* * *
На следующий день во время завтрака выяснилось, что хотя у нас обычная семья, но все-таки немного мексиканский сериал.
Лидочка была в школе, Мария в институте, а я осталась дома писать диплом и вместе с мамой развлекать нашего родственника.
– Мне бы хотелось расставить точки. Обсудить в активном диалоге при помощи техник межличностного общения. Вы, я думаю, понимаете цель моего приезда, – покраснев, сказал Игорь.
– Восстановить семейные связи, – удивленно ответила мама. – Но мне кажется, мы уже вчера все восстановили…
…Утром уши у Игоря торчали еще больше, но в целом он был такой же свежевымытый и приветливый, как вчера, и никто не ожидал от него такого подвоха… Скажу сразу же, не стану растягивать на несколько серий: оказалось, что наш дом принадлежит не нам, а потерянному младенцу. И участок, двенадцать соток, за счет которых мама рассчитывала приобрести недвижимость в разных странах мира, тоже принадлежит не нам, а Игорю. У симпатичного, аккуратного, приветливого Игоря оказались при себе бумаги, из которых следовало, что земля и дом принадлежали его отцу, а Игорю нужно было лишь юридически вступить в права наследства.
Из разговора Игоря с мамой я понемногу стала понимать, что же произошло – не сейчас, а давным-давно.
Давным-давно мы жили на Петроградской, в коммунальной квартире. У нас были две комнаты, огромные, как залы, одна с камином, другая с красивым эркером. Но все-таки это была коммуналка, а у нас были Женя, я, Мария, и только что родилась Лидочка. Поэтому родители с радостью переехали в Лисий Нос, в дом, принадлежавший нашему деду, – эту часть истории мы знали.
После смерти деда мы продолжали жить в Лисьем Носу, но дом и участок были завещаны сыну деда от второго брака, – а вот этого мы как раз и не знали…
Братья поссорились: отец Игоря пожелал продать свое наследство, а наш отец не хотел вернуться со всеми нами в две комнаты с камином и эркером. Отец Игоря уступил нашему отцу, и мы остались в нашем доме, то есть уже не в нашем, а чужом доме.
– Мой отец поступил благородно, – заметил Игорь.
– Ничего подобного, твой отец поступил не благородно, а по совести, – благодушно возразила мама. – Он получил квартиру и новую машину «Жигули»! Да в то время этот старый дом стоил меньше, чем «Жигули». Разве это было справедливо?
Сначала мама охотно обсуждала все это с Игорем, считая, что они ностальгически вспоминают прошлое, затем смотрела на него жалеющим взглядом, как на сумасшедшего, которого почему-то волнуют дела давно минувшие, затем снисходительно-скучающим взглядом, как будто Игорь пришел рекламировать ненужный ей пылесос. Ну, а когда Игорь сбегал за портфелем и показал ей документы, у мамы случилась истерика.
Мама то плакала, то затихала, недоуменно поглядывая на меня, и вдруг бросилась к Игорю с таким угрожающим видом, что он выскочил за дверь, прижимая к себе портфель с документами.
– Девочки, уймите вашу мать, – сказал он из-за двери, как будто я была здесь не одна, а с сестрами, – наверное, от ужаса.
– Я провела жизнь в розовых очках. Я думала, что если мы здесь живем, то это наше… – всхлипывала мама. – И вот до чего я дожила – нас выгоняют из родного гнезда…
Мама намочила полотенце холодной водой, демонстративно приложила полотенце ко лбу и вышла из кухни.
…Мама лежала в темной комнате с полотенцем на голове, а мы с тетей Ирой сидели рядом. Тетя Ира как будто чувствует, когда мама ложится с полотенцем в темной комнате, и сразу же забегает в гости на минутку.
Тетя Ира сказала, что все совсем не так примитивно и здесь была психологическая причина. Сыновья были от разных браков, мой отец всегда чувствовал себя ущемленным, и его брат решил не продавать дом, чтобы компенсировать ему недостаток отцовской любви.
– Да-а… – вздохнула тетя Ира, – вот она, жизнь. Чувствуешь себя сильной, и вдруг оказывается, что ты ничтожный червячок и вся твоя жизнь зависит от какого-то стечения обстоятельств, от давней истории любви и ревности…
– Кто это ничтожный червячок, я? – рассердилась мама. – Ты меня имеешь в виду?!
– Я просто хотела тебя отвлечь…
– Отвлечь? Мы остались без крова, без крыши над головой, как погорельцы, а ты хочешь меня отвлечь какими-то ничтожными червяками, – горестно сказала мама. – Моя дорогая Лидочка и Мария тоже, мои бедные дети еще не знают, что остались на улице! Слава богу, что Женя выходит замуж, – хотя бы у одной из нас найдется где приклонить голову… Лиза, где твой отец?! Как он мог так с нами поступить?.. Этот человек, твой отец, сведет меня в могилу, впрочем, теперь мне больше некуда идти…
Вернулись из города девочки и приняли участие в обсуждении, слезах и догадках.
– Мы переезжаем в город? Ура! Как здорово, что мы будем жить в городе! – обрадовалась Лидочка.
– Чему ты радуешься, бедное наивное дитя? У нас всего две комнаты на шестерых, – напомнила мама.
– Ну и что? В одной комнате я с Марией, так уж и быть, а в другой все остальные, мама с отцом и Лиза с Женей, – легко сказала Лидочка и подмигнула. В этом подмигивании был как будто смешок, что она так хорошо пошутила, и одновременно уверенность, что именно так и будет. Лидочка – еще совсем ребенок.
– Ницше сказал: каждый человек стремится к уединению и к своему домашнему углу, где он избавлен от толпы, от многолюдия и может уделить всего себя познанию… Так что же, теперь я буду жить с Лидочкой, Женей и Лизой? – тревожно отозвалась Мария. Мария – уже не ребенок…
Кажется, будто я оставалась совершенно спокойной и хладнокровно наблюдала за всеми со стороны. Но я и правда ничего не чувствовала – у меня был настоящий шок.
Я представила, что живу в одной комнате с Лидочкой и Марией – ох!.. Четыре кровати (еще Женя) по сторонам комнаты, кучи Лидочкиной одежды и косметики на полу…
Я увидела себя жалкой, несчастной, избегающей своего дома, увидела, как я использую любые предлоги, чтобы не быть дома, допоздна гуляю по улицам, сижу в кино на ночном сеансе, остаюсь ночевать у подруг, предпочитаю остаться у своего друга, даже если он не так уж сильно этого хочет. Все что угодно, чтобы не слушать глупую болтовню Лидочки и рассуждения Марии!
Я уже почти ненавидела противную эгоистку Лидочку и зануду Марию… Неужели родственная любовь так сильно зависит от количества комнат?..
А отец, что будет с ним? И с нашей семьей? Мама с отцом могут жить только так, как они живут сейчас – наверху и внизу! На Петроградской мы, Женя, я, Мария и Лидочка, очень быстро станем детьми из неполной семьи… Наше будущее совершенно очевидно: нашей семье предстоят тяжелые испытания, и сразу можно сказать – вряд ли мы в них выстоим.
* * *
К вечеру ситуация уже не выглядела такой трагичной.
Игорь был вызван в мамину комнату. Мы ждали, что из комнаты раздастся крик, но за дверью не было слышно ни шороха, как будто мама что-то нашептывала Игорю на ухо.