздуха, лег в центр Круга и медленно выдохнул, чувствуя, как очищается его сознание, как уходит все постороннее.
Он закрыл глаза и открыл их уже в другом месте. Теперь его окружала выжженная пустыня. Внезапно в лицо ударил горячий ветер. Ричард напружинился. Все здесь дышало злом; казалось, им сочится сам воздух. Ричард вдруг с ужасом представил, как оно оседает на коже ядовитой, зловонной пленкой...
Он тряхнул головой, отгоняя зловещие видения: сейчас не время для фантазий. Описал круг, неторопливо приглядываясь к окрестностям, и улыбнулся — неподалеку возвышалась громадная скала. Очевидно, где-то в ней и сидела Барбара, а значит, именно здесь Жеро видели в последний раз.
Ричард напряг все свои чувства и двинулся в сторону скалы, представляя, что вокруг него вырастают высокие, неприступные стены. За ними он разместил тревожные датчики, которые предупредят его о приближении врага. За год, проведенный в джунглях, Ричард изрядно поднаторел в возведении таких вот невидимых барьеров, в умении управлять своим сознанием.
Мари Клер эта его привычка выводила из себя. Когда он только вернулся с войны, она постоянно жаловалась, что он, дескать, от нее «загораживается». Видит бог, он честно пытался разучиться себя контролировать, но в какой-то момент терпение жены иссякло. В последнее время Ричард часто думал, как отреагировала бы Мари Клер, узнай она, что после ее смерти все его барьеры пали и душа оказалась открытой настежь.
Впрочем, что толку ворошить прошлое. Он собрал себя по кускам. Пора принять себя как есть, с инстинктом самосохранения и всем прочим.
Вскоре Ричард уже стоял у подножия скалы. Опаливший эти края огонь оставил свой след даже на камне. Двигаясь по часовой стрелке, бывший солдат осторожно, шаг за шагом, начал огибать крутой склон в надежде обнаружить в нем щель или пролом — хоть что-нибудь.
Он шел так уже несколько минут, когда его внимание привлек небольшой выступ, формой напоминавший человеческую ладонь. Чувствуя странное покалывание в затылке, Ричард подошел ближе… и понял, что перед ним не кусок камня, а самая настоящая рука. Казалось, кто-то уперся ладонью в толщу скалы и давит, пытаясь выбраться наружу. Ричард коснулся выступа пальцами, зажмурился и мысленно проник внутрь каменного мешка.
В тот же миг его захлестнули страх, боль и... удивление. Ричард улыбнулся: полдела сделано. Собрал мысленную энергию и представил, что она течет по руке, к кончикам пальцев и дальше, в толщу скалы, проникает в пальцы Жеро, а оттуда — в его сознание. Есть контакт!
— Ты не ранен?
Молчание. Затем далекий, но ясный голос произнес:
— Нет. Схожу понемножку с ума, но все остальное в норме.
— Отлично. Попробую тебя оттуда вытащить.
— Кто вы?
— Отец Николь и Аманды.
Удивление переросло в шок. Не удержавшись, Ричард насмешливо хмыкнул:
— Рано ж ты сбросил старика со счетов.
— Учту на будущее, — тихо ответил Жеро,
— А что тут стряслось-то?
— Разве Холли вам не рассказывала?
— Пыталась. Только мы ничего не поняли.
Мгновение тишины. Ричард знал, что Жеро ломает голову над последней фразой. Вопросов, однако, не прозвучало.
— Скала превратилась в двух сражающихся друг с другом змей. Одна из них меня проглотила. А потом они снова окаменели.
Ричард отступил на пару шагов. Пригляделся. Скала как ската... Но ведь и смотрит он на нее обычным зрением. Он закрыл глаза и попытался увидеть ту же картину мысленно. Медленно, мало-помалу в очертаниях скалы проступили два силуэта — змеи, кусающие друг друга. В глотке одной из них виднелся Жеро.
Ричард снова коснулся руки пленника и почувствовал, что тот в панике.
— Не бойся. Я тебя не брошу.
— Огонь...
Скала застонала, завыла и начала расступаться. Медленно, словно рождающийся младенец, в образовавшуюся щель протиснулась рука, изуродованная настолько, что не верилось, будто она принадлежит человеку. Отверстие ширилось, и вскоре из него высунулась вторая рука.
— Наконец показалась голова. Вид ее был поистине кошмарен, однако Ричард был готов к этому зрелищу. Шутка ли, побывать в Черном огне! По словам Саши, не обладай этот парень столь феноменальной силой, вряд ли бы он выбрался из той переделки живым. Жеро жадно глотал воздух.
— Помогите! — просипел он.
— Я пытаюсь, — спокойно ответил Ричард. Только вдвоем было бы сподручнее. Представ что камень раздвигается, что змеиная глотка рвется и ты выбираешься наружу.
Жеро закрыл глаза. Ричард почувствовал, что к его усилиям добавились чужие. Теперь отверстие росло вдвое быстрее, и вскоре узник вывалился наружу, задыхаясь и кашляя.
Ричард дал ему отдышаться, затем подошел и помог встать.
— Сколько я здесь проторчал? — спросил Жеро, пошатываясь на нетвердых ногах.
— Несколько дней, не больше, — заверил его Ричард.
— А по ощущениям — целую вечность.
— Верю... Идти сможешь? Надо поскорее убраться из этого проклятого места.
Словно в ответ на эти слова, одна из его сирен предупреждающе взвыла.
Одни находят смерть в огне,
Другие сгинули на дне,
А воздух — кто же разберет,
Смерть или жизнь он нам несет?