«Сразу ясно, что мы на войне», — подумал Филипп.
Едва заметная тропка огибала подножие холма и уходила вверх. Саша зашагала вперед остальные потянулись следом. Филипп напряг все свои шесть чувств.
«Николь где-то здесь, на острове. Почему же я ее не чувствую?»
Они взбирались все выше и выше, оскальзываясь на камнях, которые так и норовили уйти из-под ног.
— Не остров, а мышеловка, — пробормотал Томми, и Филипп не мог с ним не согласиться.
Наконец они поднялись на небольшое плато и решили сделать привал. Дальше тропа раздваивалась: один путь вел вверх по склону, а второй сворачивал обратно к берегу. Посреди плато стоял одинокий валун, и все, кроме Ричарда, расселись на нем. Вокруг гулял ветер, такой сильный, что перехватывало дыхание.
Филипп тронул Сашу за плечо. Та обернулась.
— Откуда вы знаете, куда идти?
— На этом острове я провела не один месяц, — призналась Саша.
— В плену?
Она слабо улыбнулась.
— И да и нет.
— Не понимаю.
— Я часто переносилась сюда во сне. Тело оставалось в Париже, а мой дух бродил здесь.
— И чем он занимался?
— Сама не знаю, — покачала она головой. — Я ведь не вполне сознавала, что делаю. Поначалу я думала, что найду на острове подсказку, нечто такое, что поможет моим сыновьям. Но ничего, кроме зла, так и не обнаружила. Когда здесь заточили Жеро, я была вне себя от радости и горя. Пыталась с ним говорить, утешить его, но вряд ли он слышал хоть слово. Зато меня услышала Холли — когда пришла с ним повидаться.
— Так это вы показали ей дорогу на остров?!
Саша кивнула.
— «А вдруг ради этого я и брожу здесь каждую ночь?» — сказала я себе. Если таким образом я смогу вернуть сыну свободу, то дело стоит свеч. — В ее глазах появилось задумчивое, отсутствующее выражение. — Здесь чувствуется нечто такое... нечто необъяснимое...
Саша унеслась мыслями в далекие дали, а на Филиппа вдруг словно дохнуло холодом. Теперь он тоже чувствовал древнее зло, разлитое в самом воздухе. Даже сидя рядом с Сашей, он почти не ощущал ее присутствия; зло, словно губка, поглощало все живые мысли и чувства. Он закрыл глаза и попытался раздвинуть его, пробиться сквозь этот туман — туда, где...
— Николь! — вскричал он. — Здесь, совсем близко!
— По какой тропе? — спросил Ричард напряженным голосом.
— Вниз, — уверенно ответил Филипп.
Илай злился на самого себя.
«Она же морочит тебе голову. Ведь и ежу ясно!»
В глубине души ему было все равно, и это бесило еще больше. Фантазм сидел в уголке — нахохлившийся и злой.
«Наверное, тоже никак не поймет, почему я сижу рядом с ведьмой из рода Каор и не пытаюсь ее прикончить».
— Фантазм, придумай, как нам отсюда выбраться, — приказал он.
Пернатое чудище коротко вскрикнуло и исчезло.
— Вот мы и одни, — усмехнулся Илай.
— э-э-э... ошибаешься, — прошептала Николь, глядя в глубину пещеры.
— Ты о чем?
Тяжело ступая, из темноты возникли три огромных силуэта.
Авалон
С того момента, как они покинули лодку, прошло почти два часа. Путники преодолели крутой спуск и остановились на последней гряде.
— Где она? — тихо, почти шепотом спросила Саша.
— Где-то рядом, — ответил Филипп. — Я чувствую ее присутствие. И еще я чувствую, что она сильно напугана.
След, который ему удалось поймать на плато, ни разу с тех пор не прервался, однако расстояние, отделявшее их от Николь — всего-то сотня ярдов, максимум две! — сокращалось медленно. Извилистая тропа вела их кружным путем.
Внезапно снизу, от берега, донесся глухой грохот и на песок выкатилось огромное облако пыли.Когда оно рассеялось, у кромки воды лежалиИлай и Николь, а откуда-то из-под земли выбрались три чудища.
— Големы! — закричал Филипп.
В ту же секунду Томми кубарем скатился с холма и побежал к Николь. Опередивший его голем схватил девушку за ворот и поднял, будто тряпичную куклу. Второй голем пытался поймать ее брыкающиеся ноги.
— Сделайте же что-нибудь! Скорее! — в панике вскрикнула Саша.
Волосы на голове Филиппа встали дыбом. Откуда ни возьмись рядом с ним появились еще четыре голема и, не обращая на него внимания, ринулись вслед за Томми.
Чуть выше по склону Ричард смотрел в другую сторону. Услышав крик Филиппа, он резко обернулся и молниеносным, поразительно плавным движением сорвал винтовку с плеча, прицелился и дважды нажал на курок. Звука выстрелов было почти не слышно — только два глухих хлопка, — но обе его мишени рухнули замертво. Во лбу обоих големов вместо буквы «е» красовалось по удивительно аккуратной дырочке. Впрочем, еще удивительнее была сосредоточенная ярость, пылавшая в глазах Ричарда.
Не успели Филипп с Сашей опомниться, как солдат уже мчался вслед за Томми. Схватившие Николь големы начали тянуть ее каждый на себя, словно намереваясь разорвать ее пополам Томми с разбегу прыгнул на спину тому, что был ближе, и потянулся к надписи на лбу. Голем попытался стряхнуть противника, но только облегчил ему задачу. В тот миг, когда оба упали на землю, в воздухе просвистело еще три пули, и почти настигнувшие Томми големы рухнули как подкошенные. У Филиппа отвисла челюсть.
Последний уцелевший голем стискивал голову Николь.
«Он убьет ее!»
Не сбавляя хода, Ричард вскинул винтовку. Послышался еще один тихий хлопок. Истукан покачнулся и, не выпуская свою жертву, рухнул наземь.
Илай, словно в замедленной съемке, перекатился на бок, сел и, вскинув руки, начал читать заклинание. Губы его двигались, но слов было не расслышать.
Ричард завел руку за спину и вытянул из заплечных ножен дожидавшийся своего часа длинный кинжал. Медленно вращаясь, лезвие прочертило в воздухе дугу и вонзилось в землю между ног Илая. Лицо колдуна стало белее полотна.
— Сиди и не дергайся, — прорычал Ричард. — Рыпнешься — убью.
Спотыкаясь и оскальзываясь, Филипп сбежал вниз по склону. Сердце колотилось как бешеное Илай сидел, не шевелясь и даже не моргая.
Томми спихнул с себя мертвого голема и накинулся на Ричарда:
— А если б вы попали ей в лоб?
— Ее лоб был на полфута ниже, — отмахнулся Ричард, баюкая дочь в объятиях.