Глеб заглянул в кабину и посмотрел на счетчик спидометра.
– Пятьсот километров обкатки на ней нагоняли, а потом подтянули, что следовало, в наших мастерских, – объяснил Потапчук.
– Думаете, я боюсь, что у машины по дороге колесо отвалится? Я, если понадобится, и на трех до Кенига доеду.
– Адрес, по которому получишь сумку, у тебя есть.
Уже сегодня вечером твой багаж полетит самолетом в Кениг. В сохранности его не сомневайся. Если понадобится, то через меня можешь организовать себе там поддержку. Сбросишь информацию, но тогда сам отходи в сторону, не стоит тебе лишний раз светиться.
Сиверов сел за руль, завел двигатель и с полминуты прислушивался к его звуку – так доктор прислушивается к пульсу пациента.
– Не старайся найти изъян, все в полном порядке, – усмехнулся Потапчук.
Лишь убедившись, что двигатель в идеальном порядке, Сиверов осмотрел салон. Осмотром остался доволен.
Люди генерала Потапчука постарались на славу. Вместо обыкновенных труб, поддерживающих брезентовый тент джипа, здесь были установлены усиленные дуги. Если машина перевернется, дуги выдержат удар. Сиденье водителя тоже было не стандартным, оно удобно регулировалось по высоте, а для снижения вибрации – УАЗ тряская машина – было оснащено еще и пневмоподвеской.
– Что ж, я поехал, – Сиверов протянул генералу Потапчуку на прощание руку.
Тот крепко пожал ее.
– Ты же понимаешь, – извиняющимся тоном проговорил Федор Филиппович, – что не от хорошей жизни я не дал тебе отдохнуть.
– Отдохнуть можно только в деле, – Глеб, озадачив генерала этой фразой, захлопнул дверцу.
Потапчук едва успел убрать с капота машины брезентовую сумку Глеба, как Сиверов тронулся с места, лишь хлестнули по лобовому стеклу мокрые ветви кустов.
* * *
По городу Глеб Сиверов ехал спокойно, соблюдая все ограничения. А вот оказавшись за кольцевой автодорогой, миновав последний пост ГАИ, до конца вдавил педаль газа. Он любил ездить по шоссе именно ночью, когда можешь позволить себе на пустынной дороге предельную скорость. Сиверов уважал хорошие иномарки, но они не нравились ему одним: мчишься под двести километров в час, а скорости совсем не ощущаешь, лишь только открыв окно слышишь, как свистит ветер. А вот отечественные машины хороши тем, что уже после сотни чувствуется, что гонишь стремительно, особенно, если совершаешь путешествие на полувоенном УАЗе с жесткой подвеской. Тут уж не уснешь, как бы ни клонило тебя в сон.
Затея, предложенная генералом Потапчуком, с самого начала казалась Глебу не правильно организованной.
На взгляд Сиверова, Федору Филипповичу стоило все-таки попытаться убедить Разумовского, что его жизни грозит опасность, показать ему фальшивую стодолларовую банкноту и доказать этим, что деньги не уничтожены, а в любой момент могут всплыть в обороте.
«Если он доверяет Разумовскому, то надо доверять ему до конца. Если же нет, то и нечего было выходить на него с разговором, затевать всю эту игру. Конечно же, я понимаю генерала Потапчука, – рассуждал Сиверов, глядя, как навстречу ему несется такой же ночной странник, выжимая вес возможное из старых „жигулей“, – соперничающие ведомства – ФСК и ФСБ – хоть и находятся под одной крышей, но ревниво следят друг за другом. Если бы Потапчук решился открыть генералу Разумовскому все карты, имеющиеся на руках, то, хочешь не хочешь, пришлось бы распрощаться с начатым делом, расследование ушло бы под руководство Разумовского. А Федору Филипповичу, как каждому человеку с амбициями, хочется заставить считаться с собой, дать почувствовать собственный вес. Вот и попросил он меня обеспечить безопасность Разумовского, имея в виду, что я должен следить за ним».
Встречная машина со свистом пронеслась мимо.
УАЗ даже слегка качнулся. А Сиверов хоть и слышал звук, с которым его машина рассекала ночной воздух, все равно не мог избавиться от ощущения, что стоит на месте.
«Вроде бы и трясешься, вроде бы и мотор ревет как бешеный, а огоньки по обочинам, редкие окна, светящиеся в деревенских домах, словно застыли на месте».
Густой дождь не давал видеть далеко, хотя в фарах и стояли мощные лампы. Асфальт блестел метрах в пятнадцати впереди машины, а дальше расплывался в туманном мареве дождя.
Глебу казалось, что приметы цивилизации, принесенные в Россию ветром перемен, кончились после того, как он выехал из Москвы. Ночная темнота, редкие огни… Так выглядела эта дорога и десять лет тому назад, и пятнадцать, будет выглядеть и впредь. Лишь только бензоколонок стало побольше, да и смотрелись они приличнее, чем раньше. Но проблема бензина Глеба Сиверова пока не волновала. Машину он получил в свои руки с полным бензобаком, вдобавок за задним сиденьем, стянутые резиновым жгутом, стояли четыре канистры с горючим.
Сиверов не делал остановок, чтобы перекусить. Он на ходу жевал бутерброды, запивая их обжигающе горячим кофе прямо из горлышка термоса. Изредка в небе проплывали, подмигивая красными огоньками, самолеты, сокращая другим путешественникам расстояние, экономя время. Но Сиверов оставался убежден, что поступил правильно, отправившись в Калининград автомобилем. Теперь-то он был полностью уверен – никто, кроме генерала Потапчука, о его поездке не знает.
* * *
В Калининградскую область Слепой прибыл даже раньше, чем рассчитывал. На границах у него не возникало особых проблем. Документы, изготовленные по распоряжению генерала Потапчука, срабатывали великолепно. Солнце стояло уже высоко, и УАЗ, за рулем которого сидел Глеб Сиверов, катил, уже никуда не торопясь, по выложенной брусчаткой дороге, зажатой между двумя рядами огромных, чуть ли не в два обхвата старых тополей.
Рядом с Глебом на соседнем сиденье лежала развернутая карта. До этого Сиверову дважды приходилось бывать в этих местах, и оба раза в детстве, когда он вместе с отцом приезжал в ведомственный санаторий на берегу моря. Поэтому на местные пейзажи Сиверов смотрел несколько сентиментально, чувствуя что-то родное в непривычной для русского глаза архитектуре, оставшейся со времен Восточной Пруссии.
Военный аэродром, на который должен был прибыть самолет с генералом Разумовским, располагался в тридцати километрах от Калининграда. Туда Сиверов и направлялся. Но до этого надо было сделать крюк, чтобы получить сумку с оружием и оснащением.
Доехав до развилки, Глеб притормозил, на ходу достал визитку и сверил адрес с картой. Потапчук как всегда организовал передачу оружия отлично. Дом, где Сиверову предстояло получить сумку, находился как раз с той же стороны города, что и аэродром. Глеб подъехал к небольшому по местным меркам дому довоенной постройки, крытому блестящей после дождя зеленой черепицей, и толкнул металлическую калитку. Та открылась.
Бросив беглый взгляд. Сиверов определил, что на калитке стоит датчик, извещающий о каждом се повороте на петлях. Тут же в верхнем окне мансарды качнулась занавеска, и несколько секунд спустя Сиверов услышал, как с противоположной стороны дома, чуть скрипнув, открывается дверь.