«Я сделаю все, чтобы не потерять его».
Рука в руке они вошли в опустевшую комнату. Исчезло все, даже картины. Но не только. Трудами Пабло и Саши в помещении не осталось никаких следов человеческого присутствия, ни единого отпечатка прежних владельцев. Аманда ужаснулась: таких безжизненных с ген она никогда прежде не видела.
«Так вот что такое смерть — пустота... Нет, не может быть. Не верю!»
Притихшие, молчаливые, члены ковена смотрели на распростертую на полу фигуру. Холли не пришла в себя ни во время полета, ни позже, в машине, и Аманда начинала уже опасаться, что сестра так никогда и не очнется.
— Когда выйдете, закройте дверь, возьмите мечи и стойте наготове, — проинструктировал их Арман. — Что бы ни появилось из-за этих дверей, убейте его.
— Демоны зашевелились, — заметил Пабло.
— Уходите, — тихо произнес Арман.
— Я остаюсь, — заупрямилась Аманда.
— Нет. А теперь идите, скорее.
— Пойдем, Аманда. Все будет хорошо, вот увидишь, — сказал Томми и, крепко взяв ее за руку, потянул за собой.
Арман повернулся к Холли и глубоко вздохнул. В каком-то смысле вся его жизнь была лишь подготовкой к этой минуте. Внук священника-экзорциста, недоучившийся семинарист, Арман и сам сейчас был бы священником — если бы за день до посвящения в сан не свернул с этой стези, чтобы посвятить себя служению Богине. Но и от той, первой своей веры он не отрекся. Просто с тех пор Арман поклонялся обоим божествам и, как выяснилось, был в этом не одинок.
Глаза Холли распахнулись, однако из глубины их смотрела не она. Сонмы демонов рвали ее на части, и, глядя, как корчится распростертое перед ним тело, Арман возблагодарил оба божества за свой годами копившийся опыт. Теперь от его знаний зависела и жизнь этой девушки, и его собственная.
Он зажег лиловые свечи и приступил к обряду.
Однажды затверженные, слова легко полилисьиз его уст:
Exorcizo te, omnis spiritus immunde, in nomine Dei... Изгоняю тебя, дух всякой нечистоты, именем Бога... — Арман начертал в воздухе крестное знамение. — ...Patris omnipotentis, et in noimine Jesu... Отца Всемогущего, именем сына его Иисуса Христа... — Тут он снова осенил одержимую крестом. — ...Christi Filii ejus, Domini et Judicis nostri, et in virtute Spiritus Sancti... Господа и Судии нашего, и силою Святого Духа, — договорил он и начертал в воздухе третье знамение.
Лицо девушки страшно исказилось.
— Ведьмино отродье! — зашипел демон, чей лик проступил в чертах Холли. — У тебя нет права произносить это имя!
— Господь любит всех своих детей. Он не оставит своей помощью того, кто верит в него и взывает к его имени.
— Станет он тебя слушать! — захихикал другой дух. — Думаешь, ему нравится делить тебя с Богиней?
— Ошибаешься, — возразил Арман, заставляя себя говорить как можно спокойнее. — Впрочем, даже если это так, Бог милостив и простит меня. Именем Богини, живущей в сердце этой девушки, приказываю тебе, вся угнездившаяся в ней нечисть изыди! Тебе нет места в ее душе.
— Мы ей нравимся, — визгливо произнес третий демон. — Она хочет, чтоб мы остались.
— Вон из этого тела! Ut descedas ab hoc plasmate Dei… Выйди вон и беги из рабы Божьей, Холли Катерс... per eumdem Christum Dominum nostrum, qui venturus est judicare vivos et mortuos, et saeculum per ignem... чрез того же Христа, Господа нашего, который придет судить огнем живых и мертвых и весь мир.
Холли забилась в судорогах. Демоны яростно боролись — с ней, друг с другом, с Арманом и с обоими божествами, которых он призвал на помощь. И вдруг раздался пронзительный крик, и в следующую секунду изо рта Холли вылетело крошечное пятнистое существо с драконьим хвостом и крылышками, как у воробья.
Арман вытянул из-за пояса меч и рассек демона пополам.
— Возвращайся туда, откуда явился, исчадие ада!
Существо взорвалось. Облачко красной пыли повисело в воздухе, а затем осыпалось на пол. В комнате потянуло серой. «Всего один… Похоже, это надолго», — подумал Арман.
Он взял в руки большую деревянную миску наполненную ладаном, толченым чесноком, мятой, гвоздикой и полынью, поднес к этой смеси зажженную свечу и, когда травы занялись, осторожно задул пламя. Теперь смесь не горела, а тлела. Пряный аромат поплыл по комнате. Почуяв его, демоны завыли.
Арман подошел ближе, плюнул на ладонь и коснулся ушей Холли — сначала правого, потом левого.
— Ephpheta, quod est, Adaperire.«Еффафа», то есть «отверзись».
Коснулся ее правой ноздри, затем левой.
— In odorern suavitatis. В благоухание приятное. Tu autem effugare, diabole; appropinquabit enim judicium Dei. А тебе, нечистый, повелеваю, изыди; ибо близок суд Божий... Холли! — повелительно произнес он. — Помоги мне, милая. Гони их прочь!
В ее глазах отразилось нечто очень похожее на понимание, но демоны тут же зарычали и утянули свою жертву обратно во мрак.
— Мы не отдадим ее, священник. Нам тут... уютно, — прошипел один из них.
— Сколько вас? — потребовал Арман.
— Сотни.
— Тогда и умирать вы будете сотнями.
Холли сидела на своей скамеечке и с удивлением наблюдала, как один из них — маленький такой, красный демоненок — вдруг встал и, горько и плача, побрел прочь. Она уже собиралась его пожалеть, но потом вспомнила, что однажды он в нее плюнул. Тогда она перестала его жалеть. Наоборот, обрадовалась. Теперь в жужжащем хоре станет одним голосом меньше. И спин, загораживающих ей вид, тоже поубавится.
Внезапно она услышала чей-то голос. Говоривший взывал к ней, просил помочь ему выгнать демонов. Те суетились, кричали что-то в ответ и, похоже, совсем о ней забыли. Холли шевельнула большим пальцем на ноге, и на этот раз никто ничего не заметил.
Она снова замерла.
«Подожду еще немножко. А потом возьму и переставлю ногу».
Арман взял чашу со святой водой и высыпал туда щепотку соли. Если верить книгам, демоны боятся соли: когда Иисус позволил изгнанным им бесам войти в стадо свиней, животные бросились в море, и бесы погибли. Верить этой истории или нет, Арман не знал, но чувствовал, что именно вера — главное его оружие.
С чашей в руках Арман встал рядом с Холли. Обычно при экзорцизме руки и ноги одержимой не связывают, но здесь случай был, мягко говоря, необычный. Помимо веревок Холли удерживали и другие путы, магические. Тут уж постарался Алекс. Остальные для этой задачи не годились: в том, что касается магии, Холли знала и умела все, что знали и умели они. А вот Алекс был другим и практиковал несколько иную магию.