– Садитесь, прошу вас, – кавказец открыл дверку машины и указал на сиденье рядом с водительским.
Обычно Комов предпочитал ездить на заднем сиденье, но обижать провожатого не захотел, получилось бы, будто он не хочет сидеть рядом с ним.
– Да, кстати, – сказал кавказец, когда уже сидел в машине, – забыл представиться: подполковник Гейдаров, служил под началом вашего брата.
Машина выкатилась на шоссе, но через пару километров кавказец свернул вправо. Неширокая пустая, выложенная бетонными плитами дорога вела по довольно странной местности. Комов и не знал, что под Москвой есть такие места: заброшенные заводы, хранилища, нечто вроде полигонов железобетонных конструкций.
– Заброшенная дорога – тоже из целей безопасности? – спросил Андрей Борисович.
– Нет, – засмеялся кавказец, – так мы доедем быстрее. Не люблю толчеи: ни на дорогах, ни в транспорте, не люблю людных улиц. Когда мчишься по дороге один, отвечаешь только за себя и знаешь, что никакой идиот не врежется тебе в багажник.
Шоссе скрылось за поворотом. Мир в этих местах выглядел так, словно недавно над ним разорвалась нейтронная бомба, – ни людей, ни машин, одни заброшенные здания.
– Да, кстати, – беззаботно произнес мужчина, назвавшийся подполковником Гейдаровым, – ничего странного в полете с вами не происходило?
На мгновение Комов задумался, вспомнив странный сон, но не станешь же о нем рассказывать офицеру ФСБ?
– Все нормально. Разве должно было что-нибудь случиться?
– Так, предосторожность.., мелкая, – отозвался Гейдаров. – Вы не смотрите, что я кавказец, – вновь улыбнулся он, – в Москве с моей внешностью жить сложновато, постоянно останавливают, проверяют документы. Хоть ты перекрась волосы в соломенный цвет!
– Да, кавказцам сейчас не очень легкое – осторожно заметил Андрей Борисович.
– Нет, что вы, я ни на кого не в обиде. Мне самому, когда по утрам в зеркало смотрюсь, хочется у себя документы проверить, – расхохотался кавказец и тут же смолк. – Извините, забыл, по какому поводу вы здесь.
Комов поймал себя на том, что улыбнулся против желания.
– Кстати, – дружелюбно произнес назвавшийся Гейдаровым, – у нас есть сведения, что Смоленский вам передал кое-какие документы.
– Кто вам об этом сказал?
– Работа такая – все знать.
– Но все же?
– Ваш брат обмолвился.
Комов насторожился. Он никогда не говорил с братом о диске, полученном от Смоленского. В первые дни после гибели академика он хотел сообщить следователям о том случае, но решил, что воля покойного важнее интересов следствия.
– Нет, ничего он мне не передавал.
– Вы уверены?
Тимур, неплохо игравший роль подполковника Гейдарова, был хорошим психологом и по тону, каким говорил Комов, тут же определил: да, Смоленский отдавал ему важные документы.
– Воля, конечно, ваша, Андрей Борисович, но я не стал бы ничего скрывать. Зачем вам это? Дело касается государственных секретов. Не хотите говорить сейчас?
– Поговорим об этом завтра, послезавтра. До похорон я не настроен обсуждать эту тему. Тимур притормозил и свернул в лес.
– Куда мы едем? – пока еще без особого испуга, но уже настороженно поинтересовался Комов и тут же встретился взглядом с кавказцем. Холод пронзил все его существо.
«Именно так выглядят убийцы», – подумал Андрей Борисович и вжался в сиденье.
– Не дергайтесь и не суетитесь, – спокойно сказал Тимур, – никто не собирается вредить вам, и против вас лично никто ничего не имеет.
– Что вам надо?
– То, что дал вам академик Смоленский.
Вдоль лесной дороги потянулись густые еловые заросли. Нижние сухие ветки сходились почти над самой землей, проскользнуть под ними могли разве что заяц или лиса. Машина выехала на небольшую поляну, где уже стоял один автомобиль.
Из салона выбрался человек в дорогом пальто и приветственно махнул Тимуру рукой.
«Мы с ним встречались, – мелькнула мысль у Комова, – но где?»
И он вспомнил. Этот человек восточной наружности приезжал к нему в Новосибирск. Представлялся хорошим знакомым академика Смоленского, говорил, что вместе с ним работает по программам уничтожения оружия – по финансовой части. Разговор тогда случился какой-то странный, неконкретный. Сидели в ресторане, говорили о жизни, о науке, о месте ученого в истории. Собеседник интересный, но конкретики никакой так и не прозвучало. Обещал позвонить, помочь в получении гранта на исследования, а затем словно растворился.
– Добрый день, Андрей Борисович, – Ренат Ахмедшин открыл дверцу, за которой сидел Андрей Комов, – выходите и ничего не бойтесь. Мой человек уже объяснил вам суть происходящего?
– Кажется, вполне, – выдохнул Комов и огляделся.
Спортсменом он был никаким, и поэтому рассчитывать, что сумеет убежать, было бы глупо. Место абсолютно глухое, хоть и недалеко от города.
– Вы тоже из ФСБ? – тихо спросил Комов.
– Вы человек неглупый, – вздохнул Ренат, – обманывать вас не хочу. У вас есть вещь, которая вам не принадлежит. Отдайте ее и с миром езжайте на похороны брата.
– Это вы убили его? – вырвалось у Комова. Он вспомнил разговор в Новосибирске. Именно о брате расспрашивал его кавказец, и не о службе, не о работе, а о личных взаимоотношениях.
– Вы хотели, чтобы он заставил меня сотрудничать с вами?
– Ему не повезло, – уклончиво ответил Ренат, – крупно не повезло. Посмотри-ка, что у него в кейсе?
Комов пытался сопротивляться, но Тимур намного превосходил его в силе. Щелкнули замки, и содержимое кейса посыпалось в траву: очки, документы, деньги, пара свежих газет. Тимур наскоро обыскал Комова, обшарил карманы брюк, пиджака, плаща, но не ощутил диска под толстым свитером.
– Вы прихватили с собой полученное от академика Смоленского, после ограбления квартиры вы просто не могли прятать эту вещь дома, – с уверенностью сказал Ренат, – я встречался с вами в Новосибирске не зря и понял, вы человек слова, которого невозможно купить, поэтому денег и не предлагаю, у вас есть то, что зовется совестью. Что передал вам Смоленский? И не увиливайте, я знаю, оно при вас.
– Ничего.
Ренат коротко посмотрел на Тимура, и тот резко ударил Андрея Борисовича в живот. Комов не ждал удара, поэтому кулак буквально погрузился в его тело. В глазах потемнело, перехватило дыхание, ученый согнулся пополам и упал в траву. Он стоял на коленях, упираясь головой в землю, пытался подняться.
Наконец воздух с хрипом ворвался в легкие, и Андрей Борисович вновь увидел свет. Тимур и Ренат стояли перед ним.
– Вы отдаете нам то, что вам не принадлежит, и забываете о нашей встрече. Вас довезут до города, вы по-христиански похороните брата, и на этом мы разойдемся. Идет? – Ренат присел на корточки и заглянул в глаза Комову.