Наступила Полночь.
В самом сердце У-Наринны четыре отряда Идущих — все, кто уцелел — повернулись к Трону.
Песнь демонов над Каменным лесом прервалась всего на миг. И тут же вновь зазвучала с удвоенной силой. В небе кружились тёмные тени. Их стало даже больше. Это стражи У-Наринны, почти невидимые, скользили меж ликующих демонов к Трону — здесь начиналось самое интересное. Схватка сильнейших.
Ассанг, Моран и Тури невольно подались влево, к хорингам, когда Одиннадцать Седракса показались из арки почти у них за спиной. Пять колеблющихся теней возникли в арке по другую сторону Трона, сориентировались и неторопливо двинулись к хорингам. Те, кто пришёл Путём Троих, увидели лишь отражение теней в гранях полированных ступеней Трона. Монолит закрывал от них призрачных противников Старших.
Ульфенор цепко оглядел поле будущей битвы. Голая каменистая почва, скользкая даже на вид, скоро перестанет тускло отблёскивать в лучах чёрного солнца. Потому что даже пятеро призрачных на самом деле состоят из плоти и даже у них в жилах течёт кровь. Не такая, как у людей, оборотней или даже хорингов — иная.
Но всякий, кто может истечь кровью, может быть и убит.
Хоринги сжали короткие мечи и вытянулись в цепочку — от арки, сквозь которую они прошли в третий круг, до самого Трона. Предводитель Ульфенор — по центру, справа от него бледный и решительный Тил, последний из отряда Иланда. Слева — раненый Роэн. Халимора, как самого молодого и неопытного, оставили на левом краю, дальше всего от Трона.
Почему-то Моран уверился, что сюда можно будет некоторое время не оборачиваться и не ждать удара в спину. Хоринги выстоят, хотя пятёрка их противников пугала даже его, оборотня-анхайра. Ассанг, казалось, вообще не обратил внимания на хорингов и призрачных, его целиком занимал отряд Седракса. И только Тури некоторое время с сомнением глядела на Старших. С сомнением и смутным чувством вины. Она знала, что никто из хорингов не отступит. И если надо — умрёт, но понять их не могла. Не то чтобы девушка-мадхет страшилась смерти — смерть рано или поздно настигнет каждого. Люди не успевают настолько привыкнуть к жизни, чтобы слишком жалеть о ней, и то противятся смерти с отчаянием и упорством. Смерть хоринга, который уже прожил не не одну сотню кругов и прожил бы ещё невесть сколько, казалась нелепостью и непоправимым несчастьем. Тури уже проводила во Тьму Винора. И страшно не хотела провожать кого-нибудь ещё из Старшей расы.
Призрачные разом вскинули узкие, чёрные, как камень Трона, клинки, и стремительно пошли в атаку. Стало видно, что похожими на мороков их делают плащи, на мгновение простёршиеся в ночном воздухе. Под плащами смутно угадывались сухопарые полосатые тела.
О том, какие это противники, можно было судить уже в самом начале схватки: хоринг по правую руку Тила, едва совладав с первым ударом призрачного, лёг под вторым с разрубленной грудью.
Хоринги набросились на призрачных, вкладывая в отчаянный натиск последнюю надежду. Им больше нельзя было терять своих. Их осталось ровно восемь.
Седракс коротко повёл ладонями, и два крыла магов тут же развернулись, охватив Ассанга и оборотней полукольцом.
— Начнём, а? — спросил Седракс холодно.
Ассанг не ответил.
Моран поднял Опережающего, а левой рукой сжал подарок Ульфенора. Хорингский нож. Тури, смутно сожалея об оставшемся во втором круге гурунарском ноже, тихонько достала его близнеца.
И ещё успела поймать злую улыбку Аншана, охотника на оборотней. Ненависть захлестнула её, как иногда захлёстывала разъярённую карсу. «Я его убью, — подумала Тури. — С наслаждением. А остальных — без.»
Мгновения снова плыли медленно, как во сне.
— Теперь действительно можно не торопиться, — глухо сказал Ассанг.
— Для тех, кто стоит у Трона, времени нет. Здесь будет Полночь, будет до тех пор, пока один из нас не завершит Путь. Или пока завершающих не останется…
— Зачем же ты так спешил? — неприязненно спросил Моран.
— Думал успеть подняться, пока Седракс не очнулся, — Ассанг пожал плечами. — Он стал очень силён.
— Сильнее тебя?
— Не знаю. Не думаю.
— А думать надо чаще, — зло сказала Тури и метко швырнула нож в мага, стоящего по левую руку Седракса. Да так, что тот не успел перехватить его магией и вскинул левую руку, защищаясь.
Нож вонзился в предплечье. Маг охнул.
— Тебя любит железо, даэн, — с уважением сказал Седракс.
— А тебя — ненавидит, — мрачно ответил Ассанг.
Седракс засмеялся.
— Скоро железу придётся меня полюбить. Во всяком случае, покориться — что ничем не хуже.
— Ты всерьёз рассчитываешь победить и не потерять ни одного из Одиннадцати? — спросил Ассанг, снова нащупывая что-то в мешочке у пояса.
— Иначе бы я сюда не пришёл, — спокойно сказал Седракс. — Ведь ты мечтал сохранить своих Троих?
— Я сохраню их, — просто сказал Ассанг. — Я обещал.
— Некоторые обещания выполнить невозможно, — произнёс Седракс и обрушил на Троих заклятие Слепого дождя.
На несколько мгновений Тури и Моран ослепли. Моран прыгнул в сторону, хищно скалясь и выставив вперёд руку с хорингским кинжалом. Опережающего он держал на отлёте, чтобы ударить мгновенно, едва остриё кинжала нащупает врага. Тури осторожно пятилась к хорингам, раздувая ноздри — словно пыталась определить приближение противника по запаху.
Ассанг не стал останавливать невидимый дождь. Он произнёс заклятие Истинного взгляда.
Для Троих в У-Наринне стало светлее, чем бывает в меарский полдень. И свет был непривычно белым, и всё вокруг стало вдруг наполовину прозрачным. Кроме пирамиды Трона. И ещё: теперь они видели то, что творится за спиной, не оборачиваясь.
А за спиной у них хорингам приходилось туго. Пятеро призрачных оказались великими бойцами. Пока что никто из них не был даже ранен, а вот Роэн отступил на шаг, получив ещё один удар — в левое плечо. И по лицу Ульфенора стекала тонкая струйка крови из рассечённой брови, и ещё двое были ранены — по счастью, легко.
Седракс собирал в себе мощь всех Одиннадцати и управлял ей, творя заклинания с удесятерённой силой. Он последовательно направил на Троих Изнеможение, Рабские цепи и Зарок молчания. Потом окутал себя Плащом малой власти.
Ассанг работал спокойно, как чеканщик над пластиной панциря. Одно заклятие Освобождения стёрло два из Седраксовых — Цепи и Зарок. Следом опустилось покрывало Преобладания, отбросив Изнеможение и сорвав с Седракса Плащ.
Седракс нахмурился и призвал Великую скорбь.
Оба мага поднимались к заклятиям всё более и более высоких ступеней, но пока ещё никто не желал уступить. Вдруг один из Одиннадцати вздрогнул, отчаянно взвыл и рухнул на четвереньки, стремительно теряя человеческий облик.