Эта детская история хранилась в ее памяти где-то очень глубоко, но почему-то сейчас Даша не только вспомнила, какие красивые наклейки были у той Тани, но и ощутила то же обидное тоненькое покалывание в животе.
…Через полчаса Дашиных мучений блондинка Ирка, не взглянув на Дашу, расцеловалась с Игорьком и отошла к своим подругам, а еще через несколько минут Игорек вышел в туалет. Его не было так долго, что, соскучившись, Даша пошла в вестибюль поискать телефон. Из глубины гардероба ей торжествующе улыбнулась «любовница детства» Ирка. Стоящий спиной к Даше Игорек обнимал Ирку, толкая ее в глубь курток и пальто. Свободной от Ирки рукой он совал гардеробщику смятую пачку денег.
«Господи, какое счастье!» — вдруг подумала Даша, сидя в такси и нащупывая в кармане мелочь. Она не знала, что именно было счастьем: любовь с Игорьком или то, что эта любовь вовремя и правильно закончилась. Даша просто очень торопилась домой.
…Можно, конечно, говорить себе красиво, размышляла Даша в полусне, крепко ухватившись за руку спящего Олега. «Красиво» будет выглядеть так: Игорек избегает любых глубоких отношений, боится любви. Он почувствовал, что становится зависимым от нее, поэтому неосознанно выбрал такой оскорбительно-безоговорочный способ расставания. А может, он и не собирался расставаться, просто проявил свое неумение отказывать себе в любом мгновенном желании… Или так — его вечная неистовость безудержно рвалась наружу таким сексуальным хулиганством. Действительно красиво получается!
Обижаться, требовать извинений? Неинтересно. Можно, к примеру, молча смотреть на него с каменным лицом… и пусть по щеке скатится одна слезинка! Она хихикнула и заснула, так и не решив, как будет себя вести.
На следующий день появился смущенный Игорек. С того дня, как подцепил ее бампером на Невском, он не был у них ни разу. Радостно сказав: «Привет, Игорек!» — Даша поцеловала его в дверях. Она не вложила в этот поцелуй ничего, кроме привычного удовольствия видеть его, и, целуя в щеку, как обычно, ощутила ответную благодарность за свою радость.
Они поужинали на кухне с Олегом и Маргошей, потом к Даше зашла подруга, и они вместе пили чай и дружно гнали Маргошу делать уроки. Потом Олег с Игорьком до поздней ночи упоенно советовались, как улучшить дела фирмы. У них накопилось множество тем, требующих самого подробного обсуждения, ведь они не виделись больше месяца.
Даша вышла к ним еще раз, как всегда, поздно вечером, и они втроем пили чай, тихо и очень по-домашнему. Потом она поцеловала Игорька в дверях на прощание, и оба постарались не вспоминать, что Даше пусть ненадолго, но все-таки удалось выдавить из него капельку любви.
В июле они большой компанией в несколько пар с детьми собирались отдыхать в Испании. Игорек поочередно привел к Даше двух девушек, беленькую и черненькую, и спросил:
— Тебе которая больше понравилась? Кого берем с собой?
— Черненькую, — подумав минуту, решила Даша. — Она, кажется, с Маргошей подружилась! Берем черненькую.
И они взяли с собой черненькую.
В Испании взрослые и дети поселились в соседних домиках.
— Я совершила страшную ошибку! — сказала Даша Олегу. — Надо было взять беленькую!
Взрослый дом был светлым, просторным и гулким. Черненькая девушка Игорька так старательно кричала по ночам за тонкой перегородкой, что через несколько дней только совершенно равнодушный к окружающим Игорек не замечал витающего в воздухе злобного раздражения супружеских пар.
Даше пришлось улучить момент, когда на кухне никого не было, и строго сказать, зажав Игорька в углу:
— Слушай, уйми свою детсадовку! Пусть прекратит свои кошачьи концерты!
— Она иначе не может! — довольно ухмыляясь, похвастался Игорек.
— Сможет как миленькая, — буркнула в ответ Даша и показала ему кулак. — Еще один кошачий вопль, и я поменяю вас на девочек. Уйдешь с ней в детский домик прямо посреди ночи!
Игорек остался во взрослом доме, вечерами все сидели на большой веранде, пили вино, и ночных криков больше никто не слышал.
Однажды вечером из комнаты Игорька раздался жуткий вопль. Вбежавший к нему Олег увидел злобно дрожащего Игорька, подступающего с кулаками к плачущей черненькой.
— Ты украла у меня сто долларов! — Он уже не помнил себя от ярости.
— Я не украла! Я накопила сдачу! — рыдала черненькая, размазывая тушь со слезами. — Ты оставлял сдачу на столе… и чаевые… а я брала… и накопила!..
— Ты понимаешь, сука, какие это деньги! Сто долларов! — в бешенстве орал миллионер, потрясая пачкой мятых долларовых купюр.
Назавтра в ювелирном магазине Игорек благосклонно наблюдал, как черненькая, искоса поглядывая на него, упоенно рылась в золотых цепочках.
— Смотри, мама, — кивнула на них Маргоша, — наш миллионер вообще-то не жадный, только сумасшедший!
5 ноября 94-го г.
…Дашка, я взяла билеты, будем семнадцатого декабря. Ура!..
Марина и Гошка.
В декабре, когда с пяти вечера сумерки уже наплывают на город, полночь кажется принадлежащей ночи, а не дню.
В первом часу ночи Даша, зевая, вышла на кухню, где увлеченно шептались Олег с Игорьком, и недовольно сказала:
— Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны! Игорек удивительно послушно поднялся и уже с лестничной площадки крикнул Олегу:
— Не забудь, завтра в четыре!
— В четыре, в четыре! — Даша подтолкнула его. — Пока! — Ей хотелось поскорей лечь спать.
Завтра утром прилетает Женька. Он приезжал за деньгами каждые три месяца и подолгу жил в Питере.
Дома у Даши опять роились его барышни, неуклонно становившиеся все моложе и моложе. Теперь она не радовалась им, а раздражалась.
Однажды Даше приснилось, что Женька привел к ней в дом Маргошину одноклассницу и заставил ее пить с ней кофе и беседовать о жизни. Даша светски поинтересовалась у Женькиной девушки, как дела в школе, а барышня заплакала и убежала. «Ты что, не могла сделать вид, что она взрослая?!» — сердился во сне Женька…
— Ты потихоньку становишься Гумбертом, — упрекала она Женьку.
— А ты потихоньку перестаешь быть Мумзелем и становишься ворчливой тетенькой! Скоро только старая партийная кличка Мумзель будет напоминать о твоем славном прошлом! — огрызался он в ответ.
Даша обиженно бормотала:
— Нет, я не тетенька! Я не перестаю быть Мумзелем!
На следующий день вместе с Игорьком и Женькой они заехали за Маргошей в школу. Переминаясь в нетерпении и поглядывая на часы, Даша наблюдала за школьной дверью.
— Все ее одноклассники, кажется, уже вышли. Где же она?
— Красится, наверное, в туалете! Или пиво пьет с мальчишками! — лениво произнес Игорек.
Наконец из школьной двери с задумчивым лицом вывалилась Маргоша. Она не любила, когда ее встречали, но сейчас, увидев встречающую ее за школьной оградой компанию, Маргоша просияла и, потряхивая рыжими кольцами волос, бросилась к ним.